Ельцин - Тимоти Колтон

Хотя в зарождение и развитие коммунистического строя были вовлечены громадные коллективные силы, этот процесс был также результатом целенаправленной деятельности лидеров, их способности мобилизовать людей на достижение совместной цели. То же самое можно сказать и о попытке спасти коммунизм от его собственной глупости — «перестройке» Горбачева. Горбачев напоминает нам, что «перестройка началась сверху. Иначе и быть не могло в условиях тоталитаризма»[15]. Советская старая гвардия сопротивлялась изо всех сил. Новые игроки, появившиеся в коридорах власти, придали этому процессу импульс и соперничали за то, кто будет определять его направление. Они установили правила, которые, расходясь концентрическими кругами, захватывали и тех, кто не был у власти. Не всегда сознавая последствия своих действий, они позволили переменам из реформ трансформироваться в революцию. Вслед за этим Ельцин и те политические деятели, которые вовремя прицепились к его локомотиву, приняли учредительные решения, определившие будущее после коммунизма и после эры СССР.

Поэтому тенденцию преуменьшать значение Ельцина нельзя приписать ни тому, что он обладал слишком большим влиянием, ни тому, что влияние его было слишком слабым. Истинная причина заключается в другом. Прослеживая эволюцию этого человека от Homo sovieticus к Homo antisovieticus и дальше к Homo postsovieticus, мы сталкиваемся с одним парадоксом за другим. Оксфордский словарь дает два основных определения термина «парадокс»: «явление, вступающее в противоречие или конфликт со сложившимися представлениями о том, что разумно или возможно» и «человек, жизнь и поведение которого ошеломительно непоследовательны». Ельцин вписывается в оба.

Ельцин с пренебрежением относился и к канонической мудрости родной страны, и к той политике, которую он раньше успешно проводил. Справедливо говорят, что ни один другой современный лидер не сыграл за свою жизнь «так много политических ролей»[16]. Рожденный в сельской семье, обездоленной сталинистами, в детстве он перенес немало тягот, однако в зрелости каким-то образом стал верным приверженцем коммунизма и даже вошел в члены всемогущего Политбюро ЦК КПСС. Затем с ним произошла фантасмагорическая метаморфоза: он простился с партией и стал заклятым врагом коммунистов. 21 октября 1987 года он произнес речь перед Центральным комитетом партии, которую я называю его «секретным докладом». Это выражение изначально возникло применительно к докладу Никиты Хрущева на ХХ съезде КПСС 25 февраля 1956 года, в котором Хрущев разоблачал преступления Иосифа Сталина. Ельцин так критиковал политику Горбачева, что был сброшен с советского Олимпа всего через два года после того, как на него поднялся, и в дальнейшем возглавил оппозицию Горбачеву, стремясь изменить систему извне, и весьма радикально. Хотя в сравнении с докладом Хрущева 1956 года речь Ельцина может показаться довольно безобидной, она стала переломным моментом в истории коммунизма, не менее значимым, чем выступление Хрущева. 19 августа 1991 года Ельцин, некогда партийный босс Свердловской области, одного из оплотов военно-промышленного комплекса СССР, забравшись на броню танка, произведенного в той же области, на заводе, который он знал вдоль и поперек, своей решимостью не сдаваться заставил пойти на попятную руководителей государственного переворота, подготовленного реакционерами из советского руководства. «Жизнь выдает нам удивительные парадоксы, — говорил один хороший рассказчик из Москвы. — Разве не удивительно, что именно Ельцину, который… был типичным советским человеком, судьба уготовила роль разрушителя советской системы?»[17] Победитель дракона вышел из утробы чудовища.

Парадоксы продолжали возникать и в новой России. Горбачев, придя к власти, подрывал близкие к себе институты и персоналии; Ельцин раздробил крупные структуры и создал им замену. Хотя проводимые им перемены были революционными по масштабу и последствиям, он воздерживался от подобных оценок. Человек, которого называли «квинтэссенцией антиреволюционного революционера»[18], стремился придать собственной революции более умеренный характер и включил в свое правительство множество работников из партийной «номенклатуры», которых раньше он называл дряхлыми реакционерами. Взлетев к вершинам власти благодаря популистской критике чиновничьих привилегий и высокомерия, Ельцин тем не менее создал неравноправную капиталистическую экономику и отправил на войну в мятежную республику Чечню армию, состоявшую из молодых призывников. А закалка, которую он прошел в аппарате коммунистической партии, предрасположила его к созданию российского института «суперпрезидентства», плохо согласовывавшегося с демократической траекторией развития.

