Туман - Александр Башкуев

Потом мы заехали в небольшую деревню. Обычная деревня Калининской области. Пара домин — «огромадных, с высоким крыльцом да резными наличниками» (так местные представляют себе дом их мечты). Больше обычных изб — часть бревен, часть обычного кирпича. И большинство — покосившиеся халупы.

Я все это видал много раз, так что — не очень и вглядывался.

В деревне было темно, а туман не давал разглядеть домов даже по сторонам главной улицы. Где-то играла музыка, где-то синими да разноцветными светляками работали телевизоры — в общем, — заштатная деревуха…

Остановились мы на главной площади. Когда я выбрался из «Москвича», я сразу увидал в темноте две вывески: «Продмаг» и еще «Промтовары». А между ними — огромными буквами из неона: «Кафе Т(в)ерь». Буква «в» постоянно хрустела да немного искрила — то потухнет, то, блин, погаснет. Они бы еще свой гадюшник «Москвою» назвали!

В кафе ревела незнакомая музыка, и, по-моему, Пугачева пела незнакомую песню. При виде нашего трактора на улицу высыпали мужики, которые мигом подхватили здоровеннейшие канистры, привезенные моим трактористом, и скрылись с добычей в недрах кафе.

Спаситель мой спрыгнул из трактора на асфальт, ухмыльнулся фиксатой улыбкой и, хлопнув меня по плечу:

— Ты наш гость! Пошли хряпнем, (йтить), за знакомство! Блин, кореш с Афгана пришел! Целый, блин, без единой царапины! Вот радость-то! Пойдем хряпнем!

От мужика несло водкой и «Шипром». Когда он обнял меня за плечо, я увидал, что руки его покрыты наколкой: «воровские перстни» на пальцах. Я уже встречался с «сиделыми» и по опыту знал, что лучше бы им не перечить. Поэтому я с содроганием пошел в это кафе.

Плохо помню, что там происходило. Какие-то пьяные в дым мужики, спавшие прямо в тарелках с салатом. Грязные, поддатые деревенские девки, которых приходилось мне обнимать. «Заложившее за воротник» старичье, норовившее попеть что-то из репертуара гражданской… В общем, вы — поняли.

И деваться мне было некуда. Толпа мужиков все время окружала спасшую меня «Беларусь» и я не мог отцепиться. Потом-то я понял, что на «Беларуси» был приделан какой-то бачок, и местные к нему постоянно присасывались. А меж ними бегали как будто официантки и громко стыдили:

— Ну пойдем, мальчики! Выпивку в кафе надобно брать!

Как бы там ни было — пока в бачке хоть что-то да оставалось, отцепиться я просто не мог. Так что я плюнул на все, пошел и наклюкался.

Где-то под утро кто-то из мужиков стал рассказывать про какого-то Ваньку. Я спросил — какой это Ванька? А все почему-то обрадовались и заорали:

— Так он Ваньки не знает! Так Ванька-то из Афгана вернулся! За то и гуляем! Пошли познакомим его с Ванькою!

Меня повели вглубь кафе. Там, почему-то на сцене, сидел молодой, здоровый бугай в камуфляже, высоких десантских ботинках, тельнике с синими полосами и голубом десантском берете. Бугай сжимал в лапах гитару с синим бантом и… Извините за подробность — мычал.

Глаза его были совершенно безумны, пусты и бессмысленны. Похоже, что его уже так накачали водкой, что любой более слабый мужик уже просто «сгорел бы» от выпитого. Меня подвели к этому «Ваньке», он не обратил на меня никакого внимания — если бы тут случилось землетрясение, он бы даже ничего и не понял…

Я не знал, что мне делать, что говорить этой скотине, когда ко мне подскочил какой-то дедок. Он с гордостью завопил:

— Сынок-то у меня! Сынок-то у меня — чисто герой! Прошел весь Афган — от Кабула до Пешавара! Аж в Пакистане нащелкал америкосам! Во какой у меня — бравый солдат!

В деревнях мужики старятся очень рано. Так что я не удивился тому, что у мужика такой старый вид. И только ради подначки я подивился:

— Так уж и — американцам?! Да они ж там, небось, только инструкторами!

Старичок аж обиделся:

— «Инструкторами»?! Да сынок мой, если знаешь — два «Абрамца» лично подбил! «Инструкторами»…

Полный Георгиевский кавалер! Я вон в его годы — весь Вьетнам на пузе прополз! Три пальца отдал Богу, Царю и Отечеству! Под Фунанью осколком царапнуло!

Но, вот те крест, за каждый мой перст — с десяток америкосов в аду с чертями в покер играют! А ты — где служил?

