Влюблён до смерти (СИ) - Жнец Анна

Прикрывшись, я почувствовала себя лучше, хотя в памяти по-прежнему зияла дыра. Я даже не могла назвать своего имени. И, говоря начистоту, женщина в чёрном платье, что смотрела из зеркала, была мне незнакома от слова совсем.

«Что теперь?» — спросила я себя и отправилась дальше исследовать странное место, в котором оказалась.

За ближайшей дверью обнаружилась ванная, крохотная, как углубление в пещере. Между умывальником и душевой кабиной было сантиметров сорок. То есть входить в комнату следовало не иначе как боком, и лучше — втянув живот.

«Славненько».

Другая дверь вела в коридор — место, явно заслуживающее моего внимания: за порогом словно начиналась другая реальность.

Стоило толкнуть створку — и тишины как не бывало. Звуки, запахи обрушились, перегрузив сенсорную систему.

Голоса, шарканье ног по камню, скрипы открывающихся и закрывающихся дверей. Коридор был полон суетящихся мужчин в одинаковых деловых костюмах. Незнакомцы спешили по своим делам, держа под мышками или прижимая к груди кипы картонных папок. Переговаривались, окликали друг друга и даже швырялись смятыми салфетками. В воздухе витала убойная смесь запахов: пот, затхлость подземелий, цитрусовые и древесные нотки крепких мужских парфюмов.

Шокированная, я захлопнула дверь и подпёрла её спиной. Так и стояла, пытаясь успокоиться и прийти в чувства.

«Где же я? Что это за место?»

Полчаса я набиралась смелости, прежде чем заставила себя покинуть комнату и смешаться с толпой мужчин, — надо же было разведать обстановку. Понять, куда я, чёрт возьми, вляпалась.  

Большинство незнакомцев направлялись к винтовой лестнице в конце широкого коридора. План остаться незамеченной провалился с треском. Стоило переступить порог, и все взгляды устремились в мою сторону. Идущие навстречу при виде меня спотыкались и округляли глаза. За спиной слышался изумлённый шёпот. Я проходила мимо, и мне вслед оборачивались. Собеседники замолкали на полуслове и смотрели на меня, как на экзотическую зверушку. Хорошо хоть пальцами не показывали.

«Это что… женщина? — донеслось из комнаты с распахнутой дверью. — Настоящая?»

— Нет, — хлопнула я себя по бёдрам, раздражённо повернувшись к говорившему, — пластилиновая. Не видно? Что это вообще за место такое?

Дверь закрылась перед моим носом. Ответ на свой вопрос я предсказуемо не получила. Прохожие прекратили таращиться и ускорили шаг, а я оказалась перед непростой дилеммой — вернуться в комнату или продолжить путешествие вниз по кроличьей норе.

Что ж, вечно отсиживаться в четырёх стенах  не выйдет. 

С такими мыслями я последовала за толпой, и мои двухсантиметровые каблучки громко зацокали по гранитному полу.

Коридор был ярко освещён и напоминал туннель, прорубленный в скале. Под потолком чуть слышно гудели люминесцентные лампы. Вдоль обеих стен тянулись двери с номерами, как в курортных отелях. За поворотом спиралью закручивалась лестница, плотно зажатая глыбами известняка.

Едва нога коснулась ступеньки, на плечо опустилась ладонь, и за спиной раздался хрипловатый голос:

— Добро пожаловать в Крепость жнецов.

Глава 2

Итак, я богиня смерти — кто бы мог подумать? — и скоро получу своё первое задание. 

Это что же? Мне придётся кого-то убить?

Полчаса понадобилось, чтобы свыкнуться с этой мыслью и унять дрожь в пальцах.

Богиня смерти. Богиня. Смерти.

«С ума сойти», — повторяла я мысленно, пока мой новый знакомый, тоже бог смерти — бог,  мать её, смерти! — провожал меня в местную столовую.  

Росс привлекал к себе внимание, но, конечно, не так, как я, уже уставшая от шепотков за спиной. От своих — точнее, наших — коллег он отличался, как попугай — от воронов. Синие дреды ниже лопаток, очки в зелёной оправе без стёкол, драные джинсы и гавайская рубашка с фламинго и пальмами.

