![Чудовище / The Monster [= Пятый вид: Загадочное чудовище; Воскресшее чудовище; Возрождение] - Альфред Ван Вогт](https://cdn.rusbook.su/s20/5/6/7/3/8/56738.jpg)
Весна. Произведения русских писателей о весне - С. Дмитренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1893
Стенькино
Алексей Плещеев
ВеснаУж тает снег, бегут ручьи,В окно повеяло весною…Засвищут скоро соловьи,И лес оденется листвою!
Чиста небесная лазурь,Теплей и ярче солнце стало,Пора метелей злых и бурьОпять надолго миновала.
И сердце сильно так в грудиСтучит, как будто ждёт чего-то,Как будто счастье впередиИ унесла зима заботы!
Все лица весело глядят.«Весна!» – читаешь в каждом взоре;И тот, как празднику, ей рад,Чья жизнь – лишь тяжкий труд и горе.
Но резвых деток звонкий смехИ беззаботных птичек пеньеМне говорят – кто больше всехПрироды любит обновленье!
1872
Арсений Голенищев-Кутузов
«Прошумели весенние воды…»Прошумели весенние воды,Загремели весёлые грозы,В одеяньях воскресшей природыРасцвели гиацинты и розы.
Принеслись от далеких поморийПерёлетные певчие птицы;В небесах светлоокие зориВо всю ночь не смыкают зеницы.
Но и в бледной тиши их сиянийВнятен жизни таинственный лепет,Внятны звуки незримых лобзанийИ любви торжествующей трепет.
Пробудись же в сердцах, умиленье,Расступись, мрак печали угрюмый,Прочь гнетущее душу сомненье,Прочь недобрые, зимние думы!
Сердце полно живительной верыВ эти громы победной природы,В эти песни о счастье без меры,В эти зори любви и свободы!
1884
Спиридон Дрожжин
«Жар весенних лучей…»Жар весенних лучейИ томит и живит,С гор спадая, ручейПо каменьям журчит,Старый пахарь межойЗа сохою идёт,А в селе за рекойКто-то песню ведёт.Смотрит весело деньНа поля и леса,Только облачка теньБороздит небеса.
1880
Константин Фофанов
После грозыОстывает запад розовый,Ночь увлажнена дождём;Пахнет почкою берёзовой,Мокрым щебнем и песком.
Пронеслась гроза над рощею;Поднялся туман с равнин.И дрожит листвою тощеюМрак испуганных вершин.
Спит и бредит полночь вешняя,Робким холодом дыша.После бурь весна безгрешнее,Как влюблённая душа.
Вспышкой жизнь её сказалася;Ей любить пришла пора —Засмеялась… разрыдалася…И умолкла до утра!..
1892
«Под напев молитв пасхальных…»Под напев молитв пасхальныхИ под звон колоколов,К нам летит весна из дальнихИз полуденных краев.
В зеленеющем убореМлеют тёмные леса,Небо блещет, точно море,Море – точно небеса.
Сосны – в бархате зелёном,И душистая смолаПо чешуйчатым колоннамЯнтарями потекла.
И в саду у нас сегодняЯ заметил, как тайкомПохристосовался ландышС белокрылым мотыльком
1887
Марина Цветаева
«Сини подмосковные холмы…»Сини подмосковные холмы,В воздухе чуть тёплом – пыль и дёготь.Сплю весь день, весь день смеюсь, —должно быть,Выздоравливаю от зимы.
Я иду домой возможно тише.Ненаписанных стихов – не жаль!Стук колёс и жареный миндальМне дороже всех четверостиший.
Голова до прелести пуста,Оттого что сердце – слишком полно!Дни мои, как маленькие волны,На которые гляжу с моста.
Чьи-то взгляды слишком уж нежныВ нежном воздухе, едва нагретом…– Я уже заболеваю летом,Еле выздоровев от зимы.
13 марта 1915
Пасха в апрелеЗвон колокольный и яйца на блюдеРадостью душу согрели.Что лучезарней, скажите мне, люди,Пасхи в апреле?Травку ласкают лучи, догорая,С улицы фраз отголоски…Тихо брожу от крыльца до сарая,Меряю доски.В небе, как зарево, вешняя зорька,Волны пасхального звона…Вот у соседей заплакал так горькоЗвук граммофона,Вторят ему бесконечно-унылоВзвизги гармоники с кухни…Многое было, ах, многое было…Прошлое, рухни!Нет, не помогут и яйца на блюде!Поздно… Лучи догорели…Что безнадежней, скажите мне, люди,Пасхи в апреле?
Москва. Пасха, 1910
Алексей Ремизов
(Из книги «Посолонь»)
Весна-красна монашекМне сказали, там кто-то пришёл, в сенях стоит.
Вышел я из комнаты, а там, гляжу, – монашек стоит.
– Здравствуй! – говорит и смотрит на меня пристально, словно проверяет что-то.
Маленький монашек, беленький.
– Здравствуй, что тебе надо?
