Валдис одинокий - Петр Пинских

– Ночью, включаться всегда легче, – говаривал на занятиях Михалыч – самый уважаемый из инструкторов, который работал с Валдисом, как потом выяснилось, с самого,… самого начала. Собственно говоря, «благодаря», или по вине, именно этого человека, когда-то Валдис и оказался в особом подразделении. Михалыч умел «видеть».

Был это, какой-то его особый дар, плюс еще, какие-то особые методики «видящих» магов американских индейцев племени «Яки». Что-то такое, об этом, Валдис читал когда-то у писателя Карлоса Кастанеды, двенадцать лет ходившего в учениках у одного из таких «шаманов». Вот, однажды, и «увидел» его, Михалыч среди молодых сотрудников латвийского ОМОНА, где Валдис начинал свою служебную карьеру, но уже успел отличиться в серьезной работе по обезвреживанию и задержанию особо опасных преступников.

Это было в самом начале, того самого развала, когда Советский Союз уже начинал трещать по швам, но пока еще, на последнем дыхании, оставался Союзом, и в головах многих и многих, уже кипела и заваривалась непонятная мешанина, а прибалтийцы уже начали дружно бороться за освобождение от «оккупантов».

Михалыч же, умел не только, «видеть». Как раз, этой «мешаниной» и неразберихой в чиновничьих кругах, он и воспользовался. Остальное, как говорится, было, делом, техники и денег. Тогда-то и появилась, как в сказке, квартира на Рижском взморье. «Не прошло и полгода», а «борьба за свободу и независимость Латвии» проходила уже, без какого-либо участия, Валдиса. А еще через полгода, его уже, не интересовали политические события не только в прибалтийских республиках, но и вообще, где-либо.

Развал, дележ власти, сфер влияния, коснулся, конечно, и спецслужб. Изменялось… и поменялось очень, многое. Но все это, происходило там, в кабинетах. Здесь, скажем так, в среднем звене, почти ничего не поменялось. Обычная «спец» обработка и «спец» подготовка. А в некоторых случаях, «вследствии отсутствия» каких-либо указаний сверху, даже, более углубленная.

Ковались кадры для будущей тайной работы, «в необходимости которой, нуждаются любые времена». Долго, очень долго, кадры эти оставались не востребованными. Наконец, все утряслось, утихомирилось. Появилось новое начальство: как явное, так и тайное, новые «каналы», «связи», новые направления работы. Вот, в это, примерно, время, в одном из секретных уголков ГРУ, и появилось подразделение: «Одинокий волк». И кадры для него, были уже готовы. Вот, они – налицо.

А среди них Валдис, потомок тех самых, красных латышских стрелков, да еще от природы наделенный способностью «включаться», которую разглядел, нет, «увидел» в нем, в свое время, Михалыч.

Эта способность «включатся», еще ни разу не подводила Валдиса. Что – то подобное, проявлялось у него еще в детстве. Никому из пацанов не удавалось пробежать босиком поляну, сплошняком заросшую колючками, ни разу не наколов и не расцарапав ступни. Вот пробежит кто, на спор, такую поляну, а потом, сидит, полчаса «выколупывает» из своих пяток занозы. А Валдис с гордостью всегда, вытянет вперед свою голую «лапу», нате, смотрите: ни одной занозинки, ни одной царапинки.

Или через густые заросли, тут и там, растущей крапивы! Все пацаны всегда чешутся после такой пробежки. А Валдису, хоть бы хны. Или ночью, в полной темноте, по лужам… В училище как, ему завидовали! Обует вечером свои лакированные «остроносы», и на дискотеку, и на свидание, а ночью вернется в общагу: ни единого пятнышка, на туфлях.

Когда-то, тоже еще в детстве, Валдис впервые очутился в горах, среди остроконечных скал, на Кавказе, где ему истинное наслаждение доставил особый способ быстрого спуска по крутым каменистым осыпям.

Местные, и на Тянь-Шане, и на Памире, и там, на Кавказе, почему-то такие осыпи, которые широкими треугольниками расходятся от скал на десятки, иногда на сотни метров, достигая самого дна ущелья, называют сыпцами. И если такой сыпец не из крупных камней – ну, с хорошую гальку величиной – местные используют его, для быстрого спуска с гор. Шагнул вниз, и… камни сразу поползли. Один шаг, и метров десять – вместе с камнями, два шага – и, уже метров тридцать. Главное: точный расчет, внимание и сноровка (не дай Бог упасть), сорок, пятьдесят шагов, и ты уже, в самом низу. Не каждый местный, на такое рискнет. А Валдис, ведь, впервые в горах! Пожалуйста. Вот, это – удовольствие! Вот, это – наслаждение! Опять же, автоматически срабатывало, то самое, «включение».

