Гнет (Кома - 2) - Кира Эллер

- Зинка! Да просыпайся же ты, лентяйка чертова, - раздался из кухни встревоженный голос. В маленькой комнате зашевелилось потертое ватное одеяло и две тоненькие ноги неохотно скользнули в тапки. Скользнули и тут же юркнули обратно - те были какие-то сырые и склизкие. "Надо было вечером на батарею положить", подумала она и снова одела их на ноги. Тяжело вздохнув, с еще закрытыми глазами она на ощупь прошаркала в ванную, периодически натыкаясь на углы. Заперев дверь, она включила кран, присела на краешек ванны и снова задремала, уткнув нос в потрепанное вафельное полотенце. Из этого сна ее вывел истерический стук в дверь. Шаткая, с осыпающейся краской, она спазматически содрогалась под кулаком, роняя на пол светло-зеленую перхоть. - Опять дрыхнешь? Шевелись живее, а то голодная в школу пойдешь, я тебя до полудня ждать не собираюсь! Делать нечего, и худенькая восьмиклассница Зинка, со все еще закрытыми глазами набрала пригоршню ледяной воды и плеснула в лицо. Это всегда помогало. Уже сидя за столом и поедая остывшую яичницу с растекшимися желтками-глазами, она смотрела в замерзшее окно и размышляла. Что-то было не так. Казалось, обычное зимнее утро, за окном сумерки, еще горит фонарь возле ларька на углу и слышится размеренный скрежет лопаты дворника. Остывший желток все так же липнет к вилке, а чай какой-то безвкусный. Так было всегда, сколько она себя помнила. Та же крохотная двухкомнатная квартирка, где они жили вдвоем с матерью, тот же ежедневный распорядок. Мать встает, будит Зинку, готовит ей завтрак и уходит на работу, на почтамт. А Зинка доедает, моет посуду и плетется в школу, куда ей абсолютно не хочется. Все было обычно... но именно сегодня какие-то мелочи бросались в глаза. Почему вдруг сегодня? Этого четырнадцатилетняя Зинка, худышка с угловатым лицом и выпирающими лопатками, понять никак не могла. От несвойственных ее возрасту дум ее отвлек крепкий материнский подзатыльник. - В облаках витаешь? На часы бы посмотрела! - и мать исчезла в недрах квартиры так же внезапно, как и появилась. Синие часы над холодильником безжалостно показывали половину восьмого. Зинка вздохнула и со стуком положила вилку на стол. Пора собираться. Уже когда она заканчивала мыть посуду, хлопнула дверь в прихожей. Мама ушла, даже не попрощавшись. И странно - именно сегодня Зину это задело. С легким раздражением она закинула тряпку в мойку и отправилась собираться. Однако вид лежащей на столе медицинской карты поставил все на свои места. Сегодня не нужны учебники, тетради и дневник - сегодня диспансеризация в местной поликлинике Может, для кого-нибудь этот день обещал быть счастливым - никаких занятий, домашних заданий и контрольных работ, прошелся по кабинетам и иди гуляй. Может кому-нибудь такое положение вещей было по душе, но только не Зинке. Скажем прямо - абсолютно везде и всегда хрупкая девочка Зина была абсолютно одинока. Да, вокруг была жизнь, существовали ее одноклассники, соседи, мать, наконец. Но она им не была нужна, что создавало полную иллюзию житья в стеклянной банке - жизнь рядом кипит, вот только никому нет до тебя дела и поучаствовать в общем веселье тебе не дадут. В лучшем случае тебя просто не заметят. В худшем же... Все последствия второго варианта Зинка уже не раз испытала на своей шкурке. И сегодняшний день обещал быть особенно неприятным. В обычной школьной рутине каждый урок был для нее своеобразным островком спасения, во время которого ни у кого нет времени и возможности издеваться и строить пакости. А переменки всегда можно было где-нибудь пересидеть... Как вы поняли, Зинку никто не любил. Каждый хлюпик рядом с тихой и застенчивой девочкой чувствовал себя по крайней мере Шварценеггером и не упускал случая поиздеваться. Сегодняшний день без спасительных уроков обещал быть настоящим кошмаром. С такими невеселыми мыслями в голове она пробиралась по заснеженной тропинке к белому зданию поликлиники, утыкаясь носом в воротник потрепанного пальто и стараясь не замечать, что в правом сапоге предательская дырка собирает снег. Снег был мокрый и тяжелый, что обещало насквозь мокрые колготки. - Эй, Зина-Образина, куда торопишься? - раздался за спиной крик и в тот же момент что-то больно ударило ее в затылок так, что в глазах потемнело. На Зинку неслись трое ее одноклассников со снежками наготове. Но ей хватило и одного - она бессильно упала в снег и осталась лежать. - Может, не стоило в снежок ледышку пихать? - спросил один и легонько пнул неподвижно лежащую девочку ногой. - Да ничего ей не будет, - бросил второй, - пошли, а то опоздаем. И вся троица понеслась дальше. Когда они уже скрылись за углом, Зинка, тихо всхлипнув, подняла голову и ощупала затылок. Болело сильно, а на руке остались пятна крови. Но делать было нечего - она кое-как встала, отряхнула коленки и подняла портфель. Голова кружилась, перед глазами неслись дикие красно-зеленые круги и слегка тошнило.

