Стальная штучка - Николай Катаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Надо что-то предпринять. Так не может больше продолжаться».
Зашла в поиск Гугл и задумалась, а что набрать. Решила начать с детективного агентства в Туле. Результат ноль. Сверилась с картой. Какой ближайший большой город? Оказалось, что Москва. Тут-то высветились два десятка агентств. Какое выбрать? Картинки могут быть обманчивы. По опыту знала, что лучшие организации в своей области не гоняются за красивыми фотографиями. Сайты у них функциональные. А все московские ей показались перегруженными мужественными персонажами и другими ненужными деталями. Требовался чей-то совет. И в голову пришла неожиданная идея. Юлька! Напрячь ее, чтобы нашла для нее надежное детективное агентство. Конечно, она! У нее же столько знакомых в городе.
Написала ей вводную, упомянув фамилию сестры няни и город.
«А вот теперь проверим, как ты станешь выполнять мои просьбы».
Предстояло решить, чем занять субботний вечер. Выйти куда-то она не могла. Аня очень болезненно воспринимала ее уходы. Почему мама оставляет ее одну? Она по-детски чувствовала напряженную атмосферу в доме и не хотела оставаться вдвоем с Еленой Архиповной. Да и куда Вероника может пойти одна в этом огромном городе? В очередной бар? Она – человек не того типа. Мюзикл или концерт? Но туда полагалось ходить вдвоем или с компанией.
Нет. Вечер, как всегда, пройдет в играх с Аней. А затем, когда она заснет, Вероника выйдет в киберпространство, чтобы погрузиться в океан информации и плавать в нем, пока не наступит изнеможение и не станут закрываться глаза.
С утра ее поджидал сюрприз… Когда она рассказала вернувшейся из церкви няне, что ее сестра найдена, та вновь расплакалась. Только на этот раз от счастья. Вероника набрала через Скайп номер телефона и оставила Елену Архиповну в комнате одну общаться со своей сестрой, голос которой та не слышала уже четверть века. Вышла она оттуда только через час. И с красными глазами. После этого разговора снова до вечера заперлась в своей комнате.
А сама Вероника все это время подсчитывала в уме часы и минуты. С учетом разницы во времени Юлька могла прочитать ее послание рано утром в воскресенье и уже к двенадцати по Москве выяснила, что сестра переехала из Тулы в Воронеж, и нашла ее новый адрес и номер телефона. Надо знать Юльку, чтобы понять, что для нее такая резвость в принципе невозможна. Тогда кто? И почему?
Она вновь открыла послание и вчиталась. Сухое перечисление данных о сестре няни. Все вроде бы на месте. Вот только от него веяло холодом. Так не пишут женщины. А в конце неожиданное «целую». Юлька никогда ее не «целовала».
«Наверное, паранойя».
Хотя, если вспомнить, в Москве она, как ей казалось, пару раз впадала в подобное состояние, но, в конце концов, в каждом случае оказывалось, что за этим действительно что-то стоит. Решила, что хватит. То было в Москве, а сейчас она в Нью-Йорке, и надо думать, как развлекать дочку. Воскресенье еще не закончилось.
Пару дней прошло в молчании, хотя Елена Архиповна явно оживилась и стала передвигаться по квартире, а не сидеть перед окном. На кухне все стало блестеть, как в прежние времена. Вероника в душе вздохнула с облегчением. Может быть, у няни, наконец, закончилось состояние депрессии, и теперь она сможет без боязни выходить и оставлять ее одну дома. Она уже наметила для себя план на предстоящую неделю.
Чтобы завершить процесс выздоровления, Вероника организовала еще один разговор с Воронежем, потом еще раз. У няни появился блеск в глазах, и все в доме повеселели.
На неделе пришло послание от Юльки, где она задавала тот же вопрос, не сможет ли Вероника приехать в Москву. Она ей срочно нужна. При других обстоятельствах ответила бы просто «нет», и все, но сейчас чувствовала себя обязанной, поэтому, сославшись на учебу дочки, дала неопределенный ответ, надеясь, что рассосется, уляжется, забудется. Но не забылось, а тут же пришел ответ, что школа заканчивается через две недели, и у нее же есть няня, которая может позаботиться об Ане в ее отсутствие.
Это послание опять заставило надолго задуматься. То, что у Ани есть няня, неоднократно ей упоминалось. А вот откуда в Москве известна дата начала летних школьных каникул в городе Нью-Йорке? Теоретически можно покопаться на сайте Отдела образования города и выяснить, но опять же Вероника не представляла Юльку в подобном качестве. И ее английский далек от совершенства. Решила, что вопрос не предполагает немедленного ответа, и отложила его до лучших времен.
