Мозаика мертвого короля - Юрий Валин

Впрочем, это было давно. Сгинул Лорд-Командор, растворились в бесконечном океане уцелевшие у Крабьего мыса дромоны и когги. Жёлтый берег шутя разметал песчинки великого войска. Кто-то смог укрепиться в новых городах и фортах, кто-то распробовал нутт и блаженно издох, жуя проклятые орехи, кто-то ушел вглубь Жёлтых земель. А кто-то имел глупость рискнуть и вернуться домой…

«Купец» шел прямо к нам. Замысел их капитана был прост — жаться ближе к берегу и защищаться вместе с нами. Возможно, ушлый купчишка тайно лелеял надежду, что ящер соблазнится драккаром. Действительно, зачем твари топить неудобный крутобокий когг, когда рядом узкий низкий корабль, набитый вкусной мускулистой человечиной?

— Сигналят, — крикнул Борода.

На мачте когга взвились два флага, — еще не все забыли код Объединённого флота.

— Предупреждают о змее, — сказал король. — Честный простофиля. Что ж, я восхищён. В наши-то времена соблюдать закон? Не жрите их, парни. Если не будут нам возражать, возьмём лишь груз. Честных моряков нужно уважать.

— Ваше Величество, Двинутого нужно подкормить, — сказал я. — Он честнее любого купца.

— Слышали лорда Либена? — король кашлянул-засмеялся. — Сдохнуть мне окончательно, а он ведь прав. Прежде всего мы обязаны позаботиться о нашей бедной зверушке. Скормим ему десяток-другой, не больше. Обещаю, — все двуногие с когга, что окажутся постройнее Хвоста, останутся в живых.

Парни почтительно засмеялись. Каждый из нас мог поднять Хвоста одной рукой. Парень был отменным стрелком, но год назад ему отбили потроха, и несчастный медленно подыхал. Ему еще хватало сил пустить три-четыре точные стрелы, но не у меня одного возникала мысль помочь бедняге ударом кинжала. Видят боги, достойному воину лучше околеть вмиг, а не растягивать столь паршивое развлечение на месяцы. Да он и сам это знает, — вон, криво ухмыляется, сидя на носу. Ослабевшие руки едва удерживают лук с наложенной на тетиву стрелой.

«Купец» приблизился, с него махали и что-то неразборчиво кричали. Мелькнул спинной плавник Двинутого, — змей кружил вокруг когга, не слишком приближаясь. Разумно, сейчас уже можно было различить эвфитон, установленный на юте «купца». Наводчик суетливо разворачивал орудие, пытаясь поймать в прицел скользящего в отдалении змея. Я ощутил некоторое беспокойство, — сослепу этот криворукий запросто может всадить тяжелую стрелу и в нас.

Король, поправляя пояс с оружием, прошёл мимо нас на нос. Обернулся:

— Там какая-то шлюха у эвфитона бёдрами вертит. Борода, смотри в оба. Хвост, ты видишь урода?

— Сниму, мой король, — Хвост попытался принять уверенный вид.

Эшенба кивнул и глянул на меня:

— Либен, как твоя благородная задница? Не прилипла? Не имеешь ли желания растрясти жирок, мой друг?

Король преувеличивал. Я не друг короля Эшенбы. Я его доверенное лицо, его язык, глаза и левая рука. С этими органами у Его Величества в последнее время некоторый непорядок. Что касается остального… быть другом и советником короля Эшенбы редкое и сомнительное счастье. Впрочем, такова судьба.

Я сдвинул весло и поднялся.

— Я готов, мой король.

— Не сомневаюсь, — Эшенба вглядывался в приближающийся когг. На миг на лице, изуродованном швами и шрамами заживших язв, мелькнул былой хищный азарт — Надеюсь, там найдётся что-то согревающее.

От королевского смеха парни пригнулись к вёслам. Я и сам невольно втянул голову в плечи. Эшенба оставался нашим единственным хозяином и королём, и мы были преданы ему от подмёток до кончиков облезлых ушей, но проглоти меня аванк: боялись мы это существо в грязном бархатном дублете и вытертых кожаных, некогда черных штанах, куда сильнее виселицы и кольев, что поджидали нас в будущем.

Мне подали узкий треугольный щит и боевые перчатки. Натягивая толстую привычную кожу, усиленную бронзовыми заклепками, я оценивающе оглядывал когг. Крепкий пузан. Если успеют опомниться, некоторые из нас успеют вспотеть, пока мы его возьмём. Или вспотеть и охладиться, уйдя на дно под прохладные весенние волны.

Мы подошли уже достаточно близко, я различил несколько бородатых лиц на борту — похоже, краснохолмцы. Впрочем, какая разница? Умрут все. Последний год «Сопляк» и Двинутый не оставляли свидетелей. Тактика вполне оправдывала себя: в столице много болтали о судьбах исчезнувших кораблей, но никто не знал правды. Ходили слухи о вернувшихся змеях, о зловещем колдуне-погоднике, но никто не вспоминал о короле Эшенбе. Даже дети знали, что король давно мёртв. Убит четыре года назад в той знаменитой заварухе у глорской Цитадели. Уже вовсю рассказывали сказки и легенды о сумасшедшем короле, о его битве с воинством мертвецов. Очевидцев того памятного дня было мало, а те, что выдавали себя за очевидцев, врали безбожно. Ну, поверить в россказни об ужасах боя между мёртвыми и живыми и вправду сложно. Признать, что действительность была еще ужаснее — и вовсе невозможно.