В голове у меня поплыло. Я смотрел на десантника Ваньку и не мог оторвать взгляда от его широкой груди. Там, где у «голубых петухов» обычно значки, у этого парня рядком висели кресты… Кресты, — понимаете?! Самые настоящие — КРЕСТЫ!

Сам не понимая зачем, я спросил у дедка:

— Где ж это ты служил — под Фунанью?

— Как где?! В Лейб-Гвардии Фанагорийском Десантно-Штурмовом! «Беркуты» мы! А ты — кто?!

Что пискнуло у меня в горле. Я вспомнил какую-то ересь о параллельных мирах, о наших разговорах на кухне — про то, как хорошо бы нам тут жилось, не случись Революция…

Нет! Этого не могло быть! Эти люди не могли жить так плохо, мерзко и грязно! Этого не могло быть, потому что — не могло быть никогда!

У меня подкосились ноги. Кто-то сразу подставил мне стул. Кто-то вложил в руку стакан с водкой. Я, не зная уже, что и думать, вырвал у кого-то бутылку…

На бутылке с водкой были орлы. Выдавленные по стеклу. И тогда я закричал…

Однажды ночью к нам в дом постучались. Я вышел к гостям, и мне сказали, что в деревне приезжий мужик — то ли чокнулся, то ль — из этих… Мы приехали на место одновременно с жандармом и господином из Третьего управления.

Случай выглядел удивительно… У Этого в кармане нашлись документы, деньги, вырезки из газет и непроявленные фотографии. В паспорте значилось, что он — Гражданин неведомого нам Союза Советских Социалистических Республик. На деньгах было изображение неизвестного нам лысого господина и… Звезды на башнях Кремля.

Мы не нашли ни единой купюры с изображением столицы, но — только виды Первопрестольной. Этот уверял нас, что столицу перенесли в Москву — по Их Революции. После долгих исследований и обсуждений мы пришли-таки к выводу о существовании параллельных миров с похожей историей. Мы даже нашли то место, где истории расходились.

У Него была прекрасная память и образование. По его рассказам, Государь Александр Второй «Освободитель» пал жертвой социалистов в марте 1881 года. Это при том, что любой школьник знает, что Александра убил террорист (на службе у турецкой разведки) зимой 1877 года…

Я часто думал, — что было бы с нами, если б Александр прожил еще пару лет. Тогда бы престол не перешел его смертельно больному Наследнику Николаю Второму, и у нас никогда не было б Регентства Марии и вытекшей из него Революции.

Декабрьской Революции… Реконструкции… Поражения в Первой Войне и установления Конституционной Монархии.

Теперь я, похоже, что — знаю. Если бы Александр прожил года три, Николай успел бы отправиться в мир иной, а на его место пришел бы его младший брат — Александр Александрович. Революция бы задержалась на двадцать лет и социальный нарыв к той поре был бы в сто крат страшней и ужаснее…

Монархисты из «Слова и дела» добились у Этого прав на распубликование Его варианта истории. С тем, мол, подтекстом — вот что бы было, если бы Власть досталась таким, как Он.

А еще они показывали телерепортажи и интервью с «Итогом Социалистической Эволюции» и мне гадко было Это смотреть. Я даже не смею назвать Его — человеком.

Поверьте, я нисколько не провожу грань. Я даже — социалист и мне по сердцу Его россказни о бесплатном государственном образовании и медицинском обслуживаньи. Вот вам и приоритеты для нашей партии на будущих выборах! Но все остальное… Не знаю.

Мы не из богачей. Революция и последовавшая за ней Реконструкция лишили нас родового гнезда. В Первую Мировую мой прадед погиб где-то в Польше, и мы из землевладельцев докатились до служащих.

Во Вторую дед мой умер в Блокаду, а отец потерял руку под Балатоном. Он всегда мечтал стать хирургом, но юноши нашей касты обречены в годы войн быть летчиками иль танкистами. Так уж повелось исторически, что бывшие из Гусар стали Летчиками, а прочая Кавалерия пересела на Танки.

«И снова — Танки, в Париже — Танки, опять от страха вновь седеют Янки…»

Наш род издревле — в Кирасирах. В Первой Его Величества Кирасирской. Отец мой — до Балатона доехал, я тоже — подавил чехов в дни их Восстания… И в Венгрии был, и в — Болгарии…

Был еще на китайской границе, но те, к сожаленью, одумались. Во Вьетнаме — нет, не пришлось. (Танки там ни к чему.) А вот сын мой и жених моей дочери катаются на «тракторах» по афганской пустыне. После института оба — добровольно изъявили желание «оказать братскую помощь».

Это правильно — дворянин для взросления обязан побывать на войне. В старину-то за «штатских» из нашего круга и — девиц не отдавали…