Птенец человеческий - Федор Галич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из маленьких обшарпанных динамиков до ушей Андрея доносилась приятная мелодичная трель соловья, а до носа — неприятный «выхлоп» перегара «продюсера».
— Что-то интересует? — сухо спросил старик и, крякнув два раза, как утка, кашлянул в свой кулачок, словно в невидимый микрофон.
— Меня интересует пение, а точнее громкие крики хищных птиц, способные вызвать голубиный испуг, — чётко и громко выкрикнул Андрей, слегка наклонившись к старику.
— А твоего крика, они что, не боятся? — вздрогнув от неожиданности, поинтересовался старик и потряс в ухе пальцем. — Я бы испугался, если бы был голубем!
— Простите меня, но я почему-то подумал, что вы плохо слышите, — попытался оправдаться Андрей, и его лицо заметно покраснело от смущения.
— Плохо я только выгляжу, а вот слышу я превосходно! Вот вы, к примеру, сможете отличить на слух хотя бы пение соловья от пения канарейки? Готов поспорить, что вы способны отличить только крик петуха от крика вороны! А я могу различить соловьиную серенаду влюблённого «жениха» от грустной песни «женатого» самца! Поэтому, очень вас прошу больше не орать в моё чувствительное ухо, а говорить спокойно, — вежливо попросил старичок и, с деловым видом музыкального эксперта, сощурившись, принялся сосредоточенно перебирать на прилавке диски, пытаясь подобрать что-нибудь подходящее.
Порывшись в своих архивах примерно с минуту, старичок пожал плечами и, сморщив в недоумении небритое лицо, разочарованно произнёс:
— К сожалению, ничем не могу вам помочь. У меня, конечно, есть записи криков хищных птиц, но я думаю, что голуби не поверят в их угрожающий клик и заподозрят подвох. Это я вам как специалист говорю. Дело в том, что для обычного человека пение птиц это всего лишь простой свист, не отличающийся один от другого. А на самом деле, смысл этих криков абсолютно разный. Как бы вам, это понятнее объяснить? — сам себе задал вопрос старичок и, потерев немного сморщенный лоб как «лампу мудрости», продолжил делиться своими соображениями. — Вот вы представьте себе обратную ситуацию, при которой, не вы, а птицы решили вас напугать и, купив на человеческом рынке запись с человеческими криками, включили её вам. Вы напугаетесь, если услышите нарезку громких, несвязных мужских фраз: «ЗИНА, ПОЙДЁШЬ В МАГАЗИН — КУПИ МНЕ ВОДКИ!»; «ДА КОГДА ЗАКОНЧИТСЯ ЭТА ДОЛБАННАЯ ХОЛОДИНА?»; «ВОТ УРОДЫ КРИВОНОГИЕ, КТО ЖЕ ТАК БЬЁТ ПО ВОРОТАМ?»; «КУДА ТЫ ЕДЕШЬ, ОБЕЗЬЯНА С ГРАНАТОЙ?». Ну, как, страшно вам станет? Принимаете вы эти посланные фразы на свой адрес? Я думаю, что нет. Вот и у меня, примерно, такие же записи, только на птичьем языке. Вам нужен угрожающий воинственный дикий боевой клич, а в моей широко представленной фонотеке, в основном, сборники позитивных песен и лирических «романсов». Так что не обессудьте, — ещё раз извинился старик и развёл руки в стороны.
Поблагодарив птичьего меломана и добросовестного продавца за честность, противоречащую законам коммерции, Андрей собрался было уже покинуть музыкальную лавку, как вдруг услышал оптимистический возглас старика:
— Постойте, я вспомнил! Мне тут недавно принесли диск с криками какой-то древней птицы! Она столь редкая, что даже я не понимаю, о чём она поёт, но орёт она так, что если вы включите этот диск у себя в квартире, то обосрутся не только голуби, но и соседи! Моя целевая аудитория — уравновешенные любители природной гармонии и релаксации, а не психически расстроенные звукофилы с хроническими запорами. В связи с этим, мои клиенты вряд ли купят этот «некондиционный товар». А вам этот диск возможно и пригодится. Так что заберите-ка вы лучше себе это «пугало» и включайте своим пернатым «друзьям» на устрашение, а себе — на здоровье! — усмехнулся старичок и, достав из-под прилавка запылившийся аудиодиск, на котором было маркером размашисто написано: «Аргентавис», протянул его Андрею.
— Сколько я вам должен? — радостно поинтересовался Андрей и шустро выхватил из кармана кошелёк.
— Забирайте даром. Вот соловьи у меня в цене. Их хорошо разбирают. А это «ретро» и бесплатно никто не берёт. А выкинуть жалко. Если будет от него польза в решении ваших проблем, то занесёте потом копеечку, а не будет пользы — просто выкиньте на помойку, да и всё, — ответил старик и, подмигнув Андрею, принялся аккуратно складывать разбросанные по прилавку диски обратно на полки.
Вернувшись с рынка домой, Андрей, первым делом, вставил диск в компьютер и, затаив дыхание, включил запись. Через несколько секунд в мощных акустических динамиках раздался резкий душераздирающий протяжный крик. У Андрея бешено заколотилось сердце, волосы на голове встали дыбом и затряслись руки. Судорожно выкрутив уровень громкости на ноль, Андрей погрузил комнату в полнейшую тишину, прерывающуюся лишь его учащённым тяжёлым дыханием.
— Ни хрена себе, птичка спела! Я от страха чуть яичко не снёс! — вслух пробормотал Андрей и, вытерев холодный пот со лба, прилёг на диван. — По сравнению с этим криком вой Собаки Баскервилей звучит как нежное колыбельное мурлыканье! ВСЁ! Фестиваль альтернативной птичьей музыки начнётся прямо с завтрашнего дня! Посмотрим, как отреагируют красноглазые слушатели на «артиста» с именем «АРГЕНТАВИС»?! — решил Андрей и скривил всё ещё напуганное лицо в довольную улыбку.
На следующее утро Андрей проснулся в хорошем настроении, быстро умылся, позавтракал, широко распахнул дверь на балкон и включил диск. Чудовищный крик, как спущенный с цепи страшный зверь, вырвался из колонок, вылетел на балкон и эхом разнёсся по всему двору. Шумная улица, заполненная утренним многоголосием ярких звуковых красок проснувшегося города, вмиг онемела, непривычно погрузившись на минуту в молчание. Стихло всё! Дворник, выронив метлу из рук, перестал мести тротуар и встал как вкопанный, с открытым ртом, озираясь по сторонам. Собаки перестали тявкать. Кошки мяукать. Воробьи чирикать. Голуби ворковать. Машины заглохли. Трамваи остановились. Всё замерло, будто кто-то умер или началась война.
В кромешной тишине, чувствуя себя Властелином Мира, Андрей стоял на своём балконе в гордой позе Императора и победоносно смотрел вниз, наслаждаясь дворовым трепетом перед его могуществом.
Конечно же, минута тщеславия Андрея не могла длиться вечно и, через несколько секунд, она закончилась одновременно вместе с аудиозаписью. Улица стала понемногу
