Тринадцать лет спустя - Майя Плисецкая

Магия Петербурга, авторитет российских хореографических традиций, представительное жюри каждый раз за все эти годы вызывали интерес и азарт у балетной публики. Молодежь приезжала посоревноваться с края света — австралийцы, японцы, американцы… А уж европейцы прибывали во множестве.

Главный интерес представляла для меня «Кармен-сюита». Тут мы стали первооткрывателями. Это взаправду было недурно придумано. Каждому конкурсанту вменялось в обязанность потрудиться в поисках своего хореографа, кто смог бы применительно к индивидуальным данным танцовщицы или танцовщика создать на ту же музыку, что легла в основу моей (ставшей вроде бы уже канонической) «Кармен-сюиты», оригинальный номер.

Фантазии было проявлено много. Придуманы сольные сцены, дуэтные танцы. И каждый из балетмейстеров мог согласно нашим условиям обратиться к любой странице партитуры балета. Это был простор для фантазии каждого в пределах всех 45 минут моего балета. Столько, сколько длится «Кармен-сюита».

Даже сегодня, через череду ушедших лет, память сохранила блестящую работу «к случаю» Джона Ноймаера, который на музыку «Гадания» поставил для солистов гамбургской оперы Анны Поликарповой и Ивана Лишки впечатляющий дуэт. Победительница первого конкурса Елена Филипьева с Виталием Бреусенко показала себя мощной, очень современной Кармен «из сегодня». А лиричнейшая, прекрасно сложенная литовка Эгле Шпокайте вместе с достойным партнером Эдвардасом Смалакисом исполнила целую драматическую сцену, специально созданную к конкурсу Юриусом Сморгинусом.

Гран-при на первом конкурсе достался французу Бенжамену Пешу из Гранд-опера. На конкурс он приехал в статусе корифея. Попытать счастья. На всех турах Пеш выступил ровно и интересно. В финале он закрепил свое лидерство, исполнив сольный номер Форсайта под жесткую электронную музыку. Форсайт был тогда для России в новинку, и публика реагировала бурно. Победа на петербургском конкурсе помогла Пешу в продвижении по лестнице своей танцевальной карьеры. Он стал солистом, а вскоре и премьером. Также вырвались в широкую известность Елена Филипьева и Эгле Шпокайте.

Но не все стали победителями. Премии достались лучшим, а неудачники с мокрыми глазами обступали меня в коридоре, искали сочувствия, желали внимания. Мне думается, что наше жюри принимало справедливые решения. Голосование было тайным. Набрал очки — переходи в следующий тур. Конкурс есть конкурс. От правды цифр в соревновании не уйдешь.

Во втором конкурсе я предложила «Анну Каренину». И снова столь трудная задача сумела расшевелить воображение хореографов и танцовщиков. Вновь перед публикой предстали разные Анны, разные Вронские и Каренины.

Приз в денежном выражении был определен немалый. Особо по тем временам. Десять тысяч долларов — первое место. Это было привлекательным для юных конкурсантов. Но и перечень членов жюри, о котором я писала выше, стал хорошей рекламой конкурсу. Деньги от спонсоров собирали малыми порциями. Но генеральный спонсор японец Сезан Фуками расщедрился не на шутку и выделил сто пятьдесят тысяч долларов. Он был большой меломан, почитатель вокала и балета, нередко появлявшийся сам на эстраде с пением и драматической игрой. Позже он не раз приглашал меня для совместных выступлений. В Австралии, Новой Зеландии, Лондоне. Но жанр, который он облюбовал, был эстрадный и желания участвовать у меня не вызвал. Я каждый раз вежливо отказывалась, ссылаясь то на занятость, то на сложности с получением рабочей визы.

Лишь однажды его предложение заинтересовало меня. Вместе с труппой театра «НО» выступить в синтетическом спектакле по древней японской легенде «Крылья кимоно». Сам Фуками исполнял главную партию. Пел и танцевал. Но для европейских глаз и европейских ушей это было и не танцем, и не пением в общепринятом понимании того и другого. Я учила свою партию, уже приехав в Токио. Лексика танца была для меня совсем внове.

Я изображала пришелицу с Луны, у которой молодой рыбак крадет крылья кимоно и без них она не может покинуть Землю. Молодой рыбак влюбляется в лунную фею, но в раскаянии возвращает ей крылья, понимая, что жить на Земле она не сможет. Хореография и стиль были совершенно непривычными для моего тела, но, к моей неожиданности, я молниеносно освоила весь текст. Фуками оказался хорошим партнером, хотя дистанция между нашими телами ближе чем на полметра не сокращалась.

Но я отвлеклась. Это было много позднее, после первого конкурса, на котором Фуками выступил в роли генерального спонсора.

Все три конкурса организационные вопросы вел Владимир Чернин. И делал это неплохо. Однако что касалось привлечения спонсоров, то эту ношу он чаще перекладывал на мои плечи. Все шло по накатанной дорожке до тех пор, пока среди действующих лиц не появился сын Чернина Сергей. Любвеобильный папа, не спросив на то моего согласия, назначил сына генеральным директором и распорядителем финансов конкурса. На мое последующее невезение, юный директор Сергей внезапно сочетался браком с роскошной полногрудой блондинкой. Блондинка начала мелькать в кулуарах нашего балетного соревнования в броских провокативных туалетах. Похоже, что сие стало одной из причин наших финансовых затруднений.

А тут еще точно в день открытия конкурса грянул злополучный дефолт 17 августа 1998 года…

Мы ожидали перевода денег из президентского фонда Ельцина, которые были обещаны и все соответствующие распоряжения подписаны и переподписаны. Конкурсу недоставало пятьдесят тысяч долларов, главная часть коих должна была составить премиальный фонд. Мелькавший в те времена по телевидению усатый министр финансов Задорнов, с преувеличенной театрализованной заботливостью пекшийся о благосостоянии российского населения, держал все наши бумаги у себя на столе, зная, без сомнения, день и час пришествия грабительского дефолта. Он этот день, верно, и определил!..

Все конкурсанты увлеченно соревновались на сцене уютной Александринки. Жюри строго и придирчиво отбирало лучших. А денег на премии и авиационные билеты все еще не было. («Жить стали лучше, а деньги кончились», — как определил происходящее Жванецкий.) По счастью, отзывчивые люди нашлись, и кто взаймы, а кто и по-спонсорски без возврата восполнили недостающую сумму. Англичанин Бен Брамс, появившийся на конкурсе в белом смокинге, достал из кармана пачку банкнот и отдал ее Чернину. Вспомню с искренней теплотой участливость Никиты Михалкова, помогшего нам в той критической ситуации. Отозвалась на нашу беду и известный косметолог Ольга Цуканова.

Я несколько раз звонила на мобильник Татьяне Дьяченко, с которой была немного знакома, лелея надежду, что Татьяна, любимая дочка президента Ельцина, имевшая, как поговаривали, влияние на отца, сможет повлиять и на Задорнова с переводом обещанных денег. Но телефон либо молчал, либо строгим мужским голосом помощника Дьяченко обнадеживал меня, что информация будет передана по назначению. Но никаких денег из президентского фонда мы тогда не получили.