Колодезная пыль - Борис Георгиев

– Борисович, – дополнил клиент, не допускавший, чтобы кто-то, кроме него самого, экономил на отчестве. – Чего тебе взбрело? Договорились же в десять у «пяти углов». Пробка что ли в центре?

Валентин ответил не сразу, сначала взошёл мраморной лестницей на террасу. Поднимаясь, косился на кабриолет, решёткой радиатора влезший в розовые кусты у фонтана. Пантера! Кобальт и хром, глазам больно от бликов. Всё это: кабриолет, парк, фонтаны, дом, камзол хозяина, шахматные плиты под ногами – придумал он, артмастер Ключко Валентин Юрьевич. Выдумал и реализовал, если можно назвать химеры реализацией. «Столик я удачно приткнул, – заметил про себя артмастер, отодвинул лёгкий плетёный стул и сел без приглашения. – Что мне взбрело, спрашиваешь? Не твоё грибово дело».

– Я решил зайти к вам, – ответил он, глядя на хозяина декораций снизу вверх, – в порядке авторского надзора. Да вы присаживайтесь, гри… Григорий Борисович.

«Чёрт, не хватало его в глаза обозвать грибом».

– Это ты хорошо придумал, – пыхтел, усаживаясь напротив, гриб. – А то как-то не по-людски. Вечно ты меня таскаешь по левым забегаловкам.

– Вы же в реале меня к себе не зовёте, – скучливо (сколько можно повторять!) бросил артмастер.

– Сто раз тебя спрашивал, Ключик, зачем в реале?

– Сто раз отвечал: чтобы сделать вас таким, каким вы хотите стать, я должен видеть вас таким, какой вы есть на самом деле, – сказал Валентин, подумавши: «Гриб, который мечтает стать дубом».

– Сто раз ты меня видел в реале, зачем я тебе нужен в сто первый?!

«Стану я тебе рассказывать об итеративной психопластике», – подумал Валентин и сухо ответил:

– Мне нравится беседовать с людьми, а не с призраками, которых я же сам и выдумал. И хватит об этом. Если не возражаете, давайте ближе к делу. Вы говорили, что-то не так с автомобилем?

– А? Да. Нет, не то чтоб не так… Стрёмно. Даже не знаю, как тебе…

Гриб мялся, Валентин силился под виртуальной маской клиента – респектабельность, чувство собственного достоинства, безусловное превосходство – разглядеть истинного человека. Припомнил, каким был этот Григорий Борисович, когда в первый раз встретились. Тени тёмных делишек волочились за ним, как хвост за ящерицей, теперь же они едва заметными чёрточками залегли у крыльев носа и в брезгливой складке губ. «Хорошо, что лексикон у него не изменился», – подумал артмастер. Чтоб сдвинуть с мёртвой точки забуксовавший разговор, предложил:

– Попробуйте описать момент, когда ощутили неудобство.

– Момент? Ну, прикинь, отвёз я свою в салон, высаживаю, и тут… Нет, это позже было. Когда вылезала – всё путём. Ножка на шпильке… Чмоки-чмоки… Она вся такая… И дверцей – хлоп! И тут… Ты понял? Нет, не тогда, позже, когда подъезжаю я к офису, поворачиваю, дверь нараспашку, и неспешно так высовываю ботинок… Вот в этот самый момент и ёкнуло.

– Что «ёкнуло»? Текстура сбилась?

– Какая текстура? Внутри ёкнуло. Всё не то, понял? Невдобняк перед пацанами – тачка голубая, сам я получаюсь вроде… Ну, ты понял.

«Понятно. Психологическая несовместимость образов, разрыв».

– Понял. Делаем вторую машину?

– Не, ты не врубился. Как я с двумя буду? Что я – на одной Ариадну в салон, а на другой… И бабок не меряно. Ты мне сделай, чтоб и туда и сюда, понял?

– Трансформер?

– Чего?

– Два в одном. Смену скина я сделаю по вашему эмоциональному состоянию. Жену отвезёте в салон на этой – Валентин кивнул кобальтовой пантере, – а по дороге в офис или на деловую встречу… Одним словом, когда вы подумаете о делах, скин сменится.

– Когда подумаю о делах?.. – с сомнением протянул гриб. – А ёкать не будет?

– Нет, если вы не питаете нежных чувств к паца… К вашим партнёрам.

– Ты на что намекаешь? – возмутился Григорий Борисович, но тут же сник. Пожевав губами, спросил:

– Сколько денег?

– У вас остался расчёт по скину? Прекрасно. Разделите на два. Срок исполнения – неделя.

– За полцены? Ничё, но тоже бабки. Ты смотри, если чё не так… Ты меня знаешь.

Валентин смерил взглядом фигуру в камзоле, развалившуюся в плетёном кресле, и после сказал:

– Знаю. Оплата после приёмки. Нужен доступ к вашей психофизике, без этого работать не начну.

– Внутри у меня копаться будешь? – нехорошо улыбаясь, спросил гриб.

– Больше вовне. Мне всего-то и нужно – ситуационная привязка.

Гриб, не снимая прохладной улыбки, негромко сказал:

– Смотри, если чё – зарою.

