В тени больших вишневых деревьев - Михаил Леонидович Прядухин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1
Чарс
–
гашиш.
5
— Со дня на день я на гражданку, — продолжил он разговор, –
и поэтому поддержку тебе дать не смогу. Но запомни главное: никогда не позволяй себя унизить. Никогда не стирай чьи-либо носки или хэбэ, не бегай за сигаретами и не носи пайку дембелям или еще что-то подобное. Шуршать все равно тебе придется первые полгода, и пиз…й не раз будешь выхватывать, но главное — держи марку. Если упадешь, обратно подняться будет практически невозможно. За оружье не хватайся — мо-гут забить до смерти, а если уж взял автомат в руки, то делай красиво. Своим по призыву вообще ни в чем не уступай: если убирать в палатке, то вместе; таскать снаряды — тоже, ну и все остальное — в том же духе.
Серый сидел и слушал, открыв рот. Он никак не мог понять, о чем это Саня говорит. Ведь война вокруг, а он такое плетет. У него было ощущение, что он на зоне, а авторитет ему рисует, что почем — хоккей с мячом.
— И запомни еще: как бы ни было тяжело, никогда не стучи шакалам1. Если стуканешь, зачморят2, и не вариант будет вы-лезти. Трудно будет первые полгода, потом полегче. Трудно, но не смертельно. Не ты первый, и не ты последний. Ладно, пойдем в курилку хапнем.
Это был первый и последний разговор Саши Антонова с По-жидаевым. Через день тот улетел в Союз. Много потом будет встреч, знакомств, многих Сергей возненавидит, со многими будет делить свой хлеб, с некоторыми хватанет фунт лиха, но время сотрет их имена и лица.
Тридцать лет прошло с тех пор, но Сергей прекрасно запом-нил и имя, и фамилию земляка. И помнит его лицо, как будто видел его вчера. Трудно сказать, почему Пожидаев так хоро-шо запомнил человека, которого видел в первый и последний раз в своей жизни, ведь наша память порою сохраняет людей
и ситуации, которые ничего для нас не значат. Хотя, может быть, он просто произвел впечатление на Сергея? А может, просто это наставление земляка очень помогло ему прожить эти полтора года.
1
Шакал
–
офицер.
2
Чморить
–
физически и морально унижать человека.
6
Косяк курили вчетвером, и, когда он пошел по второму кругу, Саня сказал Серому:
— Придержи коней, зема. С тебя хватит. Это тебе не красно-дарский бутор.
Впрочем, Сергей и сам это понял. Он никак не мог откаш-ляться и уже чувствовал, что поплыл. Затем они сидели в па-латке 7-й роты. Антонов о чем-то оживленно говорил со своими бойцами, периодически смеясь, говорил и с ним, но Серый ничего не понимал и лишь только глупо улыбался. Вообще-то, ему было не до смеха и не до разговоров. Он выхватил «жесткий глюк»: как что-то или кто-то ползал у него по затылку, какая-то зараза, и наводила ужас, представляясь то пауком, то какой-то сколопендрой… Едва он начинал подносить руку к затылку, как эта тварь сразу куда-то исчезала. Лишь только он убирал руку, она тут же возвращалась. Через некоторое время бойцы заметили телодвижения Сергея, и Саша поинтересовался:
— Что с тобой? Все нормально?
— Да какая-то хрень у меня по затылку ползает. Посмотри, что там, Саша? — еле отлепив язык от неба и стараясь сохранить спокойствие, чтобы не упасть лицом в грязь, севшим голосом сказал Пожидаев.
Тут же он вышел в проход между кроватями на свет и по-вернулся к бойцам спиной. Вместо ответа Сергей услышал грохот смеха и понял: это глюк.
— Ладно, тебе нужно возвращаться в расположение, — успо-коившись от смеха, сказал Антонов. — Дорогу найдешь сам?
— Найду, — ответил пересохшим ртом Сергей и, попрощав-шись со всеми, вышел на улицу.
— Я на днях еще заскочу, пообщаемся! — услышал вдогонку Пожидаев.
Выйдя, он тут же пожалел о своем ответе, что сам найдет дорогу. Было около двенадцати часов ночи, отбой труба пропела два часа назад, и в расположении полка была сплошная тьма. Он понятия не имел, в какую сторону идти, но возвращаться
в палатку и просить помощи, чтобы провели, было в западло. И он пошел…
Все палатки, а тем более ночью, похожи как две капли воды друг на друга. Как найти среди них свою — вот в чем вопрос. Но
7
и это как-то можно было решить, если бы не сильное наркоти-ческое опьянение Сергея плюс полное отсутствие ориентации в палаточном городке…
Прошло около двух часов, но Пожидаеву казалось, что веч-ность, а результат поиска палатки карантина — ноль. Пару раз он набредал на КПП, потому как тот был хорошо освещен, но подходить близко не решался, боясь нарваться на офицера. Несколько раз выплывал возле дневальных под грибками, а они ради хохмы его специально дезориентировали, направляя в противоположную от палатки карантина сторону. Правда, было пару счастливых моментов, когда Сергей по всем при-метам определял, что это его вотчина, но и тут он терпел полное фиаско. Войдя в палатку, которая, как ему думалось, его, он радостно на ощупь, видя лишь очертания скелетов кроватей, крался к своей, но, к глубокому своему сожалению, обнаруживал чье-то мирно храпящее тело. И радость менялась отчаянием. Таким же макаром он тихо вылезал обратно наружу, кляня себя за то, что «накурился как удав». В конце концов, окончательно разочаровавшись в своей исследовательской экспедиции, он сел на гильзу из-под снаряда возле какой-то палатки и стал дожидаться утра. Примерно через час или около того из нее выскочил боец, спешащий до ветру, и хотел уже бежать дальше, но тут, заметив в темноте силуэт Сергея, на секунду замер, а потом спросил:
— Серый, а что ты сидишь на улице? Что-то случилось? Этот вопрос, как невидимая рука маэстро, прошелся по
струнам души Пожидаева, и в его сердце зазвучала прекрасная мелодия под названием «Спасен». Вот только она имела одну неприятную нотку — понимание того, что он уже целый час сидит возле своей палатки. И, не ответив на вопрос, он тут же исчез внутри ее, оставив в полном недоумении бойца.
***
На утреннем разводе рота РМО1 была построена абсолют-но вразнобой. Причиной