– Так, по домикам хожу. – Подаёт мне веточку.
– Что это, монашек, никак листочки!
– Листочки. – И улыбается.
А я уж от радости не знаю, что и делать. Комната, рамы – и вдруг эта ветка с зелёными, совсем-совсем крохотными маслеными листочками.
– Хочешь, монашек, баранок турецких, у нас тут на углу пекут?
– Нет.
– Чего же тебе, молочка хочешь?
– Нет.
– Ну, яблочков?
– Медку бы съел немножко.
– Медку… Господи, монашек!.. Я тебя где-то видел.
Монашек улыбается.
Крепко держу зелёную ветку. Листочки выглядывают.
Моя ветка, мои листочки!
Монашек стоит, улыбается.
Красочки– Динь-динь-динь…
– Кто там?
– Ангел.
– Зачем?
– За цветом.
– За каким?
– За незабудкой.
Вышла Незабудка, заискрились синие глазки. Принял Ангел синюю крошку, прижал к тёплому белому крылышку и полетел.
– Стук-стук-стук…
– Кто там?
– Бес.
– Зачем?
– За цветом.
– За каким?
– За ромашкой!
Вышла Ромашка, протянула белые ручки. Пощекотал Бес вертушке жёлтенькое пузичко, подхватил себе на мохнатые лапки и убежал.
– Динь-динь-динь…
– Кто там?
– Ангел.
– Зачем?
– За цветом.
– За каким?
– За фиалкой.
Вышла Фиалка, кивнула голубенькой головкой. Приголубил Ангел черноглазку и полетел.
– Стук-стук-стук…
– Кто там?
– Бес.
– Зачем?
– За цветом.
– За каким?
– За гвоздикой.
Вышла Гвоздика, зарумянились белые щёчки. Бес её в охапку и убежал.
Опять звонил колокольчик – прилетал Ангел, спрашивал цвет, брал цветочек. Опять колотила колотушка – прибегал Бес, спрашивал цвет, забирал цветочек.
Так все цветы и разобрали.
Сели Ангел и Бес на пригорке в солнышко. Бес со своими цветами налево, Ангел со своими цветами направо.
Тихо у Ангела. Гладят тихонько цветочки белые крылышки, дуют тихонько на пёрышки.
Уговор не смеяться, кто засмеётся, тот пойдёт к Бесу.
Ангел смотрит серьёзно.
– В чём ты грешна, Незабудка? – начинает исповедовать плутовку.
Незабудка потупила глазки, губки кусает – вот рассмеётся.
Налево у Беса такое творится, будь ты кисель киселём, и то засмеёшься. Поджигал Бес цветочки: сам мордочку строит – цветочки мордочку строят, сам делает моську – цветочки делают моську, сам рожицы корчит – цветочки рожицы корчат, мяукают, кукуют, юлой юлят и так-то и этак-то – вот как!
Незабудка разинула ротик и прыснула.
– Иди, иди к Бесу! – закричали цветочки.
Пошла Незабудка налево.
Тихо у Ангела. Гладят тихонько цветочки белые крылышки, дуют тихонько на пёрышки.
А налево гуготня – Бес тешится.
Ангел смотрит серьёзно, исповедует:
– В чём ты грешна, Фиалка?
Насупила бровки Фиалка, крепилась-крепилась, не вытерпела и улыбнулась.
– Иди, иди к Бесу! – кричали цветочки.
Пошла Фиалка налево.
Так все цветочки, какие были у Ангела, не могли удержаться и расхохотались.
И стало у Беса многое множество и белых и синих – целый лужок.
Высоко стояло на небе солнышко, играло по лужку зайчиком.
Тут прибежало откуда-то семь бесенят, и ещё семь бесенят, и ещё семь, и такую возню подняли, такого рогача-стрекоча задавать пустились, кувыркались, скакали, пищали, бодались, плясали, да так, что и сказать невозможно.
Цветочки туда же, за ними – и! как весело – только платьица развеваются синенькие, беленькие.
Кружились-кружились. Оголтели совсем бесенята, полезли мять цветочки да тискать, а где под шумок и щипнут, ой-ой как!
Измятые цветочки уж едва качаются. Попить запросили.
Ангел поднялся с горки, поманил белым крылышком тёмную тучку. Приплыла тёмная тучка, улыбнулась. Пошёл дождик.
Цветочки и попили досыта.
А бесенята тем временем в кусты попрятались. Бесенята дождика не любят, потому что они и не пьют.
Ангел увидел, что цветочкам довольно водицы, махнул белым крылышком, сказал тучке:
– Будет, тучка, плыви себе.
Поплыла тучка. Показалось солнышко.
Ангелята явились, устроили радугу.
А цветочки схватились за ручки да бегом горелками с горки —
Гори-гори ясно,Чтобы не погасло…
Очухались бесенята, вылезли из-под кустика да сломя голову за цветочками, а уж не догнать – далеко. Покрутились-повер-телись, показали ангелятам шишики, да и рассыпались по полю.
