Белый ферзь - Измайлов Андрей

И тогда, помнится, Инна встречала. Подогнала «мазду» на стоянку аэропорта, а на обратном пути в город за руль, разумеется, сел Колчин. Цветисторечивые древнекитайцы так и говорят: «Женщина без мужчины – слуга без хозяина. Мужчина без женщины – сокровище без присмотра». На сей раз…

ИННЫ В АЭРОПОРТУ НЕ ОКАЗАЛОСЬ… похоже, Колчину придется либо подсаживаться к ребяткам в автобус, либо соглашаться на такси. (Однако быстро же исчезло из лексикона сочетание «ловить такси»! Теперь только и гляди, как бы тебя таксисты не словили – цены, цены!).

Ждали выдачи багажа. Обменивались ритуальной словесной ерундой: м-мда, погодку вы нам устроили к прилету! вымотались? есть маленько! не болтало в воздухе? да как обычно! ладно, на месте приедем поговорим! следи, чтобы сумки не поперли, не распотрошили – это у них тут теперь на раз!

Колчин, само собой, не сдавал пенал в багаж. Общекомандное серебро – да, но и содержимое пенала – не менее ценно. Подарок. Именно Колчину как русскому сэнсею от главы Всеяпонской ассоциации промышленников. Этот глава – спонсор чемпионата. Хисатака-сан друг другу их представил: вот, мол, диковина – русский сэнсей! вот, мол, диковина – всеяпонский глава! Почему бы промышленнику любопытствовать: о, каратэ, о! А он родовыми корнями – с Окинавы (кто в курсе, тому и объяснять не надо; кто не в курсе, тот и не поймет, пусть верит на слово…). Живчик этакий, вкус жизни понимает, коллекционер- Гоген, Ренуар, Дюрер… подлинники. Пообщались, и всеяпонский глава незримо распорядился клерку – тот побежал куда-то. Выяснилось, за подарком. Ну, пусть дарит…

Пенал-коробка. А внутри – в деревянной раме под стеклом на пергаменте – иероглифы Инь-Ян и три клейма, одно из них – красное. Оригинальная доска из Шаолиня. Красное клеймо – как раз клеймо шаолиньского монастыря. Два других – клейма мастеров- каллиграфов, которые Инь-Ян писали.

Всеяпонский глава был в монастыре – монахи ему эту доску показали. Он захотел купить. Они говорят, мол, мы не продаем такие вещи, мы такие вещи либо дарим, либо… не дарим. И подарили. А он, значит, преподнес ее Колчину – настолько, значит, впечатлил русский мастер всеяпонского главу. Лучше подарка не придумать – ни Колчину, ни Инне. Только вот…

ИННЫ В АЭРОПОРТУ НЕ ОКАЗАЛОСЬ.

… сложности было возникли в аэропорту Нарита. Как бы доска шаолиньская – всенароднояпонское достояние империи. Но потом долго кланялись-извинялись-скалились. Подарок есть подарок. Вот и документ сопроводительный за подписью самого всеяпонского главы – вот и вот.

То-то!

ВОПРОС:… выражая почтение и признавая заслуги российских единоборцев. И в то же время на родине известность наших мастеров менее… м-м… чем в Японии. Как бы вы, Юрий Дмитриевич, прокомментировали…

ОТВЕТ: Конъюнктурные соображения, мне кажется. Например, все знают, что президент играет в теннис. Ну играет и пусть себе, казалось бы. Но вся элита теперь считает своим долгом играть в теннис, а телевидение исправно пропагандирует этот вид спорта. А до того Леонид Ильич Брежнев очень любил фигурное катание, помните? Сам, правда, на коньки не вставал, но любил. Помните ТВ тех лет?.. М-да. Увлекался бы президент восточными единоборствами… Впрочем, возможно, действует подспудно запрет каратэ 1981 года. Хотя он давно отменен, единоборства реабилитированы, легализованы. Тем не менее… как-то не принято рекламировать. вопрос: Не потому ли, что криминальные структуры полнятся бритозатылочной шпаной, которая что- то такое умеет руками-ногами? Вот она – угроза мирным согражданам, вовремя не освоившим азы-яти каратэ-до. Помнится, пресловутый запрет 1981 года мотивировался аналогично. ответ: Мотивировался. Хотя ни одного – НИ ОДНОГО! – официального уголовного дела по применению каратэ против стражей порядка и просто граждан – НЕ БЫЛО… Каратэ строится на противоречиях: самая разрушительная система – она и была придумана для разрушения, в отличие от китайских систем, к примеру, – но базируется каратэ на самой миролюбивой идеологии, на буддизме, отвергающем всяческое насилие. То есть ты должен сделать все, чтобы нейтрализовать зло, не применяя силу. Когда же последние средства исчерпаны, применяй это оружие, но ПРОТИВ ЗЛА… Повторяю: ни до запрета, ни после не было зафиксировано ни одного преступления с применением боевых приемов. А что было? А было нарушение марксистско-ленинского учения. Партбонзы обнаружили в каратэ неопознанное и несанкционированное ими молодежное движение. Сначала это привлекло внимание компетентных органов – везде ведь были стукачи-сексоты. И пошли сигналы с мест: «В такой-то секции граждане занимаются непонятно чем, машут руками-ногами, говорят «рэй!», поклоняются одному человеку – и не Ленину». Как же так? До того и в сортир ходили организованно, запрашивая согласие у МК ВЛКСМ или Пионерии: «Можно, мы пойдем? – Можно! – Ура! Разрешили!». И вдруг в обществе – вполне броуново и массовое движение по изучению-освоению нового феномена. Палочной дисциплины – никакой. Шли добровольно на тяжелый труд – физический, моральный, умственный, да и материальные затраты были немалые. Шли независимо от профессий – у меня в секции занимались и профессора, и слесари. И возраст роли не играл. Более пожилые интересовались прежде всего философским аспектом, многие ушли в буддизм – не как в религию, а как в традицию мировой культуры. Те, что помоложе, отдавали предпочтение кумите, то есть спаррингу… Хотя, по сути, кумите не только и не столько спарринг, но… долго объяснять. Таким образом, появлялась новая общность людей, и – нет, не советский народ. Они раскрепостились, осознали, что существует не только потогонная работа от звонка до звонка и очередь за колбасой. Оказывается, можно в зал пойти… и не только ради спортивных достижений, но и для просветления ума.

