Библейские образы - Адин Штайнзальц

Некоторые герои Танаха вообще не рассматриваются в нашей книге, и не потому, что они менее значительны, а наоборот, — потому, что объем работы не позволяет отдать им должное. Яаков, Моше, Давид — это столь фундаментальные, столь многоплановые личности, что было бы неуместно ограничиваться рассмотрением той или иной грани этих образов.

Персонажи Танаха показаны в данной книге в двух планах. Они — и исторические личности, и одновременно архетипические фигуры, так или иначе соотносящиеся с внутренней жизнью современного индивида, современного общества и с происходящими в этом обществе политическими событиями.

Автор ни в коей мере не претендует на то, чтобы ответить на все вопросы, которые могут возникнуть в связи с образами Танаха. Данная работа ставит своей целью лишь более широкое ознакомление читателя с действующими лицами Книги Книг, что, возможно, поощрит его к более глубокому ее изучению и принесет ему радость от самого процесса изучения Священного Писания.

1

Ева

Брейшит 2:18–4:42

НЕДОСТАЮЩАЯ ПОЛОВИНА

Ева (Хава) — не только первая женщина, упомянутая в Танахе, в книге Бытие (Брейшит), первой книге Пятикнижия, — она вообще первая женщина. Поэтому Ева в большей мере, чем другие персонажи Священного писания, представляет собой архетип матери и вообще женщины. В некотором смысле, каждый мужчина на определенном этапе своей жизни играет роль Адама, а каждая женщина — роль Евы. Взаимоотношения Адама и Евы являются основополагающими и для нас. Мы то и дело возвращаемся к этим своим прототипам, потому что Адам и Ева в полном объеме представляют человеческие отношения, воплощая в себе не образы отдельных людей с присущими им индивидуальными особенностями, но человека как вид, — то есть отражают образ рода человеческого. Последователи мистического направления в иудаизме считают, что души всех людей не только происходят от Адама и Евы, но и продолжают зависеть от них, являются компонентами бытия первых людей. Адам — это человек, включающий в себя всех людей. Адам и Ева — не только архетипы человечества, но и сама его сущность, и их история — это история человеческого рода.

Такое толкование образа Евы и истории ее жизни приводит к всеобъемлющему взгляду на женщину, потому что, как мы уже отмечали, каждая женщина, являясь частью Евы, в тот или иной период своей жизни повторяет ее путь и в том или ином виде снова и снова играет ее роль. Это не значит, что Еву следует считать образцом женщины. Даже самые достойные героини еврейской истории не безупречны. Все четыре праматери еврейского народа — Сара, Ривка, Лея и Рахель, — которые во многих отношениях представляют собой образец еврейской женщины, не избежали критики мудрецов эпохи Талмуда и последующих времен. Вообще ни одна из великих библейских личностей не изображена как однозначное, одноплановое воплощение добродетели. Все они — реальные, живые люди, которым присущи взлеты и падения, стойкость и подверженность искушениям, внутренняя борьба и преодоление желаний. Порою именно слабости и недостатки личности способствуют тому, что она играет конструктивную роль. Герои Танаха как бы дают нам наглядный урок, хотя это не значит, что им следует подражать. Наоборот, часто то или иное повествование имеет целью предостеречь нас от ошибок наших предков, какими бы великими, значительными и превосходящими нас личностями они ни были. Так и рассказ о Еве — это рассказ о женщине, которой присущи женское очарование и способность совращать и быть совращенной. Ева — это одновременно и положительный пример, и свидетельство того, сколь могущественна женщина и как велика ее роль в мире.

Рассказ об Адаме и Еве многогранен, и мы коснемся только некоторых его аспектов. Прежде всего, важно понять кажущуюся простоту создания Евы, — простоту, которая, в свою очередь, проливает свет на некоторые моменты связанности Евы с Адамом. Мудрецы Талмуда соглашались в том, что Ева не просто сотворена из ребра Адама, как мы привыкли думать, но что Адам и Ева первоначально возникли как единое сущесто — а-адам а-ришон (первозданный человек) с двумя сущностями — мужской и женской. Библейское слово цела, обычно понимаемое как «ребро», может также означать и «сторона», — как, например, в выражении цлаот а-Микдаш (стороны Святилища). Женщина была сотворена из цела — ребра Адама потому, что она была прежде всего одной из сторон, или одним из двух аспектов, первоначального человека, который, таким образом, стал двумя разными личностями.

