Если бросить камень вверх - Елена Усачева

– Где же ты взял мой сотовый? – Саша попыталась вспомнить, где она последний раз встречалась со своим телефоном. По всему выходило, что это было чуть ли не вчера.

– В твоей сумке, – Арсений глотнул рассолу из банки. – Я его вырубил, чтобы не брякал.

С места они сорвались одновременно.

– Негодяй! – орала Саша.

– Я мимо проходил! – пытался закрыть за собой дверь комнаты Арсений. Но Саша уже дергала за ручку с другой стороны.

– Как ты мог пройти мимо моей сумки? – шарахнула она ладонью по перегородке. Что-то там у Арсения обвалилось. Вот бы все его медали посыпались! Да по голове.

– Она под ногами валялась.

– Ты у меня сейчас сам будешь под ногами валяться!

Арсений победил. Дверь щелкнула, замок напыжился.

– Вот отец вернется!

– Ага! Жди! Вернется он! – торжествовал Арсений. – Он на две недели!

– Еще раз тронешь сумку, убью!

Каким фантастическим образом сумка оказалась на пути у Арсения, гадать не приходится. Надо только быстро вычислить, что он делал в ее комнате, и надавать ему по ушам, пока не смотался.

Сумка, кошелек, мобильник. Пока телефон включался, пока искал сеть, Саша глянула по сторонам. Полки с безделушками, плакат на стене, грамоты. Что он здесь мог взять? Деньги не тронул. Хотя какие там деньги? Мелочь.

Мобильный пискнул, сообщая об окончании загрузки, и тут же выплюнул из себя смс. «Баланс вашего счета – 30 рублей».

Черт!

Последний набранный номер. Незнакомый. Этот малолетний паразит с кем-то разговаривал с ее мобильного, сняв почти все деньги! Ага, а вот и звонок Тьмы. Два часа назад.

– Стой!

Мелькнула в прихожей бело-красная куртка с надписью RUSSIA, синяя спортивная сумка взлетела на плечо.

– Не плачь! – крикнул Арсений, исчезая на лестничной площадке.

– Ну, все! Сейчас ты у меня получишь!

Второй этаж. Красная куртка пожаром метнулась к черному выходу. Шарахнула дверь. Саша всем телом врезалась в железное полотно, долго в темноте искала кнопку кодового замка, а когда дверь выпустила ее, на улице уже никого не было. Припаркованные машины с любопытством смотрели на нее. Ладно, месть откладывается. Но не отменяется.

По дороге обратно встретился охранник. Проснулся от топота. Поглядывает с ухмылкой. Ничего, этот взгляд спишем на убегающего брата. И ляжет он тяжелым пятном на его карму. Впрочем, Сенькину карму уже ничем не испортишь. Но когда-нибудь Саша ему все скажет.

Новое платье

Мама вернулась после десяти. Саша стояла над своей сумкой, размышляя, куда она могла засунуть учебник по алгебре. В пятницу он был. Или уже не был? Был. На уроке. Точно. А потом? Потом…

– Сашок! – прошептала мама, заглядывая в дверь. – Какое я себе платье купила!

– Ты мой учебник не брала? – Саша в десятый раз глянула на ноутбук, где на экране мерцало расписание. Алгебра была первым уроком. Не во вторник, не в среду, а в понедельник. Первая. Не спишешь.

– Ты посмотри, какое платье!

Из бумажного пакета вывернулась шуршащая упаковка. В ней на плечиках висело красно-белое платье. Длинный рукав. Розетка цветов. Золото рисунка.

– Представляешь?

Мама приложила платье к себе, крутанулась. Взлетел расклешенный подол.

– Я приду получать заказ, и они все умрут от такой красоты. – Она присела на корточки посреди комнаты, засунула руки в сумку, пошерудила там, решая, что достать в первую очередь. – И знаешь, я тут еще бусики купила, браслет и туфли. И у меня заблокировали карточку, потому что на ней кончились деньги.

– Поздравляю!

Платье чудное. Красные туфельки к нему идеально подходят.

– У нас есть что-нибудь пожевать?

У мамы очень легкая походка. Когда двигается, кажется, что танцует. Всегда ходит на каблуках. Не ходит. Летает. И сейчас она так же легко упорхнула из комнаты.

– Там была упаковка блинчиков… – пробормотала Саша. – Подожди. Ты ничего не купила?

– Понимаешь, не успела, – с искренним сожалением произнесла мама. – И мимо магазина прошла. А денег уже не было. Я пожарю блинчики. Будешь?

Саша покачала головой.

Чем-то она занималась?

Платье лежало на полу. Шикарное платье. Благородная тяжесть натурального шелка. Золото узора. Крупные розаны. Красные туфли.

– Сашок! – крикнула мама из коридора. – Ты звонила бабушке? Как там Варвара?

