Четырнадцатый апостол (сборник) - Андрей Белянин

«Прости, малыш. Я был глуп и слеп…»

Прости, малыш. Я был глуп и слеп.До последнего верил, что всё это злая шутка.А теперь душа моя – чёрный склеп,Внешне роспись и золото, а глянешь поглубже – жутко…Я не плачу на людях не из-за гордости, нет…Я забыл это слово, как честь, как достоинство, веру.Слёзы душат во сне. Их не видно, и весь секрет,Чтобы утром проснуться, а глаза были красными в меру.Оля стала большой и красивой, тоже любит тебя.Вот так младшие сёстры становятся старшими махом.Она меня поднимала, сердце моё теребя,Когда я кричал от разлуки и бился лицом о плаху.Дашке – четыре. Не дочка – казак, огонь!Вы бы с ней вместе седлали коней и – в поле,Гуляли по парку, держались ладонь в ладонь,Вас было бы трое… Но всё выжжено лавой боли.Дед ушёл за тобою. Если увидишь его, присмотри…Оперировали. Но сердце встало через два дня.Хоронили на том же кладбище. И теперь я боюсь зари.Худшие вести приходят с рассветом, лучом маня…Тебе хорошо там? Заботится ли Господь?Кто подтыкает тебе одеяло и на ночь читает сказки?Пусть всё, что доныне терзает мою плоть,Приходит к тебе, как улыбки, цветы и краски.Мы встретимся. Время? Да что оно – только миг!На Кавказе и в Сербии коротких дорог не счесть, иТы же, услышав мой простреленный крик,Скажешь: «Папа вернулся!Теперь мы опять будем вместе…»

«Мальчик мой – Иванушка. Никогда не называл тебя так…»

Мальчик мой – Иванушка. Никогда не называл тебя так,Любил до безумия, а старался держаться строго…Господи, прости, какой же я был дурак,Но ведь ему хорошо там, у престола Бога…Господи, защити его лучше, чем сумел я…Я не сумел ничего, я опоздал на вечность.С моего горла не уходит его петля,И моя боль убедительна, как бесконечность.Господи, сердце сорвано, я не дышу от слёз,Вижу во сне глаза его и глажу рыжие волосы.А над его могилою вечная горечь звёздИ ветер степной с охрипшим от горя голосом…Господи, не оставь его ни на единый миг,У детских печалей всегда такая тонкая кожа…Со мной теперь только память, как солнечный блик.Мальчик мой – Иванушка, сын раба твоего, Боже…

«Люли, люли, люленьки…»

     «Люли, люли, люленьки.     Летят сизы гуленьки.     Летят гули вон, вон.     Несут Ване сон, сон…»Мальчик мой рыжий, как тебе там спится?Сколько слёз в моём сердце, не знает никто.Сколько сил мне нужно, чтобы не спиться.Не примерить до срока берёзовое пальто.Я гляжу на сестрёнок твоих тревожно,Только их руки держат меня над бездной.Жить без тебя приходится, но жизнь невозможна,И любые молитвы к Всевышнему бесполезны.Говорят, я не встречу тебя там. Никогда.Даже если пойду на фронт и умру в Донецке.Раз встречу назначат в пятницу, вечно будет среда.И я не увижу глаза твои детские-детские…Всегда наивные, ясные, счастливые от души.Полные рёва или такого же чистого смеха.А в кармане моём перекатываются ломаные гроши,Оплата последнего выстрела, ставшего эхом.И скоро, скоро, год или тысяча лет ещё –Ты сбежишь на пару минут из райского сада,Обнимешь меня, ткнувшись лбом в плечо,Сказав, что всё хорошо, что плакать уже не надо…Я поверю. Прижму к сердцу, шепну – беги,Туда, где рассвет, где кущи, где мёд и лира.Господи, сбереги, его, сбереги!И вернусь молча к чёрным своим конвоирам…     «Люли, люли, люленьки.     Летят сизы гуленьки.     Летят гули, вот, вот.     Ваня папу ждёт, ждёт…»

«Мне сейчас не хватает тех, кого рядом нет…»

Мне сейчас не хватает тех, кого рядом нет.Кто в дом не войдёт, не оставит в прихожей след.Не пройдет на кухню, не выпьет со мною чайИ не спросит осмысленно (невзначай),Как живу, как пишется, как вообще в душе?Какие рифмы качаются на толедском ноже?Какая боль подкрадывается тайком во сне?Почему я всегда хожу на кладбище по весне?Ведь зимой холоднее под снегом, в стылой земле,И тёплое сердце лёд сжимает ещё больней,До крови, которая видна поверх всех страниц,На фото моих героев, во всех выражениях лицОдин, пересекающий всю вселенную, шрам.И тогда мне кажется, что стихи мои просто хлам,Недостойный того, чтоб им набили подушку,Положили рыжему ангелу под розовое ушко,Где в его снах, раскрашенных солнцем и синевой,Мы с сыном, держась за руки, вместе идём домой.Нам улыбается небо и брови щекочет бриз.Мой мальчик уйдёт наверх.Я – вниз…

