Старшая школа Йокай (СИ) - Кемпф Станислав

— К сожалению, время, — с долей сожаления констатировал президент и позвал: — Ичика!

— Да, нии-сама? — словно из ниоткуда появилась девушка, назвав Казую «многоуважаемым старшим братом», если я правильно помню обращение.

— Позаботься, пожалуйста, о госте.

— Будет сделано. Кощеев-сан, я Кицуки Ичика, — поклонилась мне девушка. — Состою в Дисциплинарном комитете.

Я склонил голову и невольно приподнял бровь. На вид Ичика выглядела типичной японкой: росточек маленький, сама худенькая, дышит мне в пупок. Женская школьная форма — пиджак с повязкой «Порядок» на плече, рубашка с галстуком, плиссированная юбка до колен. Но форма сидит идеально, как и на брате, словно Ичика уже родилась в ней, создавая облик образцовой ученицы и стража порядка. Обнять и плакать.

— А еще я член клуба айкидо, кэндо и джиу-джитсу, — добавила она, видимо, что-то прочитав на моем лице.

— Вверяю себя в ваши руки, Кицуки-сан, — я быстро произнес традиционную вежливую фразу, убрав лишние мысли.

Она вывела меня в коридор, и мы, провожаемые любопытствующими взглядами, прошли мимо старшеклассников, которым тоже нужен был президент. Вот теперь я верю, что Ичика его сестра: чувствуется что-то общее в поведении опытных бойцов. А еще с братом она милашка и пай-девочка, а на людях — ровно такое же благородно-пафосное выражение лица «вы все говно, а я королева», помноженное на японский менталитет, где все нижестоящие молча стоят и вежливо обтекают.

Кицуки Казуя внимательно смотрел на переведенного ученика, которого передал в руки сестры, понимая, что порядочно утомил не привыкшего к японской речи гайдзина. Стиль разговора Казуя пока что менять не собирался — до поры до времени. Он достал из кармана пиджака очки и, нацепив их на переносицу, сосредоточился. Через линзы, позволяющие наблюдать ауру души живых и не очень живых существ, молодой шинигами видел странное. Ауры практически не было, разве что тоненький слой, покрывающий тощее тело Кощеева и стекающий по нему, словно вода, в никуда. Такая аура бывает у людей, которые скоро умрут. Кощеев умирающим не выглядел, разве что от голода. Или это какой-то магический конструкт, гомункул или голем. Или это мастер контроля, который не позволяет просочиться даже фоновому излучению.

Хотя кое-что было заметно. Казуя напряг боковое зрение и нашел что искал. Тоненькая, едва различимая нить шла от тела Константина Кощеева куда-то в небо. Кицуки машинально проследил за ней и в один момент оказался в другом месте.

Огромный мрачный зал, украшенный множеством черепов поверженных врагов. Стены, уходящие ввысь, теряющиеся за дымкой. Черный трон, совсем простой. На троне — самый могущественный маг смерти в мире, смотрящий на Казую немигающим взглядом.

— Пожалуйста, если это не затруднит вас, многоуважаемый шинигами, позаботьтесь о моем внуке, — на идеальном японском произнес Кощей Бессмертный, после чего едва заметно склонил голову.

Ниточка здесь не обрывалась, а вилась дальше. Казуя, не в силах оторвать глаз от черной дымки за троном, боковым зрением проследил ее. На мгновение над стариком проявилась аура царства Кощеевых. Она сконцентрировалась дымкой погуще и, собравшись маской смерти, улыбнулась слишком любопытному гостю. Казуя тоже чуть заметно склонил голову.

Очки треснули.

«Вышлю счет», — решил шинигами. Прекрасно, он только что пытался рассказывать о правилах грядущей школьной жизни очередному монстру в человеческом обличье. Каждый день этим заниматься — головой поехать можно. Еще и заботиться о нем. Как хорошо, что скоро выпускаться. Плохо, что придется оставить сестру на съедение русскому чудовищу. А русские чудовища, по рассказам, коварны: не съедят, так понадкусывают. Сестра, в свою очередь, терпеть это не станет, и полетят клочки по закоулочкам. Возможно, нужно посоветоваться с отцом?

Я смотрел в спину идущей впереди школьницы, раздумывая, как начать разговор. Если не ошибаюсь, надо как-то так:

— Президент Казуя удивительный человек.