ВОПРОС: Но почему сразу запрет? Можно ведь было попытаться оседлать движение и даже возглавить его, как это случалось не раз и не два.

ОТВЕТ: Каждый пояс нужно было заработать – не по протекции, не по звонку сверху, не по взятке, не по должности. Прежде всего – что ты реально можешь? Иди бей доски, колоти кирпичи, отжимайся, показывай ката, спаррингуй. Получилось? Получи. Пояс… Попробуй оседлай на фу-фу. Да и спорткомитеты заволновались – ведь начался массовый отток из традиционных видов: из баскетбола, из борьбы и так далее. Да и компетентные органы прикинули: что получается?! Раньше только они владели секретами, а теперь все и каждый?! Весомая гирька, перевесившая в сторону запрета: будут милиционеров бить, распояшутся. Запретить, запретить!

ВОПРОС: то есть придушили в зародыше… ответ: Я бы не сказал. К тому времени мы уже крепко стояли на ногах. Клуб «Фрунзинец» на Маяковке, за аргентинским посольством, – там у первого нашего академиста каратэ, у Коршнина Алексея Борисыча, работа была поставлена еще как! Михаил Крысин тогда же взошел и утвердился. Превосходная питерская школа уже существовала – им не кто иной, но аж Романов благоволил, был такой… член… Великолепная школа в Белоруссии, где сразу несколько лидеров было – они меж собой нашли консенсус. Рига, Таллинн, Молдавия, Грузия… И вдруг – закон о запрете. Что стало с людьми? Наиболее авторитетные больше всех и пострадали. Тот же Коршнин, к слову. Кто сел по инсценированному-инспирированному делу, кто затих.

ВОПРОС: По поводу «затих» – это вряд ли. Невзирая на запрет, как раз в те злополучные годы только и было слышно о тайных школах и великих сэнсеях.

ОТВЕТ: Именно! Власти похватали как раз тех, кто что-то из себя представлял. А приготовишки или даже недоприготовишки расползлись по подвалам, наплели вокруг себя кучу небылиц: мы самые великие, самые могучие! Анекдотичные случаи… Человек выходит с высоким поясом. Где получил? А вы знаете, один японец, кореец, таиландец был проездом в Москве на денек, посмотрел на меня и там же в подвале вручил пояс: «Ты достоин!». Но показать ничего не могу, а то убьют. Вот- вот! Когда нечего показать, делают вид, что есть что скрывать. Ну хоть малость самую продемонстрируй! Ладно, уговорили… Йия!.. Что – йия?! Головка от руля! Это – стиль?! Это закрытый стиль! Это я ногой специально дрыгаю не так, как вы где-то видели, это специально. Никому не говорите! Тайна сия велика есть… Полная ахинея! М-да. Но при отсутствии достоверной информации люди начинали верить. Никто ведь не публиковал в газетах – ни слова о каратэ. А если нет открытости, возникает теневая сторона. Нет официальных полномочий присваивать даны, начинается неправомочное присвоение: «Ты парень ничё. Хочешь дан? – Давай! – Ну, заплати и отвали!». И это продолжается.

Сейчас в каждом ЖЭКе в Москве – своя тайная школа, свои великие секреты. Хотя секрета особого нет. Секрет – в трудолюбии и в первоисточнике знаний.

ВОПРОС: Итак, запрет. Кто сел, кто притих. Но кто-то и продолжал. Юрий Дмитриевич Колчин, надо понимать, продолжал. Не в подвале же. Не в спортзале с закрашенными окнами. А как же с законопослушностью?