Ураган - Игорь Росоховатский

Первое побуждение - уничтожить их. Но он никогда не следовал первому побуждению. А через секунду уже готов был посмеяться над собой. Зеленые "змеи" оказались двумя длинными отростками растений, вьющихся по стенам пещеры.

Впрочем, одной существенной детали Петр не заметил - каждая "змея" имела на конце несколько мощных чашечек-присосок...

Космонавт сбросил растения со своей лежанки и снова улегся на нее. Тотчас он услышал немой, но совершенно явственный приказ: "Вспоминай!".

"Кто ты?" - мысленно спросил Петр и услышал ответ:

"Зачем тебе это знать? Тебе здесь хорошо, приятно, безопасно".

"Если не скажешь, кто ты, я не буду вспоминать", - с раздражением возразил Петр.

"Дурачок, ты снова упрямишься".

Слова были ласковыми, в них чувствовались знакомые материнские интонации.

Петр вложил всю силу воли в нервное усилие, в приказ памяти "не вспоминать!". Ему показалось, что он чувствует свои нервные волокна, что они напряглись наподобие мышц. Так прошло несколько секунд. Он услышал тот же голос:

"Не знаю, как ответить на твой вопрос. Можно ли черным и белым выразить разноцветное?"

"Еще бы! - ответил Петр. - Не тяни!"

"Если все упростить, то можно сказать, что я состою из миллионов живых существ, подобно тебе, состоящему из клеток. Они нуждаются в дополнении друг другом, в коллективной защите. Достаточно ли тебе того, что ты узнал? А теперь вспоминай... Ну, вспоминай же!".

Петру почудилось какое-то движение в темноте, показалось, что он здесь не один. Но это ощущение не испугало, а почему-то даже успокоило его.

Он вспомнил Дом, который оставил на Земле. Уютный Дом на колесах с мощным двигателем, способным за короткое время доставить его из леса на побережье моря, где с шумом катились зеленые валы и каменными волнами застыли горы. Жаль, что сюда нельзя было взять Дом, который как бы сросся с хозяином, стал его панцирем. В трудную минуту Петр всегда мог укрыться в нем. Собственно, это только так казалось, что всегда. До прошлого года, точнее - до апреля, еще точнее - до семнадцатого апреля, когда в своем Доме рядом со своей женой он увидел Виктора. Петр ушел тогда, хотя мог бы не уходить: они сами могли уйти. Но дом, в котором пахнет предательством, - это уже не Дом.

"Помнишь его?"

Петру показалось, что голос прозвучал на самом деле. Почудилось? Но почему кому-то так необходимо, чтобы он вспоминал Дом? Что здесь может быть связано с Домом? И что именно надо вспоминать, ведь Дом - это не просто комнаты, письменный стол, стереокартина с кусочком моря, раструбы кондиционеров в нишах...

Петр протянул руку. Ему вдруг показалось, что он находится у себя дома и может прикоснуться к стене, на которой висит картина. Он действительно коснулся стены - гладкой, теплой, упругой, неотличимой от стены Дома...

Он вглядывается в полумглу пещеры - и видит там нечто, похожее на письменный стол - точно такой, какой оставил в Доме. Петр медленно встает и направляется к этому предмету. Но еще раньше, чем успевает рассмотреть его, он уже знает: предмет ничем не угрожает ему, это выступ, образовавшийся здесь, чтобы стать его столом.

Петр садится у "стола" на другой выступ со спинкой - "кресло". Он достает пакет и высасывает остатки питательной пасты из тюбика, допивает воду из фляги.

Петр знает: выходить не следует. Опасность там, спасение - здесь. Он понял это, когда нашел дом, в котором можно жить и ощущать его частью себя, и чувствовать его стены, как свою кожу.

Петр опять укладывается на лежанку, вытягивает ноги - он и не замечает, что она приняла форму, наиболее удобную для его тела. Он вспоминает небо Земли в тот день, когда стартовал корабль. Он чувствует, что кому-то здесь необходимы его воспоминания, кому-то нужно, чтобы он вспоминал все новые подробности, чтобы заполнял чью-то сосущую пустоту. Петр не противится. Он снова видит облака, плывущие в синеве, кувыркающихся птиц, слюдяные блестки солнца на скалах. Он видит совершенно ясно каждую мелочь, но не может определить, с кем это происходило, кто там находился и передал свое видение ему.

Как мог тот человек вести корабль в угрожающие мрачные просторы? Зачем?

Существам из Солнечной системы понадобились новые места для размножения?

Нет, не в этом дело. Вернее, не только в этом. Планету для колонизации можно было найти ближе. Можно было бы избежать лишних парсеков смертельной опасности: магнитных и гравитационных ловушек, ям искривленного пространства, метеоритных шквалов, жестких излучений, просачивающихся сквозь обшивку. А ведь были еще опасности и другие - те, которые они несли в себе и в своем огнедышащем доме. Эти опасности скрывались в самих конструкциях механизмов, в конструкциях их тел, в незащищенности, в работе и взаимодействиях организмов, в отношениях со средой.

Зачем же они шли на все это, оставив свои Дома? Ради чего? Неужели ради познания? Но познание нужно лишь для жизни, существу необходимо знать, как лучше передвигаться, находить пищу, укрываться от опасности. Для этого природа снабдила человека мозгом - вычислительной машиной, способной рассчитать, как найти убежище, пищу, самку. Лишние знания никакому существу не нужны. Природа предназначила своим детям вполне определенную роль: жрите и размножайтесь. Поедайте Друг друга - пусть победит сильнейший. А что будет дальше, к чему приведет отбор, тебе, человек, не надо знать. Это не твоего ума дело. Эти пути для тебя неисповедимы. Точка. Табу.

Куда же ты прешь, сумасшедший? Ведь с тобой это уже случалось, у тебя есть горький опыт. Познание ради познания? Может быть, тебе хочется узнать и то, что скрывается за Табу? На этом пути ты найдешь только муку и неудовлетворенность, тоску и одиночество.

Золотой век уже был - он назывался еще пещерным. Не надо было тебе на заре цивилизации выходить из пещеры. Яркий свет ослепил тебя и создал миражи. Вернись обратно в пещеры, назови их уютными гнездышками или как там хочешь, но поскорее вернись! В этом твое спасение и твое счастье. Создай там все, чтобы наилучшим образом выполнять предначертания природы: укрась самку - и она вызовет желание, образуй в пещере комфорт, натащи туда побольше пищи. И ни за что не вылезай на свет. Ибо он для тебя опаснее яда. Он отравит твой ум, вселив в него несбыточные надежды. Ты помчишься за иллюзией и не заметишь пропасти на своем пути.

А ведь как хорошо жилось в пещере...

Петр закрыл глаза. В синем тумане возник длинный стол, уставленный бутылками с узкими длинными горлышками и блюдами с яствами.

Бесшумно работали кондиционеры, создавая в комнате то аромат ковыльной степи, то озонированный воздух послегрозья.

Ждали гостей откидные кресла, принимающие форму тела.