– Меня уже зарыли, – неожиданно для себя самого ответил Валентин, которому почему-то вспомнился котлован. Засим он кивнул, выбрался из кресла и хотел отбыть, но гриб остановил:

– Погоди. Надо чтобы и Ариадне подошло. Тебе и её профиль дать?

Артмастер глянул на клиента искоса, при этом роскошный камзол на миг разбился в треугольные дребезги. «А движок-то сбоит, – отметил про себя артмастер. – Надо саппорту настучать, пускай разбираются. Психофизика Ариадны? Обойдусь. Эта никогда не меняется».

– Не нужно, – сказал он клиенту, и, желая пошутить на прощанье, продолжил:

– Разве что вы хотите заодно и жену поднастроить.

– А ты и это можешь? – с надеждой осведомился гриб.

– Я не бог, – буркнул Валентин, подумав: «Не бог и без сапог. Свою бы тоже… Если б мог».

Сухо распрощался, отыскал в облаках малоприметный крестик, схватился за него и дёрнул, чтоб выпасть из чужого небытия в собственное.

Глава вторая

Высвободив голову из шлема, Валентин с минуту бездумно разглядывал чернолаковый шар. Без номера. Шлем дружески подмигивал огоньками, словно бы приглашал вернуться в уютную черноту, где под руками привычные инструменты, где ничего не стоит вырыть котлован и тут же зарыть его.

– Котлован? Что-то я хотел… – бормотал артмастер. – Позвонить куда-то. Телефон собирался найти. Да! Звякнуть голубым слонам в их посудную лавку! Номер где-то тут.

Артмастер водрузил шлем на стол, потянулся к терминалу, пролистал записную книжку, но мигом найденный телефон коммерческого отдела застройщика перекрыло срочное сообщение: «Отправел время пошло», – лоскутом поверх всех окон.

– От чего время пошло? – таращась в экран, осведомился Валентин Юрьевич. Потом, глянув, кто отправитель, понял.

– А, от гриба. Прислал доступ. Неделя у меня.

Нестерпимо захотелось тут же нырнуть во тьму мастерской и взяться за работу – со вкусом, без спешки. И чтобы провалились все голубые слоны в мире туда, в свой котлован, прихватив заодно заказчиков с их жёнами и проблемами, и не с одними только их жёнами, а и вообще.

– Тон-н! – грянул гонг. Вызов.

Хоть и успел надеть шлем, но отрешиться от действительности не удалось, во мраке перед глазами мигала зелёная телефонная трубка – метка входящего вызова.

– Легка на помине.

– Тон-н! – подтвердил зуммер.

Пришлось снять шлем. Валентин взял со стола допотопную телефонную трубку и сказал в неё, старательно пряча досаду:

– Ленка? Привет.

– Ва-аля-а! – хрипловато мурлыкнул в наушнике Ленки Викторовны голос. Как всегда, стоило Ключику её услышать, прочее померкло. Голосом она некогда взяла над артмастером власть, и, хоть со временем влияние ослабло, не исчезло полностью.

– Ва-аля, почему так долго не брал трубку?

– Понимаешь, я получил заказ, и…

Ленку и не интересовали оправдания.

– Слу-ушай, – ворковала она. – Такой вариант наклюнулся, прелесть. Совершенно случайно подвернулся молодой человек почти в центре, и получается, что без доплаты. Ты слышишь?

– Слышу. Молодой человек без доплаты, – повторил Валентин.

– Не перебивай. И чего таким кислым тоном? Трёшка на ту двушку, что вчера, и однушку, где бабуля с котом и без ремонта. Двадцать четвёртый этаж, вид на реку, два санузла, один с окном…

– У бабули санузел с окном?

– Что? При чём здесь бабуля, у неё без ремонта. Я тебе о молодом человеке, который с видом на реку. Слу-ушай, я еду смотреть, а то перехватят. Валь, ты слышишь, там всё как по заказу. Тебе комнатушка под мастерскую – во двор, а спальня и гостиная на восток. На реку вид – сказка.

– Погоди. На какую реку? Ты где вообще?

– Ты что, Валь? Валя-а, ты с луны свалился? – обижено промяукала трубка, после чего Валентину Юрьевичу сообщено было, что его супруга второй день обретается не где-нибудь, а в столице, и трудится как раб на галерах, пытаясь обеспечить семью достойным жильём. А если кому-нибудь это безразлично, то он, конечно, может не брать трубку вовсе, но тогда пусть пеняет на себя, мнение его в таком случае учтено не будет.

– Понятно, – перебил Валентин, непроизвольно глянув на часы. – Я согласен, Ленка. Ты это хотела услышать?

– Я хотела услышать, что ты рад.

– Я просто счастлив за бабулю и её молодого человека с видом на реку.

– Ты всё перепутал. Вот слушай. Тех, которые хотели двушку и двушку, мы вычеркиваем, перебьются. Полковник на кругу тридцать восьмого с совмещённым санузлом разъезжается в две единички, его двушка пойдёт молодому человеку с видом на реку, он переезжает к невесте. А ту единичку, которую он получит…