(не)родной (СИ) - Ильина Настя

— Чё ты смотришь? Не надо только сейчас сцены закатывать и делать вид, что тебе есть дело до того, с кем я сплю. Корчишь из себя великую мученицу, а на самом деле змея ядовитая.

Мила проглатывала каждое слово, но отпечаток ложился на сердце, оставляя на нём шрамы, следы, которые никогда не исчезнут.

— Ну чё ты молчишь? Скажи хоть слово! Только и умеешь хлопать глазёнками своими. И что я только в тебе нашёл? Ты какая-то безмозглая. Надо было Светку выбирать, она хоть в постели активнее тебя была, а ты ни рыба ни мясо.

Мила не выдержала и отвесила мужу звонкую оплеуху. Она долго терпела его измены и делала вид, что всё в порядке, хотя сама уже практически перебралась в комнату дочери и почти год мужа к себе не подпускала — противно ей было, что после какой-то девицы очередной, он её трогать будет.

Она не стала ждать, когда Денис опомнится и начнет причитать или того хуже — ударит в ответ. Один раз он поднял на неё руку, и Мила уехала к бабушке в деревню. Денис прощения вымаливал несколько недель, привозил цветы и игрушки для дочери, только бы вернулись домой. Хорошо, что как раз возможность тогда была отпуск взять, а то потеряла бы Мила свою должность из-за нерадивого мужа… Зато сейчас внутри всё от возмущения кипело, что и на работу плевать было.

Наскоро собрав в спортивную сумку свои и дочкины вещи и документы, Мила потихоньку вышла в коридор. Она опасалась, что если Денис ещё выпил что-то из своих запасов, хранящихся в шкафу, то мог и не выпустить. Боялась она его. Но муж отвратительно храпел. Развалившись на диване в зале в обуви и верхней одежде, он напоминал хряка, откормленного на убой. Быть его домработницей Мила больше не хотела, поэтому решила, что заберёт дочь из садика и в деревню уедет. Пока попробует оформить больничный, а потом видно будет, что делать с работой, но возвращаться в эту квартиру желания больше не было. Ничего не изменится. Люди не меняются. Денис не станет другим. Он винил Милу в том, что его жизнь «не сложилась», жена ему ноги не моет и не молится на него как на бога — его мама частенько упрекала невестку в этом, говорила что и как делать, вот только не для того замуж выходила Мила. Лучше бы просто уехала в город и жила в общежитии, чем вот так.

Она от себя сбежать пыталась, когда узнала, что не может быть вместе с тем, кого любит, но всем только хуже сделала, и она не винила никого, только себя. Даже в том, что муж изменяет, что он не ценит её и никогда не ценил, она сама была виновата, не следовало принимать такое судьбоносное решение спонтанно.

Приблизившись к саду, Мила постаралась привести себя в порядок. Что бы ни происходило между ней и Денисом, она никогда не выставляла отца в плохом свете, ведь Алиса любила его по-своему.

— Мама! — прибежала дочь и обхватила за шею ручонками. — А почему ты с сумкой?

— Мы к бабушке поедем, дорогая! Ягодки покушаем, на свежем воздухе немного поживём, — улыбнулась Мила, поправляя дочке задравшееся платьице.

— Папа опять тебя обижал? — надула губки Алиса.

— Не-е-ет! Милая, папа тут ни при чём, я просто решила, что бабушка по нам скучает. А разве ты не соскучилась по ней?

— Соскучилась! — улыбнулась Алиса, надела рюкзачок себе на плечики и направилась к дверям.

Мила подошла к воспитательнице и предупредила, что ближайшие дни Алиса приходить не будет, потому что уезжает в пригород.

Выйдя на улицу и чувствуя, как маленькие пальчики дочки обхватывают её руку, Мила стала успокаиваться. Она даже сначала подумала, что погорячилась, что Денис любит их по-своему, но вспомнила его мерзкое пьяное лицо и передёрнулась — не должна дочь его таким видеть. Страшно ещё и оттого, что он может сделать ребёнку, если будет зол и пьян. Денис не умел контролировать себя, всегда был слишком эмоциональным, поэтому лучше было отрезать все пути и уйти от него.