Несмотря на все вышесказанное, Ельцин отказался учредить «партию власти», и его последним актом на посту президента стал добровольный отказ от власти. Принимая решения о приватизации промышленности, территориальной децентрализации и поддержке независимых средств массовой информации, он часто пользовался властью в интересах демократиии. По иронии судьбы, человек, которому он в 1999 году передал свой пост, был порождением организации, воплощавшей советские ценности столь же однозначно, как и распавшаяся КПСС. Речь идет о КГБ, Комитете государственной безопасности, преемнике организации, в годы молодости Ельцина жестоко преследовавшей его родственников. И, словно все это было еще не достаточно загадочно, Ельцин, крещенный при рождении и в 1970-х годах приказавший снести Ипатьевский дом, место расстрела царской семьи Романовых, став президентом, в 1998 году похоронил прах царственных мучеников по христианскому обряду. Мало того, уйдя на пенсию, он заново открыл для себя религию и в 2007 году сам был похоронен с соблюдением всех православных обрядов.

Сегодня мы можем анализировать эту диалектику уже задним числом, но пока еще вовсе не очевидно, какие выводы можно из нее сделать.

Образ Ельцина как человека выглядит раздираемым внутренними противоречиями. Билл Клинтон, близко общавшийся с ним в процессе восемнадцати переговоров, сравнивал его с «ирландским поэтом» и с творцом, «рассматривающим политику как роман, который он пишет, или как симфонию, которую он сочиняет»[19]. В оценке Клинтона, который и сам может считаться непростым человеком, склонным ставить под сомнения устоявшиеся рамки и снова и снова формировать свой образ, слышится одобрение. Работая над этой книгой, я встречал множество сравнений в адрес Ельцина, и далеко не все они были столь же позитивными. Вот неполный список эпитетов, которые мне довелось услышать:

Роли и занятия: архитектор, барабанщик, боксер-профессионал, бунтовщик, варяг, вождь, воздушный гимнаст, гаммельнский крысолов, гедонист, генерал на белом коне, гроссмейстер, дедушка, демагог, демократ, дива, казак, картежник, колдун, крепкий орешек, крестный отец, крестоносец, мученик, начальник, необольшевик, обманщик, отшельник, патриарх, помещик, преступник, прораб, рабочий-ударник, революционер, реформатор, рыцарь, строитель, султан, трагик, ученик волшебника, хирург, царь, шеф-повар, шут;

Исторические фигуры: Александр Македонский, Мохаммед Али, Галилей, Борис Годунов, Шарль де Голль, Гарри Гудини, Эндрю Джексон, Линдон Джонсон, Дэн Сяопин, Иван Грозный, Фидель Кастро, Видкун Квислинг, Христофор Колумб, Ленин, Авраам Линкольн, Хьюи Лонг, Мао Цзэдун, Наполеон, Ричард Никсон, Петр I, Августо Пиночет, Франклин Рузвельт, Петр Столыпин, Маргарет Тэтчер, Никита Хрущев, Юлий Цезарь, Цинциннат;

Литературные, библейские и фольклорные персонажи: Гамлет, Гарун аль-Рашид, Геракл, Гулливер, царь Давид, Дон Кихот, Зевс, Иисус, Иуда, Леонард Зелиг, Иванушка, Икар, Илья Муромец, Лазарь, король Лир, Робин Гуд, Самсон, Том Сойер, Фауст, феникс, Эдип;

Физические предметы и явления: киборг, кувалда, манекен, марионетка, ураган, чемодан с двойным дном, электрошок;

Животные: бодающийся баран, бульдог, бык, волк, крокодил, медведь, орел, слон, тигр, удав, хамелеон, черепаха.

Многие из этих эпитетов будут обсуждаться на страницах моей книги, но ни один из них не определяет этого человека полностью. Как могут подтвердить все, кто близко общался и работал с Ельциным, качества, которые придавали ему силы, всегда оставались непонятными для окружающих: «Многое в нем загадочно, заперто на надежный замок»[20]. Один из ведущих идеологов перестройки Александр Яковлев отмечал, что Ельцин был «не лишен экстравагантности» и постоянно демонстрировал диаметрально противоположные черты: «Он был слишком доверчив и слишком подозрителен, слишком бесстрашен и слишком осторожен, слишком открыт и слишком склонен укрываться в собственной раковине»[21]. Тот же самый политик, который в острые моменты, особенно в рискованных ситуациях и в кризисах, мог своротить горы, в другое время оказывался до безумия нерешительным или потакающим своим слабостям. В народной памяти, часто несправедливой, Ельцин на танке в августе 1991 года, олицетворяющий защитника демократии, сталкивается с Ельциным августа 1994 года, когда Президент России, перебрав спиртного, принялся дирижировать немецким оркестром возле Берлинской ратуши. Он одновременно мог быть «и великим человеком, и плохим мальчишкой», в живой эпиграмме Строуба Тэлботта, присутствовавшего при всех встречах Ельцина и президента Клинтона[22].