Рыцарь для Аси (СИ) - Чернякова Наталья

«Болван, я же должен быть с девчонками. Надо быть осторожней, не забываться, какую я роль играю», — вовремя опомнился Влад, и стал больше времени проводить с девушкой Настей, правда, почти с ней не разговаривая.

После обеда все пошли на мастер-классы по стихотворчеству. Специалисты рассказали, что у стихотворения должны быть сюжет, ритмичность, согласованность слов, рифма. После двухчасовой теории мастера предложили заняться практикой и следующие два часа посвятить сочинению стихов.

«Черт, зачем мне это все? — думал Влад, — Сейчас бы купался в речке за бабушкиным домом да лопал малину со смородиной. И никаких тебе проблем».

— Ты уже написала стихотворение? — перебила Настя его мысли.

— Нет, еще думаю.

— Я, честно сказать, вообще не умею сочинять стихи. Не дано. Я больше читать люблю.

— Сейчас себе напишу, а потом для тебя тоже, если хочешь, — проявил чудеса неслыханного благородства Влад. Сам себе удивился. Это что? Воздух здесь какой-то особенный, странно действующий?

— Ой, Влада, очень выручишь этим, спасибо, ты настоящая подруга, — улыбнулась девушка.

Потрудившись оставшиеся полтора часа, довольный Влад пришел в беседку, где проходил мастер класс — все получилось.

— Ну, что, кто готов почитать нам свои вирши? — поинтересовался специалист, проводивший занятие.

Слово дали Кате, которая много печаталась в еженедельных изданиях.

Она начала читать, как истинная, с ее точки зрения, поэтесса, с завыванием, нараспев.

Одиночество — извечная тема, волнующая наши сердца и умы,

Нет страшнее болезни, чем эта, напомнившая симптомы чумы.

Гнетущая, мрачная тишина сковала когда-то желанье общения,

Но как же хочется иногда увидеть всех вас. Нет, не для жажды отмщения,

Отомстила себе я сама, как никто не смог, не посмел бы –

Решила уйти от всех вас, от вечных забот и волнений…

В этом месте Вова Курченко, смеявшийся ранее тихо в кулак, расхохотался во всю мощь своей богатырской груди.

— Куда ты собралась, Катюха? Уже покидаешь нас? Только ведь приехала. Да, как мало прожито, как много пережито.

Все поддержали:

— Не уходи, Катька, поживи еще, ведь совсем молодая.

— Дураки, лирическая героиня хотела уйти в себя, поразмышлять, найти решение ее проблем. Она совсем не собиралась умирать, — чуть не плача крикнула девушка.

— Молодые люди, может, у кого-то есть другие, жизнеутверждающие стихи? Вот, к примеру, вы что написали? Можете прочесть? — обратился мастер с вопросом к Владу.

— Могу, — и прочел:

— Саша, покорми же пса,

Выгули на травке.

— Что ты, мама, к нам идет

Злой учитель Лавкин.

Вначале стояла тишина, а потом раздался хохот и последовали дружные аплодисменты.

— У меня еще есть, — разошелся Влад в своих желаниях оповестить публику о новом талантливом поэте.

— Читайте, — смеясь, махнул рукой мастер.

Театрально подбоченясь, парень прочел:

Утро все ближе и ближе,

Тишина гробовая на радость.

По морде смартфона я вижу:

Звонить собирается, гадость.

Когда все отсмеялись, Влад, показав на Настю, сказал:

— У нее тоже есть.

— Я это читать не буду, — ответила девушка и отдала автору написанные вирши.

— Я могу за тебя, — и прочел:

Если кто тебя обидел,

Ты не дуйся, не сердись,

Подойди, по роже тресни,

Отойди и улыбнись.1

С учетом того, что это читала будто бы девушка, слушать было потешно. «Все смеются. Вот это отдых, я понимаю, — думал Влад, а то: одиночество, чума, тишина — нудятина».

— Ну, у нас сегодня мастер-класс по ведению рукопашного боя, — грустно сказала высохшая от слез поэтесса Катя.

Вечером была дискотека. Парни, быстро узнав о славе новой народной поэтессы, наперебой принялись ее приглашать на танец. Влад едва успевал отбиваться от кавалеров, а одному особо ретивому даже вмазал под дых, чтобы не распускал руки, потом предложил Насте прогуляться по берегу озера.

— Послушай, — волнуясь, сказала девушка, — я тебе сейчас скажу одну странную вещь, ты не обидишься, если я не права?

— Нет, говори, — совсем потерял бдительность Влад.

— Ты ведь парень?

Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу.

