Вся ваша ненависть - Энджи Томас

Теперь понятно? Пять минут назад я была зазнайкой из-за того, что хожу в Уильямсон, а теперь мне «везет».

– Поверь, шлюх хватает и там. Шлюшность вездесуща.

– Сегодня мы поставим ее на место.

Злобный взгляд Кении становится еще злобнее, и Деназия, ощутив его на расстоянии, оборачивается.

– Ага, – с вызовом отвечает Кения, точно Деназия ее слышит. – Смотри-смотри.

– Подожди-ка… Мы? Ты поэтому уломала меня сюда прийти? Парный рестлинг тут хочешь устроить?

У нее хватает наглости оскорбиться.

– Как будто тебе было чем заняться или с кем тусоваться! Да я тебе одолжение делаю.

– Серьезно, Кения? Ты в курсе, что у меня есть друзья?

Она закатывает глаза. Старательно. Пару секунд видны только белки.

– Белые мажорки из твоей школы не считаются.

– Они не мажорки. И еще как считаются. – Наверное. У меня хорошие отношения с Майей. А вот насчет Хейли я в последнее время не уверена. – Честно? Если, по-твоему, втянуть меня в драку значит помочь социализироваться, то нет, спасибо. Блин, вечно ты разводишь какую-то драму.

– Ну пожа-а-алуйста, Старр! – Кения сильно растягивает «пожалуйста». Слишком сильно. – План такой. Подождем, когда она отойдет от Деванте, а потом…

На бедре вибрирует телефон. Я смотрю на экран. Я не отвечала на звонки Криса, поэтому он начал писать.

Может, поговорим?

Я не хотел, чтоб все так вышло.

Конечно нет. Вчерашний день он хотел провести совершенно по-другому, в том-то вся и проблема. Я засовываю телефон в карман. Не знаю, что ему ответить, – разберусь позже.

Кто-то кричит:

– Кения!

Сквозь толпу к нам идет крупная светлокожая девушка с прямыми волосами. За ней – высокий парень с мелированным афроирокезом. Они обнимают Кению и делают ей комплименты.

А меня здесь как будто и нет.

– Почему не сказала, что придешь? – спрашивает девушка и засовывает в рот большой палец. Наверное, из-за этой привычки у нее неправильный прикус. – Мы бы тебя подвезли.

– Не, подруга, мне надо было за Старр заскочить, – говорит Кения. – Мы пришли вместе.

Теперь они замечают, что я стою в шаге от них. Парень оценивающе на меня косится и хмурится всего долю секунды, но я это замечаю.

– Ты дочка Большого Мэва? Большого Мэва из магазина?

Видите? Для окружающих это как будто мое имя по документам.

– Ага.

– О-о-о-о! – восклицает девушка. – А то я думаю, где я тебя видела. Мы учились вместе в третьем классе. У мисс Бриджес. Я сидела прямо за тобой.

– О…

Знаю, сейчас я должна ее вспомнить, но не могу. Наверное, Кения права – я и правда никого не знаю. Тут много знакомых лиц, однако, когда засовываешь покупки в пакет, имен и подробностей из жизни тебе не сообщают.

Зато всегда можно приврать.

– Да, я тебя помню.

– Не заливай, – говорит парень. – Я же вижу, ты ее вообще не знаешь.

– Why you always lying?[4] – хором затягивают Кения с подругой. Вскоре к ним присоединяется и парень, и они вместе начинают ржать.

– Ладно, хватит, – говорит Кения, посерьезнев. – Бьянка, Ченс, ведите себя прилично. Это первая вечеринка Старр. Предки ее никуда не пускают.

Я бросаю на нее взгляд исподлобья.

– Вообще-то, Кения, я хожу на вечеринки.

– Вы хоть раз ее на тусах видели? – спрашивает Кения у ребят.

– Не-а!

– Вот именно. И, если что, унылые празднички белых в пригороде не считаются.

Ченс с Бьянкой прыскают. Мне хочется натянуть худи до подбородка.

– По-любому, они там все время Молли[5] закидываются, так? – спрашивает меня Ченс. – Белые любят таблетки.

– И Тейлор Свифт, – добавляет Бьянка с пальцем во рту.

Это правда, но я не собираюсь ничего подтверждать.

– Да нет, вообще-то вечеринки у них довольно крутые, – говорю я. – У одного парня на дне рождения выступал Джей Коул[6].

– Ого! Че, реально? – спрашивает Ченс. – Бли-и-ин! В следующий раз зови меня, я тогда и с белыми позажигаю.

– Короче, – перебивает Кения. – Мы тут обсуждали, как вздрючить Деназию. Эта сучка пляшет с Деванте.

– Известная тема, – говорит Бьянка. – Ты же знаешь, что она про тебя рассказывает? На прошлой неделе на уроке мистера Дональда Алия сказала…

Ченс закатывает глаза.

– Буэ, мистер Дональд!

– Ты просто бесишься, что он тебя выгнал, – усмехается Кения.

– Еще, блин, как!

– Короче, Алия сказала мне, что… – продолжает Бьянка, и я снова теряю нить разговора: они обсуждают одноклассников и учителей, о которых я ничего не знаю.

Сказать мне нечего. Впрочем, какая разница? Все равно я невидимка. Здесь это чувство меня не покидает.

Какое-то время ребята перемывают кости Деназии и преподам, а потом Кения говорит что-то про выпивку, и все трое куда-то уходят, оставив меня одну. Теперь я, словно Ева, отведавшая запретный плод в райском саду, внезапно осознаю свою наготу. Совсем одна – на вечеринке, где мне не место. Где я не знаю никого, кроме той, что молча меня здесь бросила.

Кения неделями уговаривала меня пойти на эту вечеринку. Я знала, что мне будет жуть как неловко, однако всякий раз, когда я отказывалась, она заводила одну и ту же песню – мол, я веду себя так, будто «слишком крута для тусовки в Саду». Наконец я устала от этого бреда и решила доказать ей обратное. Проблема заключалась лишь в том, что убедить моих предков отпустить меня на эту вечеринку смог бы только Чернокожий Иисус, а потому я им ничего не сказала. И, если они узнают, что я сегодня здесь, спасти меня сможет тоже лишь он один.

На меня все глазеют, мол: «Кто эта девка и почему она, как дура, в одиночестве подпирает стенку?» Я засовываю руки в карманы. Если сохранять спокойствие, притворяться крутой и избегать контакта с людьми, все будет хорошо. Ирония здесь вот в чем: в Уильямсоне притворяться крутой мне даже не приходится. Там я крутая по умолчанию – как-никак, одна из немногих чернокожих ребят на всю школу. А вот в Садовом Перевале крутость нужно заслужить, и это сложнее, чем покупка ретроджорданов в день релиза.

Забавно, в общем, как все просто с белыми. Для них чернокожей быть круто – по крайней мере, пока нет никаких проблем.

– Старр! – доносится до меня знакомый голос.

Море людей расступается перед ним, словно он – чернокожий Моисей. Парни протягивают ему кулаки, а девушки выворачивают шеи, чтобы хоть