Месть авторитета - Аркадий Карасик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Незначительное повышение цен — перемрем с голоду. Эпидемия чумы в Африке — обязательно доползет до нас; где и чем лечиться? Обокрали квартиру в соседнем районе — мы на очереди, грабители уже приглядываются к нашим запорам и задвижкам.
Точно такая же паника охватила ее, когда ртуть в градуснике поползла выше тридцати семи…
Пока неугомонная Наташа отправилась встречать врачей возле нашего подъезда, мы с Гошевым принялись обдумывать план предстоящей операции.
— «Скорая» в больницу на другой конец Москвы не повезет…
— Наша машина возле дома. Я заранее вызвал. Главное — получить направление…
Предусмотрел, проныра! Значит, был уверен в моем согласии… Но сейчас не это важно, необходимо все продумать, все учесть…
— Сколько палат в отделении?
— Три женских и четыре мужских…
Впечатление — облазил не только все закутки отделения, но и все этажи больницы. А ведь уверен, что дальше подъезда он и не пошел. Значит, пользуется информацией… Чьей?
— Своего человека внедрил?
— Конечно… Опекает две мужские палаты… Третья — одиночка, там лежит умирающий. Рак желудка… Женские палаты, на мой взгляд, интереса не представляют…
— Где гарантия, что меня положат в нужную палату?
— Начальник отделения в курсе… Всего он, конечно, не знает, но, видимо, догадывается. Его попросили поместить вас туда, куда нужно…
— Заранее знал о моем согласии, — не выдержал я. — А вдруг взял бы да отказался?
Гошев хитро улыбнулся и промолчал. Дескать, неужели генерал думает, что его подчиненные не изучили свое начальство?
— Впрочем, Семен Семенович, еще не поздно переменить решение. Трудно сказать, какой фокус может выкинуть воровской авторитет… Может быть, лучше мне подсадить в палату еще одного своего агента… И возраст у вас немалый, и здоровье не на высоте… Лечиться нужно, а не сыском заниматься…
— Пой, пташка, пой… Лучше скажи, как при необходимости с тобой связываться?
Еще что выдумал — перерешить! Теперь меня стосильной лебедкой от расследования не оттащить!
Гошев понял и сразу перешел на предельно деловой тон.
— Через день буду навещать. В каком качестве? Подумаю. Если срочно, то через моего человека. Лежит в третьей палате. Зовут Павел… Щуплый такой парнишка. Хромает… Длинные волосы, на затылке связаны в пучок…
Молодец, Николай! Ни одного прокола, все предусмотрено, все продумано.
Я вспомнил его предшественника, подполковника Серегина, сейчас отбывающего срок на зоне, и поморщился. Сколько же неприятностей доставил нам этот предатель! Скольких агентов пришлось выводить из дела, спасая от бандитского самосуда…
Гошев замолчал и вопросительно уставился на меня… Что не понравилось генералу? То, что агент прихрамывает или его волосы пучком?
— Все правильно, — успокоил я капитана. — Подготовился ты вполне профессионально… Постараюсь и я не подкачать…
Прибежала Наташа. «Скорой» все еще не было. По мнению жены, медики обязательно перепутают адреса, потеряют бумажку с записанным на ней нашим телефоном, заблудятся… Пробежала по комнатам, потрогала пылающий мой лоб, привычно поохала — растет температура, поудобней взбила подушку. И снова — к подъезду…
— Выпить хочешь? — осведомился я, заранее зная ответ. — Хороший коньячок, три звездочки, а тянет на КВ…
— Спасибо, това… Семен Семенович… Вы же знаете — не употребляю… Что вам принести в больницу? Бананы уважаете?
— В окно выкину. Вместе с тобой. Никаких передач, слышишь?
Наконец появилась «скорая».
Молоденькая врачиха с уставшими красными глазами и следами косметики на внешне безразличном лице потрогала наманикюренным пальчиком разбухшее бедро, измерила температуру, давление. Обязательный минимум, хоть при инфаркте, хоть при простуде. Такая же молоденькая сестричка с ногами, растущими, кажется, от шеи, сделала обезболивающий укол.
— Необходима немедленная госпитализация, — «диагноз» поставлен усталым голосом. По мнению Наташи — безнадежным.
— Операция? — шутливо ужаснулся я. — Снова резать?
— Сразу и операция, — равнодушно пожала плечиками докторша. — До чего же все стали пугливыми… Вас обследуют, проверят. Пройдете курс физиотерапии, поделают компрессики, примочки, укольчики…
Знаем эту «терапию»! Взглянет хирург мельком на бедро, отвернется и буркнет: «На стол его…» Какая ему разница, кого резать? Распялят голышом, обдурят наркозом, склонятся двое в белых «забралах» — повстречаешь после в коридоре, не узнаешь истязателей.