«Уехать в деревню, тихо…»

Уехать в деревню, тихо,Чтобы не знал никто,Подальше от смут и лиха,Старое цапнув пальто.Некую сумму денег надо.Шашку на стену.Белёный дом с парадным,Бритву и пену.Лермонтова взять стихи,Другого не стоит.За какие ж его грехиУбили? Пустое…Наутро вставать с рассветом,Просить воды из колодца,Совсем ни на что не сетовать,Ни с чем не бороться.Осенних цыплят считать,Пить чай с имбирём.Признавать или не признаватьСамозванца царём?Идти в воскресенье в церковьМаленькую, как прихожая.Покаяться – слушал Меркьюри,Все грехи подытожить.Плакать о человечности,Слёзы всегда легки…Но не писать для Вечности!Ни строки!

«Вот улица, где жили мы когда-то…»

И. Бродскому

Вот улица, где жили мы когда-то…Я вспоминаю дом, деревья, даты.Четыре дня безудержного рая,Хожденья по рифмованному краюСтихов и поцелуев, тем и нот.Ночных огней упругий хороводИ эхо от последнего «прости»…Фрегат воспоминаний отгрустил.Посаженный на цепь, он видит сны.Его крыла опущенно-честны.Лишь образы, не знавшие оков,Всё рвутся к сердцу стайкой мотыльков.И надо бы, не пробуя спасти,Их раздавить, как бабочек, в горсти…

«Здравствуй, осень. Дай пожить…»

Л. Губанову

Здравствуй, осень. Дай пожить…Дни летят и сроки ближе,Жизни тоненькую нитьС каждым сном всё чётче вижу.С каждым утром жду звонка,Всё ли собрано в дорогу?Как светла и как легкаЭта переписка с Богом…Я пишу ему стихи,Книги, графику, картиныНа листочке от ольхи,На струне от клавесина.Он поймёт и всё простит.И, дай бог, ещё не скоро –Осень, осень, не грусти –Мы вернёмся к разговору…

«Всё как всегда, пронзает тьму…»

Всё как всегда, пронзает тьмуЛуны точёный круг,Но непонятно почемуПечальны все вокруг.Милорд уехал на войну…И в чём его винить?В том, что далёкую женуНе может позабыть?В том, что покинул всех друзейИ сжёг мосты дотла?Что без милорда пуст музейИ не идут дела?Милорд уехал на войну,Он сделал всё, что мог.Да не поставится в винуИ нам тяжёлый вздох.Нам горько провожать его,И времена не те…Девиз «Всё или ничего!»На дедовском щите.Милорд уехал на войну –Красавицы в слезах!Надежды их идут ко днуПри полных парусах.Ему теперь одна постель –Сухая мурава,Ему январская метельИ небо в головах…Да будет проклята война!Мы все теперь одни.Он не вернётся, ночь темна,Господь его храни…

«Каждый раз, когда ты на меня молчишь…»

Каждый раз, когда ты на меня молчишь,Я понимаю, что вселенная умерла,Ни дождя, ни птиц, гробовая тишь,Если смотришь на солнце – мгла…Я виновен во всем, я не прячу глаз,Я свиваю нервы морским узлом,У моих молитв столько лишних фраз,И считать ли боль наименьшим злом?Биться грудью о вечную мерзлоту,Резать кожу свою на лоскуты,Привкус фальши катая комком во рту,Отправлять тебе парусные листыС постраничным признанием, не дыша,Не касаясь руками остывших век –Ощущать, как неровно идёт душаПо канату, под ветер и мокрый снег…

«Утро. Будильник. Работа. Накатанные пути…»

Утро. Будильник. Работа. Накатанные пути.Гитара. Фламенко. Уроки. Всё и за всё плати.У брата проблемы. Важно. Любит жену, не бьёт.Дура она, но беременна. Кровь из него пьёт.Ссора с подругою детства, а надо в один дом.Теперь угрожает. Пишет. Морально убить потом.Кот овладел игрушкой. Мягкой. Такой маньяк.Лучше баккарди со спрайтом. Лишь иногда коньяк.Роллы и цезарь с курицей. Хоря дома одна.Мама покормит. Напомнить! Взять оливку со дна.Новая песня Налича. Прикольно. Айпод. Звук.Вывесить фото ВКонтакте. Проверить и «Мой Круг».Выстоять службу в праздник. Надо. Душе светлей.До именин осталось сколько-то трудодней.Ответить на эсэмэску: «И я тебя…» Так? Так.Театр с другою подругой. С хорошей. С которой в такт.День на исходе. Ночь. Набрать хоть немного строчек.Вместо любимого имени – прочерк,          прочерк,                    прочерк…

«Короткий дорожный роман…»