То, что в этом странном месте жёсткий дресс-код, было понятно без дополнительных уточнений: все мужчины, встречающиеся на пути, имели вид крайне официальный. Редко кто позволял себе расстегнуть пиджак или ослабить удавку галстука. Почему же на Росса правила не распространялись? Вряд ли такую одежду он нашёл у себя в шкафу.

— Сначала нужно выбрать имя, — сказал жнец, вложив мне в руки пластиковый поднос и встав в конец длинной очереди. Моё появление в столовой предсказуемо вызвало фурор: боги выкручивали головы в попытках рассмотреть меня внимательнее.

— Кому? — не поняла я, всё ещё под впечатлением от услышанного.

— Тебе.

— Мне? Зачем?

— Пока не вспомнишь собственное.

— А я вспомню?

— Нет.

«Отлично. Память ко мне, значит, не вернётся».

— Ты тоже не помнишь, кем был раньше?

— Никто не помнит. Говорят, будто жнецами становятся мужчины, погибшие в Верхнем мире, но так ли это — неизвестно, — Росс опустил поднос на линию раздачи. — Верхний мир — это… ну... загробный. Тот, куда попадают после смерти.

«Если мужчина погибает в мире, в который попал после смерти, то он становится богом смерти? Бред какой-то».

— Мужчины? — переспросила я. — Но я не мужчина.

— Определённо, — согласился жнец, окинув меня оценивающим взглядом. — Видишь ли, — продолжил он, потянувшись к ёмкости с кашами, — твоё появление в Крепости — событие экстраординарное. За миллионы лет существования нашей милой организации ни разу богиней смерти не становилась женщина. Будешь сок? Советую апельсиновый. Клюквенный, кажется, чем-то разбавляют.

Услышанное не укладывалось в голове. Возможно, в другой ситуации мне бы и понравилось чувствовать себя особенной, исключением, так сказать, из правил, но начнём с того, что я никогда — по крайней мере, исходя из своих ощущений — не мечтала работать убийцей. А кто в здравом уме об этом мечтает?

Росс закинул за спину дред, едва не угодивший в овсянку. 

— Думаю, тебе стоит ждать особого к себе отношения. И сомневаюсь, что в хорошем смысле этого слова.

Спасибо, обрадовал.

— Если хочешь знать моё мнение: с этого момента тебя ждёт вечность, полная испытаний. 

Замечательно!

—  Ведь, скорее всего, твоим куратором назначат моего дорогого братца: он ведёт всех новичков. 

— И что… он очень строгий?

— Лютый зверь.

Час от часу не легче.

Нагрузив подносы, мы поспешили к пустому столику — как раз освободилось место возле окна. 

В столовой царил невероятный гомон: чем дальше мы отходили от раздаточной, тем тяжелее было расслышать друг друга.

— Откуда вся эта еда? Её готовят загробные повара?

— Налажена доставка из нижнего мира. Использованная посуда уничтожается в утилизаторах. На всех поверхностях грязеотталкивающие чары, так что с уборкой проблем нет.  

Подносы с глухим стуком опустились на столешницу. 

Крепость жнецов была вырублена в скале. Из окна, такого же круглого и лишённого стёкол, как то, что украшало мою комнату, открывался изумительный вид. Серо-стальное море пенилось и бурлило. Волны разбивались о стены маяка, что стоял на каменном островке примерно в двух километрах от берега. Затянутое тучами небо почти сливалось с водой. Казалось, вот-вот разразится шторм. 

Несмотря на отсутствие в проёме стекла, снаружи не поддувало, при этом воздух был заметно свежее, чем в коридорах. Пахло водорослями и солью.

На тёмной столешнице напротив каждого стула лежали бамбуковые салфетки. У каменной стены стояли солонка и перечница. Дальние от окон столики подсвечивались шарами-фонариками, подвешенными к потолку.

Росс запил овсянку апельсиновым соком, и я посмотрела в собственную тарелку, на которой одиноко покоилась брокколи: взволнованная, я накладывала себе еду на автомате. Впрочем, кусок не лез в горло: со всех сторон я ощутила направленные на меня взгляды.

— Завтрак с семи до десяти. Обед с часу до двух. Ужин с шести до одиннадцати, — просвятил Росс. — Стандартная рабочая смена двенадцать часов. Сначала забираешь из хранилища косу, получаешь задание — и вперёд. 

Я вздохнула.