А дома назрела очередная проблема. Елена Архиповна долго собиралась с силами и, наконец, выдала:
– Я хочу уехать в Воронеж.
Сказала, как будто собралась в магазин на первом этаже дома. Вероника почувствовала, что начинается новый виток драмы. Она уже знала, что Елена Архиповна упряма, как буйвол. Если она в чем-то себя убедила, то любые аргументы просто отбрасывались, как несущественные. Но все же решила попробовать:
– Как вы себе это представляете?
– Сяду на самолет и полечу.
Вероника еще помнила перелет из Москвы. Это был первый в жизни полет на самолете Елены Архиповны, и ей приходилось быть при ней в качестве няньки, вплоть до того, что учить, как закрывать дверь в кабинке туалета. И вот теперь она собралась одна лететь в Воронеж.
– Из Нью-Йорка нет рейсов до Воронежа.
Было видно, что это было для нее неприятным открытием. Елена Архиповна задумалась.
– А как же тогда?
Она ей объяснила про рейсы до Москвы и про дальнейшую пересадку на другой самолет и скорее всего в другом аэропорту. Няня молча развернулась и ушла обдумывать полученную информацию. Но Вероника уже чувствовала, что так просто ситуация не рассосется. Предстоят баталии. И не ошиблась. Они продолжались до конца недели. В ход даже шли аргументы, что, мол, «добрые люди» помогут. Приходилось доказывать, что в Москве нет «добрых людей». Их просто не существует. Каждый раз Елена Архиповна разворачивалась и уходила, чтобы потом появиться вновь с очередной бредовой идеей. Как только Вероника представляла себе няню одну в аэропорту Джона Кеннеди, ей становилось плохо.
Обстановка накалялась. Она уже проклинала тот день, когда связала ее с сестрой в Воронеже. Теперь та, видимо, делала все, чтобы вызвать к себе «богатенькую» сестренку из Америки. После каждого разговора с Воронежем Елена Архиповна становилась все более агрессивной. И объектом своей агрессии она избрала Веронику.
– Я вас сюда не привозила. Вас сюда отправил Володя, отец Ани, для того чтобы вы присматривали за девочкой. И вы не возражали. Что? Не помните? – пыталась возражать она.
Но никакие аргументы не действовали. У няни в мозгу сложился образ злодейки Вероники, которая мешает ей уехать из Нью-Йорка в Воронеж. Просто, кроме нее, не было никого, кого можно было бы обвинить в своих несчастьях.
Аня все чувствовала и мрачнела. Уже не могло быть и речи о том, чтобы выйти из дома и оставить ее одну на попечении няни.
– Мама! Пусть она уедет! – стала повторять девочка.
Вероника была бы рада. Но как?
А тут в Скайпе опять возникла Юлька. Вероника попыталась разговаривать с ней сухо. Впрочем, и та не отличалась сердечностью. Опять она отказалась объяснить причину, зачем Вероника ей понадобилась в Москве. Дошло до того, что Юлька даже предложила оплатить ее билет. Это было уже совсем странно.
А няня продолжала свое давление. Вероника уже знала из Ай-нета, что подобные перепады от апатии к агрессии – начальная форма серьезного психического заболевания. Надо было что-то предпринимать. Так просто это оставлять нельзя. В доме ребенок. И она решилась.
Да. Это будет стоить денег. Да. Придется получать российскую визу. Да. Надо будет брать с собой Аню. Ее просто не с кем оставить в Нью-Йорке. Но что делать? У нее не было другого выхода. А вот Юльке совсем незачем знать о ее решении. Уж слишком много странностей в ее просьбе.
«На месте разберемся».
И она распечатала и стала заполнять визовые бланки российского консульства.
Ночь в самолете, летящем из Америки в сторону Европы, утомила девочку. Она не выспалась и капризничала. А в Москве еще предстояла поездка на железнодорожный вокзал. Веронике хотелось как можно скорее избавиться от Елены Архиповны.
В последние дни перед отъездом няня стала просто неузнаваемой. Откуда-то появилась бурная энергия, и это утомляло. Пришлось ее везти к юристу, который вел денежные вопросы, и там она с поджатыми губками выслушала, что ежемесячные платежи из трастового фонда будут делаться на любой счет и в любой стране, которую она укажет. В свое время отец Ани сделал ошибку. Он был уверен, что няня до конца своей жизни не отойдет ни на шаг от его дочки. Но не учел, что обстоятельства меняются, и еще больше меняются люди. По документам выходило, что созданный им фонд должен выплачивать ей пособие вне зависимости от того, находится ли няня при Ане или нет.