Мила разочарованно выдохнула, когда ей выдали билеты «без мест». Можно было бы поехать на такси, но денег это стоило немаленьких. Стоять в полном автобусе с ребёнком тоже не лучший вариант. Снова в голову закралась мысль, что можно было бы вернуться к Денису, но ясно было одно — это просто удобный вариант, но не лучший. Понадеявшись на то, что кто-нибудь возьмёт Алису на руки, медленно побрела с дочкой к остановке автобуса. Повезло, что ждать нужно было совсем немного, рейс как раз отправлялся через пятнадцать минут.

Толпа наперебой о чём-то разговаривала, но их речи были так далеки, ведь уже семь лет Мила только гостем в деревне была и не желала вникать в местные сплетни и становиться их участником. Она прижала к себе дочку, которая уже устала и начала капризничать.

«Только бы не заболела», — думала Мила, поглаживая Алису по голове.

Рваться в автобус в рядах первых не было никакого желания. Дождавшись, когда все усядутся, Мила улыбнулась Алисе и вместе с ней прошла в салон. Желающих уступать место или сажать ребёнка на колени не было. Тогда в дело вступила кондуктор, грузная женщина, которая своим видом могла привлечь внимание и заставить бояться.

— Изверги, хоть бы кто ребёнка рядышком посадил! Два часа же ехать! — крикнула на весь салон. Её многие услышали и даже повернулись, но вставать никто не желал.

— Девушка?! — послышался знакомый бархатистый голос за спиной, от которого внутри всё вдруг оборвалось. Сердце колотиться стало так сильно, что, казалось, проломит грудную клетку.

Мила обернулась. Она не ошиблась. Звал её тот, кого и не надеялась увидеть. Руслан. Он тоже замер, глядя на неё, чуть приоткрыл рот от изумления.

— Присаживайтесь, — произнёс он, кивая в сторону кресла, с которого поднялся — это было одиночное сиденье у окна.

Как же сильно он изменился: стал мужественнее, волосы были аккуратно уложены, взгляд выразительнее, а губы полнее и притягательнее. Одет Руслан был в белый классический костюм, хотя раньше предпочитал джинсы и футболку. Однако, это «раньше» было давно, тогда ведь и у Милы совсем иные предпочтения были. На безымянном пальце правой руки она заметила у него обручальное кольцо. Заметила и резко отвела взгляд, словно ошпарили её, будто на больную мозоль наступили.

— Спасибо, — прошептала Мила одними губами и села, взяв дочь на колени.

Одно было ясно из его холодного «присаживайтесь» — обида никуда не делась, Руслан не желал общаться, слишком глубоко зашёл нож, который Мила вонзила ему в спину.

***

Руслан выискивал на вокзале взглядом знакомые лица. Лицо. Её лицо. Он, собственно, потому и отказался от идеи ехать на такси только ради того, чтобы хоть малейший шанс увидеться с Милой появился. Как же он скучал по ней. Простил ведь сразу почти за то, что нож в спину вонзила и не явилась проводить его даже. А он до последнего из поезда выглядывал, надеялся, что она явится, что даст знать о любви своей.

А потом она письмо прислала, в котором просила простить её, что не нашла в себе силы прийти попрощаться. Приложила свадебную фотографию, рассказав, что за Дениса замуж вышла, мол надёжный он парень, она за ним как за каменной стеной будет. Каждое слово тогда высекало на сердце новый рубец. Больно становилось от осознания происходящего. Руслан пытался изо всех сил реагировать как-то иначе, но не получалось ничего — сердце разбилось и кровоточило.

Увидев Милу в автобусе, с ребёнком, таким ярким и живым напоминанием о предательстве, пожалел сотню раз о том, что не поехал на такси. Тошно стало, даже выть хотелось, но он был сильным. Ушел в другую часть салона, лишь изредка бросая на них взгляды. Девочка так похожа на маму была… Ничего в ней от Дениса не было, даже мысль закралась, что Мила за кого-то другого уже успела замуж выйти, но Руслан отмёл её — не такая она, не будет мужиков как перчатки менять. Хотя за семь лет могло многое произойти. Он вот тоже два года назад женился. Не от большой любви, просто понял, что прошлым дальше нельзя жить, а Лариса любила его очень, вот и сделал ей предложение, решив, что в браке начнёт забывать прошлое, тупым ножом вскрывающее вены.