Путешествие в Мир - Светлана Каныгина

Орудием равновесия Вурмекского Леса было Комариное Болото- гнилостная кочковатая топь, обрамлённая зарослями осоки и вечно изобилующая кровососущими насекомыми. От его берегов по усыпанной ряской поверхности воды, тихой и недвижимой, тянулись извилистые тропы, с виду похожие на аккуратно выложенные мхом дорожки. Они казались спасением среди вязкой трясины, но, в действительности, были лишь тонким слоем надводной травы, смертельной ловушкой для доверчивых лесных жителей. Осмелившись пройти через топь, несчастные уже не могли выбраться на берег и погибали. Тело пойманного болотом животного уходило на дно, поверхность воды смыкалась и снова становилась безмятежной в ожидании новой жертвы. Так, без крови и боли, но неминуемо обращаясь к смерти, природа леса сохраняла свою гармонию.

Любое растение и живое создание этой земли являлись частью Вурмекского Леса. Но, сменяя опавшие листья свежей порослью, ослабевшее или больное животное молодым и крепким, он обновлялся и сохранял себя для множества организмов из которых состоял. А они, сами того не зная, собственной жизнью и каждым своим действием продлевали его существование. Хомяки, набивая кладовые нор семенами, очищали лес от сора. Полосатые свиньи в поисках грибов рыхлили его землю. Живущие в соснах древесные мыши избавляли деревья от омертвевшей коры. А дикие пчелы создавали мёд- любимое лакомство лесного народа, владевшего этим краем на протяжении тысяч лет.

Да, Вурмекский Лес был домом не только животным. Здесь обитали и разумные существа. Их звали ву́рмеками, и они по праву являлись хозяевами леса. Несмотря на свою отдалённость от человеческого рода, они, как и большинство мыслящих созданий того времени, были во многом схожи с обычными людьми, но имели такие особенности, которые придавали их внешности необычность и некоторую сказочность. Ростом вурмеки были не больше полутора метров. Их волосы имели ярко рыжий оттенок и завивались кудрями, а насыщенно карего цвета глаза были настолько крупными, что, казалось, занимали половину лица. Жили вурмеки в большой деревне, расположенной в овраге, извилисто протянувшемся через весь лес. Склоны его овивали толстые сосновые корни, а сами деревья, словно нарочно над ним склоненные, создавали здесь лёгкий полумрак. Вдоль оврага, посреди деревни протекал ручей, а по обе его стороны, стояли небольшие бревенчатые домики. Вурмеки строили их так тесно к склонам, что со стороны они виделись растущими из их глубины, как выпуклые наросты или чудные грибы. Между домиками из зарослей раскидистых кустов папоротника выглядывали маленькие фонари. В каждый из них вурмеки клали добрый ком сосновой смолы, смоченной в болотном торфе, и зажигали ближе к ночи, когда на деревню опускалась темнота. Лесные жители были хорошими хозяевами. Они с удовольствием занимались домашними делами, хлопотали по огороду и садовничали. Перед каждым из их домиков непременно красовался сад с цветами и аккуратными грядками, а внутри вурмекских жилищ всегда царили чистота и уют.

Аккуратность и точность были врождёнными качествами и важнейшими из правил жизни вурмеков. Ко всему, что было вокруг, они относились с вниманием и заботой; всякое дело, за которое брались, старательно доводили до совершенства. Так же рачительно и придирчиво лесные жители следили за своим внешним видом. Мужчины этого народа всегда были опрятными, носили батистовые сорочки с расшитыми цветной нитью льняными жилетами и укороченные брюки, собранные под коленями. Женщины предпочитали платья с пышными юбками и маленькие ажурные чепчики. Они особенно ценили красоту своих волос, поэтому тщательно за ними ухаживали и неизменно заплетали в прически, используя для этого разноцветные ленты и всевозможные украшения. Обувь вурмеки шили из коры ореховых деревьев и меняли её от сандалий до сапогов в зависимости от времени года. Искусству обувного дела они обучались с детства и поэтому, глядя насколько хорошо и красиво изготовлены ботинки, можно было судить не только о мастерстве, но и о возрасте их обладателя. А продолжительность жизни вурмеков была весьма завидной. Многие из них доживали до ста восьмидесяти, а некоторые и до двухсот лет. При этом крепость здоровья не покидала их до последних дней, а смерть являлась закономерным итогом долгих прожитых лет. Возможно, причиной этому была природная стойкость вурмеков, а может их жизни продлевали тихая размеренность бытия и бесстрастное отношение ко всему, что могло бы хоть сколько-нибудь изменить или ускорить привычный для леса ход событий.

Так это было или нет, но время здесь шло медленнее, чем везде, и всякий прожитый день считался началом нового, а ночь его продолжением. Вставали в вурмекской деревне рано. Как только первые лучи солнца пробивались сквозь вековые сосны, в домиках возникало движение. Приготовления к наступающему трудовому дню непременно начинались с хорошего завтрака. Традиционно по утрам вурмеки готовили блинчики из муки папоротниковых семян, ореховую кашу с мёдом и обязательно подавали чай на пыльце цветов и сосновых иголках. Несмотря на ранний час к завтраку выходили все обитатели дома, включая детей. Семейство рассаживалось за накрытым столом и, непринужденно беседуя, принималось за трапезу.

Именно так начиналось каждое утро в семье вурмека Дра́меля Мо́гла. Его домик, обрамлённый цветущим садом, стоял на южной стороне Вурмекского леса. Он был выстроен в два этажа с небольшой мансардой, идущей к ней внешней лестницей, и имел два входа, где одна из дверей вела на кухню, а другая- через крыльцо в гостиную. Под домом находился погреб со множеством полок, заставленных банками с вареньем, маринованными грибами, овощами и другими запасами. Из него к маленькой дверце в кухонном полу шли несколько ступеней, а оттуда, из кухни открывался проход в гостиную. Для Моглов эта комната имела особое значение. В ней они принимали родню и гостей, проводили семейные вечера и праздничные застолья. Стены гостиной были украшены картинами с изображениями лесных пейзажей и портретами предков рода Моглов. На полу лежали цветные ковры, сотканные супругой Драмеля. У камина стояли большой диван и несколько кресел. Посреди комнаты располагался широкий покрытый лаком сосновый пень, окруженный резными стульями. Из гостиной ко второму этажу поднималась винтовая лестница. Её ступени жена хозяина Ба́лия обила прочным полотном, сплетённым из скрученных листьев папоротника, а перила они вместе с мужем расписали черной смоляной краской. На втором этаже находилась спальня четы. Здесь стояли платяной шкаф, большая кровать из цельных сосновых досок; перед ней дамский столик с подвешенным над ним зеркалом и табурет. В углу комнаты теснилось тяжелое, вырезанное из цельного куска дерева кресло Драмеля.

Четверо детей Моглов жили все вместе в просторной и светлой комнате мансардного этажа. Выгодно отделенная от остальной части дома и полностью отданная в распоряжение своим обитателям, она была устроена так, как им того хотелось: на благо шумных игр и родительского покоя. У правой стены комнаты