Наверно, и маски марлевые для того, чтобы остаться не узнанными.
Очухаешься в палате — не подняться, не пошевелиться. Типа букашки, наколотой на булавку и пристроенной в «коллекции» таких же порезанных букашек-таракашек…
Но, нужно собираться. Ибо добровольно согласился лечь в больницу. Не для лечения — оно второстепенно! — а для выполнения гошевского задания. Чувствую — меня купили. Самым примитивным методом — на всегдашнем стремлении работать, быть полезным… И все же горю желанием немедленно очутиться в больничной палате, рядом с… вором в законе.
Наташа, поминутно шмыгая припухшим носом, помогает мне натягивать спортивный костюм, собирает сумку. Врачиха, обрадованная тем, что ей не придется везти меня в больницу, бодро выписывает направление.
3
Дежурная лампочка у входа в палату почему-то мигала. Грустно и моляще. Будто лампада перед иконой, колеблемая порывистыми ударами ветра.
Мне стало жутко.
За какие грехи меня привели в стонущую на все лады палату? Что предстоит — обещанная врачом «скорой» терапия или новая операция? Одну — полостную — я недавно перенес. Воспоминание о ней сидело в моем сознании занозой.
Страшила, правда, не сама операция — наркоз погасил сознание, и сама «процедура» прошла, как говорится, без моего участия. Но ожидание в предоперационной и пребывание в реанимации вряд ли забудутся.
В этот момент, находясь на пороге больничной палаты, я, казалось, начисто позабыл о просьбе Гошева, о предстоящем выслеживании преступника, о жене, вообще обо всем…
В палате шесть коек, по три с каждой стороны. Заняты — четыре. Две койки свободны. Одна из них, видимо, предназначена для меня. На другой — смятая постель, откинутое одеяло. Наверно, ее обладатель отправился либо в туалет, либо на лестничную площадку покурить… Значит, ходячий.
А остальные?
Тоненькая сестричка в туго обтягивающем фигуру халатике и надвинутом на лоб колпаке торжественно препроводила новичка к месту у окна. Приглашающе похлопала бледной ручкой по одеялу. Ложитесь, мол, на свое тронное место, спите. На тумбочку поставлены три флакончика для лекарства: утро, день и вечер. Рядом — стакан с чайной ложкой.
Я уже успел прийти в себя от непонятного «паралича». В конце концов, предстоит не просто лечение — обычная работа сыщика, в сравнении с которой все эти терапии-хирургии — едва заметные мелочи…
— Все лежачие? — шепотом спросил я, кивая на спящих больных.
— Смешанные, — хихикнула веселая сестрица. — Завтра разберетесь…
На кровати, стоящей возле двери, зашевелилась темная фигура, послышался недовольный, скрипучий голос:
— Чего разболтались? Дня мало, что ли? Вот напишу завтра жалобу начальнику — он те подкоротит язычок!
Сестра снова хихикнула и на цыпочках выбежала из палаты.
Я с трудом стянул с себя спортивный костюм. Будто отодрал кожу от мяса. Осторожно забрался под одеяло. Лишь бы обошлось без операции, а вора в законе мы с Николаем вычислим…
4
Заснул под самое утро. Будто в черную дыру провалился. Но этот провал не избавил меня от страшных сновидений. Поминутно вздрагивал, просыпался и снова нырял в «дыру»…
… Лежу на операционном столе. Над моим распростертым голым телом склонился Гошев. В марлевой повязке, оставившей открытыми одни глаза, с кухонным ножом в одной руке и чудовищных размеров вилкой — в другой.
Не пугайся, генерал, я тебе вырежу несколько ненужных нервишек — крепче спать станешь… Аккуратно сделаю, вежливо… Сестра, наркоз!»
Сестра… Да это же Наташа? Она подносит к моему лицу… противогаз… «Дыши, Семочка, глубже, сейчас полегчает… Тебе навредил американский антибиотик, сейчас мы выльем его…»
Я изо всех сил втягиваю в легкие какой-то отвратительный газ… Скорей бы окунуться в беспамятство… Но наркоз не действует! Пытаюсь сказать об этом жене — изо рта несутся шипящие звуки.
Гошев размахивается и втыкает нож в бедро… Господи, до чего же больно! «Пинцет… Зажим…» Кто-то подает хирургу инструменты… Кто? До боли в позвонках закидываю голову… Серегин? Откуда взялся бывший подполковник? Он же сейчас «парится» на зоне… Сбежал? Срочно позвонить — пусть пришлют оперативников…
«Не волнуйся, генерал, — шепчет на ухо еще один осужденный, бывший лейтенант Адилов. — Мы с Серегиным — профессионалы, сделаем все, как надо… Ты только дыши глубже…»