Сидя в своем кабинете, Кирай просматривал студенческие отчеты. Зачем кого-то допрашивать, если по этим бумажкам и так ясно, кто чем занимался? Ученики вполне оправдывали его ожидания - этот выпуск оказался на редкость удачным, всех, кроме одного можно было смело брать на работу в департамент. Вот этот один и интересовал Сатану больше всего. Лентяй и бездельник, он все же умудрился дотянуть до выпуска. А вот и отчет... Кире поуютнее устроился в кресле и открыл папку. Посмотрим... Девушка, лет двадцати, установка - разрешение проблем путем суицида... Что и требовалось доказать. Он нажал на кнопку переговорного устройства и коротко бросил: - Четвертого ко мне, немедленно! Когда через пять-семь минут секретарша пропустила расхлябая в кабинет, последний радостно улыбался. Однако выражение лица Сатаны разбило радостные надежды в пух и прах. Он-то надеялся, что совершил нечто исключительное, за что его сразу повысят в должности... Впрочем, в исключительности своего поступка он не ошибся. Кирай медленно поднял на него тяжелый взгляд, от которого, казалось, все надежды кремировались самостоятельно. - Можешь мне объяснить, что это такое?! - он швырнул отчет прямо под ноги ученику. - П-психологический эксперимент, - прошептал тот, слегка заикаясь. Начало не предвещало ничего хорошего. - Тебе приходило в голову, что объект перед опытом необходимо проверять? Черт молчал. Было ясно - случилось нечто из ряда вон, и ничем хорошим не кончится. - Ты хоть знаешь, кто она?! - рявкнул Кире так, что за плотно закрытыми шторами задребезжали стекла. - Нет, - еле-еле пискнул четвертый. Сатана откинулся в кресле и скрестил руки на груди. - Тогда я тебя проинформирую. Она Высшая, правая рука Сверкающего, Глава Департамента Пространства, Времени и Связей с Внешним Миром, спец-наблюдатель на Земле, покровитель Элементалов... Мне продолжить, или ты сам уже понял, чем это пахнет? Ученика словно вдавили в пол десятитонной глыбой. А Сатана тем временем продолжал: - Ты опозорил Департамент своей некомпетентностью и непрофессионализмом. Но это ладно, пятно с Департамента мы отмоем как-нибудь. А вот за эту выходку ты ответишь лично. По суицидной статье ей грозит полное забвение. Сверкающий и я такого не можем допустить. Поэтому завтра, когда Высшая Инстанция будет рассматривать дело, отвечать будешь ты, и только ты. Если твое признание и смерть помогут ей хоть как-то остаться в ГНЕТе, можешь считать, что свои грехи ты искупил. Если же все-таки ее низвергнут, в ближайшую пару тысяч лет ты будешь получать 10% наказаний за каждого грешника на земле. Каждого! Вот тогда я, может, отомщу за нее. А может, добавлю тебе еще что-нибудь, - он подпер щеку рукой, - я все сказал, нажал на кнопочку, ответила секретарша, - Передай Иде, что он может забрать преступника и распоряжаться им по своему усмотрению. Чертенок не двигался. Не пошевелился он и тогда, когда в кабинет вошла охрана. Окинув его взглядом, они схватили черта под руки и вынесли прочь, как мешок с песком. - Ну и все, - пожал Кире плечами, - теперь надо ждать до завтра.