Единственный пассажир - Павел Ха

Маршрутка замедлила ход и плавно затормозила у остановки. Микроавтобус замер. Лишь тихо ворчал двигатель.

Он увидел, как от остановки к «Газели» метнулись люди. Они толпились за окном, тянули руки к двери, но почему-то не могли ее открыть.

– Остановка «Полины Осипенко»! – объявили за спиной. – Конечная?

– Конечная, – подтвердил он и добавил:

– Выход!

– Спасибо за поездку! До свидания!

Окна погасли. Исчез Воронеж, исчезли толпящиеся снаружи люди, пропала остановка «Полины Осипенко» – все залила ровная чернота самой непроглядной ночи. В салоне воцарился полумрак. Лишь слабо дрожал тусклый желтый свет маленькой лампочки у выхода.

Он повернулся к водителю. В кабине, конечно же, никого не было. Один лишь черный динамик на приборной панели.

Он выгреб из чашки и ссыпал в карман никому здесь не нужные и давно уже бесполезные монеты – наивный антураж прошедшего времени. Когда-то в маршрутном такси платили при входе. Эта горсточка монет хоть ненадолго помогала поверить, что вся эта поездка происходит на самом деле.

Наверное, он замешкался более чем обычно, потому что в салоне мигнули одновременно все окна, вернее – встроенные в окна мониторы. Вспыхнула и засветилась призывная надпись:

«АТТРАКЦИОН ПАМЯТИ – ПОЕЗДКА ПО ВОРОНЕЖСКИМ УЛИЦАМ».

А динамик в кабине всхлипнул и спросил:

– Новый маршрут?

Если до этого он испытывал к «Газели» что-то вроде благодарности, то теперь почувствовал глухое раздражение.

– Отмена! – резко и зло сказал он. Потянулся, рванул дверь, вышел наружу.

Огромный подземный зал с уходящим во мрак покатым сводом слабо освещался редкими электрическими фонарями. Не из экономии – энергии теперь, хоть отбавляй – просто яркое освещение здесь было ни к чему. Посреди этой пустоты одиноко белела старенькая «Газель», микроавтобус из прошлого, когда-то реально возивший пассажиров по улицам Воронежа, а нынче переоборудованный в банальный аттракцион. Программисты из виртуального таксопарка создали потрясающе правдоподобную иллюзию поездки по городу. В действительности «Газель» всего лишь медленно описывала круги по залу, но на мониторах пассажир видел проносящиеся мимо дома, людей – все так же, как когда-то в прошлой, теперь уже недосягаемой для всех жизни.

Он закурил и побрел к лифту. Странно, думал он, аттракцион был задуман как средство психологической разгрузки, а вышло все в точности наоборот. Некоторые даже с ума сходили, иные спешили свести счеты с жизнью, те, кто посильнее, больше сюда не возвращались. А вот для него виртуальное такси стало чем-то вроде наркотика, он приходил в этот зал регулярно и без поездок по несуществующему Воронежу жизни себе уже не представлял.

Все это было неправильно. Он отлично понимал, что нельзя жить, цепляясь за прошлое, что будущее строить можно только в настоящем, каким бы ужасным оно ни было. Понимал, но ничего с собой поделать не мог – невозвратно прошедшее не отпускало. Порой он давал себе слово: отрезать в памяти, забыть, никогда не возвращаться в это такси, но проходило время, ностальгия вспыхивала с новой силой, и он, проклиная все на свете, ругая последними словами собственное слабоволие, вновь брел в этот зал и отдавался во власть последней сохранившейся в этой жизни иллюзии.

Он вошел в кабину лифта, набрал код нулевого уровня. Зажужжал невидимый механизм, кабина, медленно набирая скорость, поехала наверх. Он всегда после этих поездок поднимался на поверхность – может, для контраста ощущений, но, скорее всего, ему просто нравилось бередить собственные раны.

В лифте было грязно и неуютно, пахло сыростью и ржавчиной. Это был один из первых лифтов, уходящих в глубину, под землю, построенный наспех, без удобств, но достаточно надежно. Раньше у лифта хватало работы, но в последние годы почти никто не пользовался им – люди оставили этот район. Впрочем, иногда техник спускался в пустой зал для обслуживания машины и обновления программного обеспечения – тем немногим, кто еще находил в себе силы погрузиться в прошлое и вернуться в настоящее.

«Энергетика будущего», – вспомнил он. – «Гравитация успеха! Океан энергии!» Плакаты не лгали даже в виртуальности аттракциона, как они не лгали и тогда, в реальности уже минувшей действительности. Цивилизация всегда нуждалась в дешевой и изобильной энергии. Запасы угля, нефти и газа подходили к концу, атомная энергетика была слишком опасной. И вот тогда, в начале XXI века ничем не выдающийся ученый из Нижнего Новгорода Виктор Ланчуков изобрел установку, открывающую перед человечеством невиданные доселе возможности.

Ланчуков работал над теорией гравитационного поля и неожиданно для себя открыл способ воздействия на гравитацию. Он мечтал создать антигравитационный двигатель для полетов – тот, о котором всегда грезили писатели-фантасты, а в результате получил прибор, который при минимальных затратах давал невиданное количество полностью контролируемой энергии. По сути, Ланчуков изобрел вечный двигатель с невероятно высоким КПД.

После целого ряда успешных испытаний изобретатель запустил свое детище в поток и очень быстро стал одним из самых богатых людей планеты. Установка, которую он назвал «Виклан» – от сокращенного «Виктор Ланчуков» – помещалась в обычном автобусе, работала в любой точке планеты, нуждалась во внешнем питании только при запуске, и вырабатывала достаточно энергии, чтобы обеспечить потребности города с населением в 50 тысяч человек. Очень скоро появились мини-установки размером с книгу, питающие отдельные дома и квартиры. При этом установки были долговечны, дешевы в производстве и недороги в продаже. Появление «Виклана» означало прекращение использования традиционных источников энергии и конец всей энергетической промышленности. Казалось, человечество, наконец, обрело долгожданную эру счастья, изобилия и всеобщей сытости, но…

Первый тревожный звонок прозвучал, когда американский физик Уильям Климан опубликовал статью, в которой предупреждал о возможных последствиях вмешательства в гравитационное поле Земли. Впрочем, и сам Климан не представлял, насколько разрушительными эти последствия могут быть. Вторыми были китайские ученые, предположившие, что подобная откачка энергии может привести к образованию так называемых энергетических пустот, поведение которых невозможно предсказать. Потом была группа российских физиков, развившая идею китайских коллег и разработавшая теорию о недопустимости использования установок типа «Виклан». Появились общественные организации, требовавшие запрета «Виклана», но все эти редкие голоса трезвомыслящих ученых и немногочисленные митинги протеста, состоявшиеся в разных городах земного шара, потонули во всеобщей эйфории, охватившей человечество…

Лифт дрогнул и остановился. Открылась дверь. Он прошел по темному коридору, где под ногами хрустели осколки стекла и позвякивали железки, вышел наружу.

Когда-то здесь был большой город Воронеж, а теперь бескрайний пустырь бесформенных развалин с огромной лужей зловонной грязи – бывшим водохранилищем. Из мертвой искореженной земли торчали проржавевшие балки, и над всем этим раскинулось мерцающее ядовито-зеленое небо без облаков. Земля изменилась, изменилась навсегда. Оставшееся в живых население планеты ушло под землю, создав целую сеть подземных коммуникаций. Но самое удивительное – человечество