Помолчав некоторое время, Влад ответил уже своим мужским голосом:

— Сдашь меня?

— Нет.

— Что не так? Как ты догадалась?

— Сейчас, конечно, бывает непросто отличить по внешним признакам парня от девушки: многие носят одинаковую одежду, чаще свободную, имеют одинаковые прически, некоторые девчонки курят, поэтому у них грубые голоса. Но, тем не менее, есть то, что сразу бросается в глаза. У тебя волосатые ноги. Я видела, когда мы сидели в столовой, ты вытянул их и положил на колени низ юбки. Девушки от лишнего волосяного покрова стараются разными способами избавляться.

— Понятно. Что еще?

— Ты написал мальчишеские хулиганские стихи, девочки такие не пишут.

— А какие пишут девочки?

— Ну, не знаю, про любовь-разлуку, ягодки-цветочки…

— Я просто шутил, неужели непонятно? А то, что я не умею краситься, ношу обувь сорок второго размера, могу больно врезать — это не выдает парня?

— В этом нет ничего необычного. Я тоже не умею краситься, и обувь у меня тридцать девятого размера, несмотря на то, что маленького роста. Силы есть тоже, чтобы врезать, не думай, что я такая утонченно — нежная и беззащитная. Постоять за себя могу. Скажи, а почему ты приехал сюда в образе девушки? Ты — извращенец с размытой гендерной ориентацией? Любишь подглядывать за женским полом?

— Что я там не видел? Подглядывать…Мы с сестрой — двойняшки, она здесь должна быть, а не я, кстати. Так что меня ничем не удивишь. Да и вообще, я решил выходить из комнаты, если кто-то переодевается. Пока, конечно, из-за мнимой ангины и ларингита будут держать в отдельной палате, потом что-нибудь придумаю. Я нормальный, не сомневайся.

— А почему ты приехал сюда вместо своей сестры?

— Потому что лень впереди меня бежит, позарился на бесплатный сыр, ну, почти бесплатный. Вопрос — почему у сестры семь пятниц на неделе? То хочу ехать в лагерь, то не поеду — не поймешь ее.

— А ты правда любишь произведения в жанре бизарро-фикшн?

— Да ну, скажешь тоже, терпеть ненавижу. Так сказал, чтобы отвязаться. И про крестики-нолики тоже. Я люблю читать книги в жанре военные приключения, еще — детективную литературу.

— А я фэнтези люблю.

Поговорив еще с полчаса, ребята пошли спать.

Июльское утро следующего дня было прекрасным: ленивым, сонным, тихим и уже немного душным. Небо еще не сияло голубизной, как бывает, когда всходит солнце, а было покрыто редкими белыми облачками, которые разойдутся, как только покажутся первые лучи солнца.

— Ребята, подъем, встаем на линейку, — заглядывая в палаты, кричала Лиля.

Влад нехотя встал и начал натягивать на себя футболку — не спится же людям. Построив отряд, вожатая сказала:

— Сегодня шестое июля, День Творила. Накануне языческого праздника все идем на озеро встречать рассвет.

«Ну, мне еще вашей романтики тут не хватало, — подумал парень, — лучше бы еще пару часов поспали».

— Владка, давай ночью чего-нибудь интересное устроим в лагере, а то все эти мастер-классы да мастер-классы — тоска, надоело. Когда будем насыщаться положительными эмоциями, радоваться каждому дню, проведенному вне стен дома? — хлопнув по плечу, сказал Курченко.

— Я — за, давай еще Настю возьмем, надежная девчонка.

— Ага, а еще — Игорька Малышева, он — спортсмен из «Любителей бокса», сгодится. В общем, после завтрака разрабатываем план операции.

Ночью они залезли в корпус к спортсменам из отряда «Любители футбола» и все мячи отнесли на плац, оставив их возле трибуны, рядом на ветку одиноко стоящей маленькой сосенки повесили небольшой плакатик «Не спи, а то проиграешь». Но и этого им было мало, далее передвинули новенький американский спорткар «Chevrolet Camaro» очень честного и тучного начальника лагеря и поставили там же на плацу. Настя разукрасила машину тональным кремом, выпрошенным у девочек, и написала: «Павлик рулит» и «Спасибо бабушке за оладушки!». На дверях дома старшей вожатой появилась табличка со словами «Самая главная Русалка», на дверях дома заведующего хозяйством лагеря — «Злой Нептун». А потом они, довольные своими бесовскими делами, пошли на озеро, и почти до утра новообразованная троица приятелей ныряла с трамплина. Влад же сидел на бережку, прикрываясь аллергией на озерную воду, и молча тосковал, глядя, как друзья весело плещутся в воде.