Огонь без дыма - Зинаида Миркина

Моя обнаженная рана —

Картона волшебного гладь.

Я вижу тебя постоянно

И не в состояньи обнять.

А рядом все в том же окошке

Туманные неба слои,

И сыплются снежные крошки

Бессчетно, как слезы мои…

«Твои глаза передо мной…»

Твои глаза передо мной,

А за окошком – лес родной.

Твои глаза в меня глядят,

Как лес, глубок и тих твой взгляд.

Твои глаза передо мной,

И нет минуты ни одной,

Чтоб я не чувствовала их —

В меня глядящих глаз твоих.

«Я одна доживаю свой век…»

Я одна доживаю свой век

В нашей общей любимой квартире.

Листья падают, падает снег,

За окном разгораются шири.

А квартира тиха и пуста.

Сколько лет еще быть ей такою?

Но тобою полна пустота,

Потому в ней так много покоя…

«Мне надо быть достойной жизни вечной…»

Мне надо быть достойной жизни вечной,

Вот той, в которой неизменен ты.

Ведь только там возможна наша встреча —

В безбрежности, немой от полноты.

Как ширь воды безбрежна и спокойна!..

Какой закат преобразил сосну!

Мне надо быть воистину достойной

Любви, в которой я сейчас тону.

«А я все время о любви…»

А я все время о любви.

Не той, зашедшейся от крика,

Не той, бушующей в крови, —

О самой тихой и великой.

А я все время о тебе.

Не о делящем нас пороге,

Не о разбившей жизнь судьбе —

О слившем воедино Боге.

Тоска… Она вернется вновь.

Ты весь во мне, но не со мною.

Но если говорит любовь,

То пусть замолкнет остальное.

Та к Иову предстал Господь —

Созиждущая душу сила.

И замолчали кровь и плоть,

И Вечное заговорило.

«В каком ликующем просторе…»

В каком ликующем просторе

Любви моей девятый вал

Вздымался! В сердце было море,

И ты его в себя вмещал.

Никто на свете не расскажет,

Что значит остановка дней…

В груди моей любовь всё та же,

Но вот куда деваться ей?

Куда? В заснеженные ели?

В туман, что над землей разлит?

В людей? Неужто в самом деле

Вот этот мир её вместит?

Задача непреодолима.

Да у кого же хватит сил

Раскрыть себя, как ты, любимый,

Сказав мне: я тебя вместил.

«Возрожденье, воскресенье!..»

Возрожденье, воскресенье!

День сверкнувший, день весенний.

День совсем необычайный,

К нам явившийся из тайны,

Жизнь родящей вновь и вновь,

Тайны с именем – любовь.

Я не слышу, я не вижу,

Но ко мне всё ближе, ближе

То дыхание, которым

Созидаются просторы.

Дышит Бог, и дышишь ты,

Хоть невидимы черты:

Стерлись, сведены к нулю.

Но люблю! Люблю! Люблю!

А все то, что есть в природе,

Из любви на свет восходит.

«Все собралось сейчас в твоем портрете…»

Все собралось сейчас в твоем портрете,

И я твержу, дыханье затая:

Единственный, единственный на свете,

В тебе одном вся расправлялась я.

Я приникаю к твоему портрету,

А утром, встретив первую зарю,

Немому блеску розового цвета,

Как и тебе, всем сердцем говорю:

«Люблю».

Да, из груди моей невольно,

Как слезы, льются тихие слова:

Люблю, люблю – и потому так больно.

Люблю, люблю – и потому жива.

«И сквозь судьбу, и над судьбою…»

И сквозь судьбу, и над судьбою

Плеск веток. Тихий шум лесной

И дождь сравнял меня с тобою

И с этой смолкшею сосной.

Как медленно текут минуты,

Не прерывая тишины,

И мы с тобой еще кому-то

Совсем беззвучному равны.

«Светлая пасмурность. Тихое веянье…»

Светлая пасмурность. Тихое веянье.

Слезы не льются рекой.

Грусть просветленная, мыслей рассеянье

И довременный покой.

Утро прозрачное, утро туманное

Стихнуло, боль заглушив.

Где ты, любимый мой, где ты, желанный мой?

Может быть, в этой тиши?

«Твоя душа… Она безмолвна…»

Твоя душа… Она безмолвна.

Она в неведомом краю.

Но, воздух весь собой заполнив,

Она окутала мою

От слез ослепнувшую душу,

Которой не глаза нужны,

А тайный слух. Ей нужно слушать

Весть – позывные глубины.

Да, всё во внешнем мире стерто,

Но там, во глубине, ты жив.

Орфей, проникший в царство мертвых, —

Весть огненная, а не миф.

«Протянуты сосны к Богу…»

Протянуты сосны к Богу,

Как руки в немой мольбе.

И все их стволы – дорога

К тебе, мой родной, к тебе…

Пускай всё судьба отнимет,

Не спорю с моей судьбой.