Позже, это природное, но теперь уже тренированное и отточенное на занятиях и практике умение «включаться», стало для него абсолютно обычным. И, к примеру, задание пересечь за несколько секунд улицу, «запруженную» несущимися туда-сюда автомашинами, лавируя между ними, или проползти по натянутому высоко над ними от здания к зданию канату, ну, нисколько не отличалось друг от друга. Это для него, было одно и то же, задание. Так, «семечки»! И то, и другое, он выполнял «автоматом». Да, еще с удовольствием, как тогда, в детстве, по осыпи!

Именно поэтому, такая деталь, как предстоящая ночь, по мере затухания эха, от грохота упавшего вертолета, становилась для Валдиса, все более и более, обычной. Было, выполнено ГЛАВНОЕ. И потому, можно было полностью – хотя понятие «полностью», для «одинокого волка», не существовало – расслабиться. Что он, с удовольствием, и сделал.

… Ни с того, ни с сего, среди очередного провала «расслабухи», вспомнились слова одного местного таксиста. «…Иногда четырнадцатилетний пацан, валяющийся на диване, для Земли, для людей делает намного больше, чем каменщик, возводящий стены какого-нибудь жилого дома…»

– Философ, «долбанный», – отмахнулся Валдис… – а все же, интересный дядечка. Блин, как же его имя… Соль… Толь… Ах, да, Анатолий. Ладно, потом найду его. – И снова провалился в «расслабуху»…

Глава 3

Где бы Валдис не находился, хоть в «командировке», хоть дома, в Москве, хоть в гостях, у себя на родине, у него никогда не было «своего» таксиста. Это, было одним из правил, «одинокого волка».

Здесь, в этой южной республике, он был всего лишь второй раз. Там, в «конторе», она не считалась «горячей», хотя совсем рядом, в соседней горной стране было намного «горячее», и Валдис побывал там, уже более десятка раз. Но дороги, как гласит та же, восточная мудрость, всегда, где-то пересекаются (тем паче, наркодороги). «Одинокие волки», оказались востребованными, и здесь.

И в этот, второй раз, Валдис также не собирался менять никаких своих правил, и остановился у неприметного, «зачуханного» «Москвича», с «шашечками» наверху. Хватало их еще, здесь, на каждом углу. Скользнул взглядом на водительское место и… слегка «потерялся»! Взгляд-то, должен был уловить, простетски – глуповатое азиатское лицо, с узкими глазами-щелочками, или, пусть с круглыми, но все равно, с особенным восточным разрезом, и обязательно с хитрым таким, таксистским прищуром. А «поймал», совсем другое, европейское лицо, да еще с очерченным греческим профилем, и мало того, с умным проникновенным взглядом. Валдис хотел, было, пройти дальше, к иномаркам, но таксист уже резво распахнул перед ним дверцу и произнес универсальное, здесь, в Средней Азии:

– Салам – алейкум, – и после небольшой паузы, – садитесь, садитесь. – До странности, «скоро», завел свой «лохмот», тронулся и, уже на ходу:

– Ну, куда едем?

– Пока прямо, – ответил растерявшийся слегка от такой решительности и напористости, Валдис. А куда ему надо было ехать? Задание было пока одно: «… осваивайся, развлекайся и будь в любой момент готовым».

– Вы, уж меня извините, – изучающим взглядом окинул Валдиса таксист, – что я слишком нагло. Машинка у меня – «не ахти», вот и приходится любыми путями и способами хватать и завлекать клиента.

– Та-а, ничефо, ничефо. – Ответил мягко Валдис. – Снайете, что. Кде-т-то, сдесь, в прикгороде, возмошно, может быть мой, немношко друк. Мошет быть, попропбуем, найдем его? – И назвал адрес.

– Этто, не точчно. Приммерно.

– Из Прибалтики? – Опять изучающим взглядом окинул его таксист.

«Начинается», – уже злясь на любопытного таксиста, подумал Валдис. Ну, никуда не деться бедным прибалтийцам от этого специфического акцента, будь-то: хоть латыши, хоть финны, хоть эстонцы. Именно из-за него, из-за этого, «долбаного», акцента чуть было не «улетел» Валдис из «одиноких волков». Уж, сколько помучился с ним инструктор – логопед, приставленный специально к Валдису. Бесполезно. И если б не его умение мгновенно «включаться», да не защита Михалыча…

Нет-нет, и произносилась в «конторе», уже прилепившаяся к Валдису кличка, «киллер», конечно, не задевая, даже края его ушей. Для настоящей, глубокой, «одиноковолковской» работы он оказался непригодным. Из-за акцента. Только, своеобразные, специфические задания, с «киллеровским», таким, «уклоном».