Боги не одобряют мыслей о прошлом. Вот оно, настоящее. Им и живи.

— Змей! Стурворм кружит вокруг! — завопил бородач с когга, тыча топором за борт.

— Мы видели, — крикнул я. — Встанем борт к борту и отобьёмся. Только держите круче к мысу!

— Не успеть! — заорал другой бородач — на его жирной шее, поверх кружев сорочки, болталась цепь с розовой жемчужиной. Видимо, хозяин судна.

— К борту! — рявкнул я. — Не время болтать, толстяк.

Король, успевший надеть шлем, насмешливо хмыкнул. Хозяина когга он рассмотрел и, зная мою неприязнь к женственным выродкам, не стесняющимся цеплять на себя украшения и открыто затаскивать в постель мальчишек, заранее веселился.

— Что вы хотите делать? — упирался толстяк.

— Спасти ваш груз и корыто от змея, — честно прокричал я. — Решайтесь, господин купец. Мы знаем верный способ.

Обычно мне удаются переговоры. Моя ничем не примечательная физиономия вызывает у людей прилив труднообъяснимого доверия. Я все еще выгляжу лордом, пусть обедневшим и потрёпанным жизнью. Люди склонны легко поверить подобному человеку и с такой же лёгкостью его забыть. И то, и другое весьма удобно при моём роде занятий. Не раз судьба сталкивала меня с людьми, которым я некогда, по недомыслию или в большой спешке, не успел вырезать печень. Забавно, но ни один из них меня так и не узнал.

На когге всё ещё колебались. Там кто-то мнил себя опытным мореходом и не видел смысла сдерживать бег корабля и сцепляться бортами с утлым драккаром. А он был, этот смысл. Стоит корыту чуть изменить курс, и когг оказался бы в наших руках. И наоборот: идя под нынешним углом к ветру, «Сопляк» долго удержаться рядом с «купцом» не сможет.

Король тихо зарычал.

— Думаете удрать в одиночку? — прокричал я. — Тварь всё равно сожрёт всех.

— Что вы предлагаете? — на высокой корме возник еще один человек с длинной корсекой в руках.

— Да как на пальцах объяснить? Дайте подняться, так покажу, — посулил я и указал куда-то по носу. — Там вторая тварь. Загоняют нас в засаду. Зимой мы в этом самом месте выскочили чудом.

На когге спорили. Была слышна ругань. Кто-то сомневался, если не в чистоте наших намерений, то уж наверняка в наших силах и умственных способностях.

— Вырву языки всем до единого, — приглушенно прорычал король. Низкие нащёчники барбюта скрывали его лицо, что весьма помогало делу. Пятнистый лик короля Эшенбы, поминаемый в сотнях баллад, легенд и прочих сагах, напугал бы купцов куда сильнее близости стурворма.

— Милорд, куда вы держите курс? — закричали с когга.

Совсем дурно. Раз начали задавать вопросы, значит, доверия мы не внушаем. Вполне естественно — надпись на носу «Сопляка» давно не подновлялась, на вёслах сплошь парни сомнительного вида, груза нет. Дурно. Наш миляга Двинутый расслабился, позволил противнику думать, и теперь с купцами придётся повозиться.

— Пошли! — прорычал король.

Я взвесил шансы. «Сопляк» следовал у кормы когга, держась чуть правее. Ближе было нельзя, мы и так рисковали переломать вёсла. Дурно. До каната, свисающего с кормы «купца», мы доберемся, но дальше боя не выйдет. Нас просто скинут в воду. Да и стрелки у них наверняка имеются. Расстрелять низкий драккар даже эти увальни вполне способны.

— Ваше Величество…

Эшенба метнул на меня быстрый взгляд, и мне захотелось попятиться. Даже сквозь прорези шлема тусклый блеск королевских глаз ударил с силой алебарды. Король меня ценит, следовательно, вспоров мне брюхо, он не успокоится и, сожалея, снесёт головы двум-трём подвернувшимся парням. Рука моего господина еще не метнулась к рукояти меча, но иллюзий у меня не имелось, — чаще всего я не успевал и разглядеть, как старый клинок является на свет.

Спас ситуацию Двинутый. Наша тварь сообразила, что забава пошла не так, и атаковала корабль. Корпус когга вздрогнул, послышался глухой удар и хруст шпангоутов. Наш стурворм умел обращаться с деревянной добычей, хотя, атакуя, весьма оберегал искалеченную башку. Корабль кинуло на нас, и Борода с проклятьем навалился на рулевое весло. Пара гребцов всё равно лишилась вёсел — над бортом взлетели щепки, один из обломков на диво точно стукнул по лысой башке Сельва-Северянина.