— Да, брат такой, — кивнула Ичика с просветленным видом, но тут же спохватилась. — Вам не следует называть его по имени.

— Но вы оба Кицуки. Как быть?

— Мы можем обращаться друг к другу по имени. Но без фамильярности. Здесь так не принято.

— Тогда… Ичика-сан? Можно вопрос?

— Конечно.

— Это нормально? — я показал рукой в сторону, где за окном назревала драка.

Группа старшеклассников окружила одинокого паренька и громко не давала ему пройти.

— Нет, — вздохнула девушка, доставая из сумки яркие перчатки и с ловкостью их натягивая. — Вообще никак не нормально. Прошу прощения.

Она распахнула окно, и с улицы немедленно донесся шум драки. Моя спутница, не изменившись в лице, забралась на подоконник и шагнула с третьего этажа в пустоту. Остальных учеников, толпящихся в коридоре, явно ничего не смутило: не переставая болтать, они прилипли к окнам, показывая пальцем и что-то обсуждая. Я понял, что и мне беспокоиться не о чем. В тот момент я уже знал, что она не упадет. Будто смазавшись в воздухе, в следующее мгновение она оказалась возле хулиганов.

— Воу… — удивленно выдохнул я, когда хрупкая девушка одним плавным движением швырнула здоровенного парня на землю, чтобы угомонить. — Это не джиу-джитсу, ей массы не хватит. И айкидо вряд ли.

Я рассмотрел второй прием, которым Ичика успокаивала следующего желающего подраться. Она слегка махнула рукой, словно отгоняя муху, и парня перед ней сложило пополам. Я заинтересованно приподнял бровь при виде фокуса. Заявив таким образом о себе и одновременно расчистив проход, она встала между хулиганами и их жертвой. Рослые парни моментально сдулись. После нескольких резких отрывистых фраз на японском (шансов разобрать, увы, не было) цирк аннигилировался вместе с клоунами. Спасенный паренек взлохматил свою гриву, глубоко поклонился Ичике и начал собирать книги, разбросанные по земле. Кицуки-сан кивнула в ответ, что-то сказала на прощание, развернулась и…

— Извини за ожидание, — появилась передо мной.

— Ага…

— Поскольку ты иностранец, дам еще один совет. В нашем обществе не принято лезть в личную жизнь других людей.

— В том числе, полагаю, дело касается и настоящего облика?

— Верно.

— Спасибо за наставление.

Дальнейший путь прошел в молчании, пока я переваривал еще одну мысль. В одном я был уверен точно: Кицуки Ичика не тронула их и пальцем.

Кажется, здесь интереснее, чем я думал. И посмотреть есть на что.

— Кстати, а почему именно?.. — я указал на ее повязку, решив уточнить один момент.

— Хотя мы одноклассники, попрошу учесть, что я очень занята своими обязанностями, поэтому тебе лучше завести друзей, — спокойно, но прохладно прояснила наши будущие взаимоотношения Ичика, открывая дверь в класс. — Доброе утро! Ребята, минуту внимания!

Шумные разговоры перед уроком затихли, и будущие одноклассники с любопытством уставились на мою интригующую персону.

— Сам справишься? — уточнила Ичика.

— Должен, — с ноткой неуверенности отозвался я, беря мел и встав у классной доски.

Сперва я написал свое имя японскими иероглифами (для иностранщины — вроде бы катакана), вертикально сверху вниз справа налево. Потом повторил латиницей английского языка, сперва аналогично, потом по правилам, горизонтально слева направо — Konstantin Koshcheev. И, наконец, написал на русском фамилию и имя.

— Кощеев Константин, — представился я, проявив благородство и милосердие и не став взрывать мозги японцев понятием «отчество». — С этого дня буду учиться вместе с вами. Я многого не знаю о Японии, поэтому надеюсь на ваше понимание и помощь. Приятно познакомиться.

И поклонился. Раз в меня не стали кидать тухлые помидоры и вызывать на дуэль за оскорбление чувств потомков самураев (а также восточной нечисти и прочих темных синтоистов), многократно отрепетированное приветствие прошло как надо.

— Доброе утро, гайдзин Кощеев-кун! — пара девочек улыбнулась, показав мелкие остренькие зубки. Стараются не рассматривать мои серые волосы. Ну не захотел я краситься, не захотел, извините. А девочки вежливые.