Но если иду за ними,

На встречу иду с тобой…

«Мое достоинство хранит сосна…»

Мое достоинство хранит сосна,

Мой голос влился в плеск ее ветвей,

И я деревьям, может быть, нужна

Вот точно так же, как душе твоей.

Ты к ним ушел – и, как они, затих.

И я, вступая в эту тишину,

С тобой сейчас встречаюсь через них.

Как в шуме леса, я в тебе тону.

«Перед лицом твоим стихая…»

Перед лицом твоим стихая,

В мир шумный выйти не спешу.

Я в стольких людях задыхаюсь,

Наедине с тобой – дышу.

Сплелись таинственные корни

На непроглядной глубине.

Мне только лишь в тебе просторно,

А в целом мире тесно мне.

«Ну вот я и снова с тобою…»

Ну вот я и снова с тобою,

Внедряюсь в священный покой.

Но так высокó над судьбою

И так глубоко под тоской…

Душа так ликующе любит,

Как будто в объятиях ты.

О, только б не выйти из глуби

И не потерять высоты…

«О чем деревья говорят?..»

О чем деревья говорят?

О том, что не прошли года,

Что можно сбросить свой наряд,

Но что-то есть, что навсегда.

И веток медленный разлёт

Дает тоске моей ответ,

Шепча, что жизнь идет, идет

И окончанья жизни нет.

И, точно золотом листы,

Все существо тобой полно.

Быть может, ты уже не ты,

Но только ты и жизнь – одно.

«Течет из глаз слеза скупая…»

I

Течет из глаз слеза скупая.

Боль бьется, ветру в такт гудя,

А сосны тихо выступают,

Как откровенье, из дождя.

День непогожий, день осенний,

Но ветер не разрушил тишь.

Дается сердцу откровенье,

Вот только видь, вот только слышь.

II

День придымлённый, непогожий.

Как этот день, ты нем и сир.

Люблю тебя и этот Божий

Загадочный, прекрасный мир.

В чем смысл и цель миропорядка —

В лесу ли, иль в лице твоем?

Всё тайна здесь, здесь всё – загадка,

Но всё во мне и я во всем.

Как ты и лес, сейчас немею.

Твои глаза в мои глядят.

И я вхожу душою всею

В намокший лес, в затихший взгляд…

«Понять нельзя… До крика странно…»

Понять нельзя… До крика странно —

Здесь, на земле, тебя уж нет,

Но он растет – немой, пространный,

Как свет зари, великий след.

Я прислоняюсь молча к камню.

Я – птица об одном крыле…

Когда б ты знал, как без тебя мне

Здесь оставаться на земле…

Никто, никто помочь не может,

Но права на бессилье нет.

Ведь твой немой, великий след

Почти что слит со следом Божьим.

«В средине мира есть Гора…»

I

В средине мира есть Гора,

И надо мне на эту Гору.

И мне ответят лишь ветра

И бесконечные просторы.

Мне надо этой высоты,

Тогда душа тебя обрящет:

Ведь всем простором будешь ты,

А я – горой, в тебя глядящей.

II

В средине мира есть покой,

Как высь над широтой морскою.

Над всей бездонною тоской —

Крыла великого покоя.

Ты в нём. И он сейчас в тебе,

А я кружусь, как в ветре птица.

Та к помоги моей мольбе:

Дай мне покою причаститься.

«Благодарю тебя за встречу…»

Благодарю тебя за встречу

На сокровенной глубине.

Ты руки положил на плечи,

Как пальцы приложил к струне.

И вот затрепетало тело,

И не стираю слёз с лица,

И вся душа моя запела,

И песне этой нет конца,

Её и смертью не разрушить.

Тебя зову, тебе пою.

Благодарю тебя за душу

Благословенную твою.

«Ты в том сокровенном краю…»

Ты в том сокровенном краю,

Что снега плывущего тише,

И слушаешь душу мою,

Которой сама я не слышу.

Незыблем простор бытия.

Смерть наша ему не помеха.

И все, что помыслила я,

В тебе отдается, как эхо.

И каждый мой вздох и мой взгляд

Доходят до первоосновы.

А этот немой снегопад —

Твое сокровенное слово.

«Тебя я видела во сне…»

Тебя я видела во сне.

Ты в дом пришел назад ко мне.

Ты дверь ключом открыл.

Ты рядом снова был со мной,

Весь, до беспамятства родной,

И – не хватило сил

На счастье. Эта боль в груди

Прервала сон мой, но приди!

Приди, приди опять!

Ведь я дышу едва-едва

И эти жалкие слова

Та к трудно повторять…

«Жить без тебя… О Боже мой…»

Жить без тебя… О Боже мой,

С чем, с чем сравнится эта боль?

Вот если только мне самой

Сойти на нет, уткнуться в ноль…

Сгореть вот так же, как и ты,

Внутри Господнего огня,