Подтверждение этому — и в обстоятельствах дальнейших событий, выходящих за рамки рассказа о сотворении человека. Как в самом Танахе, так и в более поздней еврейской литературе, идея Творения неоднократно трактуется как разделение. Вследствие этого отношения между мужчиной и женщиной везде и во все времена имеют характер поисков чего-то потерянного, как говорит Талмуд. Мужское и женское начала по сути своей являются частями единого целого, первоначально созданного как одно существо, но разделенного на две половины — и прежде всего для того, чтобы связь между ними была неоднозначной, сложной и глубокой. Две половины этого целого постоянно ищут друг друга и не могут обрести покой, пока не соединятся — в новом, отличном от первого, единстве. «Поэтому оставит мужчина отца и мать и прилепится к жене своей; и станут (они) единой плотью» (Брейшит 2:24). Смысл этих слов Танаха непосредственно вытекает из факта разделения: хотя связь с родителями весьма сильна — и даже, по существу, неразрывна, есть еще и другая связь, скрытая, но, тем не менее, существующая с момента рождения: связь с будущей женой или мужем. Для бытия нового человека эта связь даже более существенна, чем связь с родителями, так что, в конечном счете, он покидает их и отправляется на поиски своей утерянной «половины». Это поиски его собственной полноты, целостности, которую он утратил, когда, на втором этапе Творения мира, был как бы разделен надвое. То, что он ищет, — это возвращение к единству.

В соответствии с этим взглядом, изначально отношения между мужчиной и женщиной имели своим назначением не деторождение, но нечто более существенное и основополагающее. Воспроизведение вида — это вторичная функция. В повествовании о Творении и о Еве факт деторождения опережают многочисленные события огромной, судьбоносной важности. А рождение ребенка, описанное в Танахе как событие, удивляющее своей новизной и вносящее новые аспекты в отношения между мужчиной и женщиной, — это своего рода добавочное вознаграждение, новый человек, чудесным образом возникший в результате самого акта воссоединения. Первоначальное единство было стерильным, но, чтобы восстановить его, обе соединяющиеся части создают из себя нечто, не существовавшее раньше. И действительно, повествование, описывающее первое деторождение, подчеркивает чудо этого нового творения, чудо возникновения нового мира. Основа связи между мужчиной и женщиной заключается не в функции, но в сущностном объединении, в воссоединении двух сущностей. Поэтому и семья воспринимается нами как имеющая первостепенную ценность для человека, а не только как созданный обществом механизм для удовлетворения тех или иных нужд.

Рассказ о разделении, о расчленении надвое первичной человеческой личности позволяет понять и фундаментальное различие между человеком и другими живыми существами, которые с самого начала были разделены на особи мужского и женского пола. Из этого следует, что отношения между полами в животном мире основаны на воспроизведении вида, а не на каком-либо глубоком значении этих отношений, сущностном самом по себе. По этому поводу средневековый еврейский мыслитель Рамбан (раби Моше бен Нахман) сказал: «Никакой бык не берет корову в жены». Их связь случайна и функциональна в несравненно большей мере, чем это имеет место в человеческих супружеских отношениях.

Таким образом, становится ясно, что рассказ о сотворении Евы из цела представляет собой нечто большее, чем просто отчет о событии; он необходим для понимания сути супружеских или семейных связей и определения путей укрепления этих связей. Обширный свод еврейских брачных законов и обычаев во всех их деталях в конечном счете отражает изначальную роль первой женщины. До сегодняшнего дня благословение, произносимое на церемонии бракосочетания, («Порадуй же дружную любящую (пару), как радовал Ты в древности в райском саду сотворенное Тобою») — напоминает нам об Адаме и Еве. В сущности, каждое бракосочетание есть повторение отношений этой первозданной пары.