– Бабушка спрашивала, когда ты к ним приедешь.

Руки сами потянулись к платью. Мама была высокой и худой, Саша чуть полнее, но все равно платье село как влитое. Длинный рукав прикрыл кисть. Красный плеснул в глаза. Белизна ослепила. Туфли… Высоковаты. Саше на таких далеко не уйти.

– Сашок! А давай вместе поедем. И Варвара будет рада.

В маминой комнате что-то грохнуло. С хлопком полетели на пол папки. В дверях появилась озадаченная мама.

– Саш! Ты не видела мои последние работы?

Саша потянула платье через голову. Вообще-то ей тоже надо кое-что найти.

– Ты их порвала.

– Когда?

– Перед тем как в магазин пойти. Дашь платье поносить?

– Я рвала? – Мама растеряна и немножко возмущена. – Это Сенька порвал! Где он?

– На тренировке. Ты не ответила.

– Какая тренировка? Одиннадцатый час! Когда он только успел ко мне залезть?

– Не рвал он!

Саша сунула матери платье. Что за дурная привычка все сваливать на других! В коридоре на нее посмотрели маски. А рядом зеркало – сейчас Саша выглядела не лучше этих индейцев. Взъерошила себе волосы. Спокойно!

– Как только отец уехал, ты стала рвать свои чертежи.

Мама пошла за Сашей в комнату. Мяла платье, рассматривала его.

– Красивое, правда?

– Красивое. Ты учебник мой не видела?

Саша залезла под стол, покопалась в мусорной корзине.

– Вот твой чертеж.

Скомканные бумажки выпрыгивали из ладони. Саша вдруг заметила: среди книг на полке одна в обложке. Почему в обложке?

– Мама! Что делает у тебя моя алгебра?

– А это я для ватмана. Нечем было подпереть.

Ну, конечно! Своих книг не хватает. Берем учебники. Гранит науки. Он тяжелее.

Уже в комнате заметила, что пришла вместе с обрывками рисунка. Бросила их под стол. Жаль, не она порвала этот чертов рисунок. Было бы сейчас чуть-чуть приятно.

Щелкнул замок входной двери.

– Мама! – с порога крикнул Арсений. – Я есть хочу!

– Там Саша жарит блинчики.

Саша жарит блинчики?

Пнула под столом обрывки. Она сейчас точно кого-то пожарит.

Взгляд упал на телефон.

И она даже знает кого.

– Слушай, ты, обормот! – вышла в коридор Саша. – С тебя сто рублей на телефон. А возьмешь еще раз – самого на блинчики пущу.

Арсений торжественно запустил руку в карман.

– Вот тебе сто рублей, и будь счастлива.

Саша смотрела на купюру. Настоящая. Не фантомная.

– Откуда?

– Отец оставил. Сказал, что я главный на хозяйстве.

– Саш, ты не видела мои ластики? – протянула из своей комнаты мама.

– В верхнем ящике письменного стола.

– А! Точно!

Щелкнуло, грохнуло, запрыгали по полу ручки.

Арсений тенью потек мимо нее в свою комнату.

– А почему тебя – на хозяйстве?

– Я ответственный! – Арсений предусмотрительно стоял в дверном проеме. – А если что, – он встал в бойцовскую позу, – дам отпор. У меня деньги, как в швейцарском банке.

И он улыбнулся самой широкой кошачьей улыбкой. Это его подвело.

– Эй, швейцарский банк. – Саша медленно пошла на брата, вглядываясь в его лицо – уголки губ у него были перепачканы чем-то буро-красным. Кетчуп. Либо пицца, либо… – В Макдональдсе был?

Арсений прыгнул в комнату.

– Растущему организму нужно питаться!

Дверь полетела навстречу Саше.

– Так купил бы сосисок, а не деньги просаживал!

Как будто с потолка рухнула музыка. Саша стукнула по закрытой двери и зашагала на кухню.

Папа! Почему так? С чего вдруг Сеня стал главным? Когда он что покупал? Очень хотелось сказать братцу что-нибудь обидное. Так, чтобы взвился там, у себя в комнате, пробежал по потолку, зацепился когтями за штору и повис вниз головой. Но не стала. Послала мысленный привет папе.

Кухня просторная, с большим овальным столом на шесть стульев, с высокой барной стойкой, с длинной столешницей, с черной панелью плиты. На стене ряд полок – и везде тарелки, приправы, баночки с крупами. Холодильник большой, вместительный. Сейчас ничего не вмещает, кроме пустоты. Сколько слонов можно положить в пустой холодильник? Одного. Второго уже придется класть в забитый предыдущим слоном холодильник.

Саша дернула пачку блинчиков, примерзшую к стенке морозильника. Холодильник покачнулся.

– Да отрывайся ты! – разозлилась она и выпала из морозильника. Задняя стенка упаковки так и осталась вмороженной в мохнатый лед.