Мой дом на Урале - Татьяна Нелюбина

Тогда мне помешал такой пустячок в моей одежде. Вернее, если бы не это, он бы спокойно мог гладить мои ноги, бёдра, поднимать юбку, снять с меня блузку. Если бы всё случилось сразу, всё бы случилось, пока мы просто были на диване, он лежал и положил меня на себя. Целовать себя я уже давала, но как только его рука попадала на мою ногу, поднималась между ног, я пугалась. Сейчас думаю, какой это пустяк. Нет, в принципе я, наверное, поступила правильно, не отдавшись сразу, не сказав люблю, но тогда нужно было не молчать, не думать. А говорить, особенно, когда сама ему сказала, что лягу с ним. Ведь человек на что-то надеялся. Сначала он сказал: «Если ты не захочешь, ничего не будет». Правда, тут же подверг меня такой атаке, видимо, чтобы я захотела. Я же чуть не разревелась. «Саша, не надо. Извини меня, пожалуйста, но не надо». Он понял, что это серьёзно, отпустил меня. А потом-то я сама легла с ним. О чём я думала? Мне очень хотелось, чтобы он ласкал меня, говорил эти горячие слова «Сладенькая моя, хорошенькая. Хочу». А о том, что так он обо мне гораздо хуже может подумать, мне и в голову не приходило. И не надо сейчас ничем себя оправдывать, моей вины здесь больше, хотя бы то, что я, в отличие от него, могла совершенно трезво мыслить и не испытывать судьбу – одно это говорит не в мою пользу. Чего мне захотелось? Нашла мальчика, к которому можно приласкаться? А мальчик оказался мужчиной и… Сейчас бы всё было не так. Но в жизни ничего не повторяется.

Мечты… Саша, сними майку, ты такой гладкий, я сниму блузку, она мешает, смотри, сколько у меня родинок. У меня хорошая кожа? Я тебе нравлюсь? Это тоже можно снять. Я хочу посмотреть на тебя, знаешь, я думала, что это стыдно, а я тебя совсем не стесняюсь, мне приятно, что ты ласкаешь меня, видишь меня. Обними меня. Я хочу почувствовать тебя. Какие у тебя сильные руки. Я ничего не умею делать, ты помоги мне, говори, я научусь. Тебе будет хорошо со мной, я буду отвечать на твои ласки. Но я не могу сразу, это ведь ничего? Я способная, я быстро научусь, я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной. У меня некрасивая грудь, но когда я лежу, это невидно? Поцелуй соски, ещё, покусай немножко, хочу, чтобы было больно. Тебе хорошо со мной? Сейчас, мой хороший, сейчас. Ты помоги мне. У меня всё не как у людей, я даже не знаю, когда можно, когда нельзя, но это нестрашно, ты осторожно, ты меня не обидишь.

Ты потом скажешь мне что-нибудь очень ласковое, не уснёшь сразу? А если я захочу ещё, ты ведь не станешь подшучивать? Как мне хорошо с тобой. А тебе?

Когда я так изменилась? Помню ведь, как переживала, что люди неискренни, как много об этом говорила. Сама я тогда была искренней? На тот момент – да. Ну, а сейчас – что же изменилось? Откуда я взяла, что нужна ему, зачем я ему такая. Мужчины ведь тоже любят сильных, красивых, энергичных. Почему я его так отпустила? Испугалась. Скажет ещё что-нибудь, оттолкнет. Правильно сделала.

20 декабря 1979.

Как больно, милый мой, как это больно. Месяц-то уже почти на исходе, осталось 10 дней, 10 дней. К Новому году ты вернёшься? Или после? Мне уже всё равно. Я уже привыкла, что тебя нет. И, видимо, не будет. Нет, встречу с тобой я представляю. Главное – как ни в чём ни бывало, ни на что не обижаться. Он ведь не виноват, что такой.

– Звони, – он сказал.

– Когда? – я не спросила.

– Заходи, – он сказал.

– Когда? – я не спросила.

Нет. Я не нужна ему. Нужна была женщина в тот момент и всё. Вспомнила Химмаш. Он ведь рад был сразу отправить меня назад, я сама сказала, что пережду народ, что на автобусе не поеду, на этом троллейбусе не поеду, на этом тоже. Ждала. И даже его «Звони» дождалась в самый последний момент. Откуда я взяла, что так и надо? Он тогда действительно, как очень хороший человек, не смог меня оттолкнуть. Фу, как это всё неприятно. Ну что теперь? Я сделала столько глупостей, что ещё одну смогу себе позволить. Только ещё один раз встретиться с ним наедине и не на улице. А специально встречи с ним я искать не буду, если он так и не откликнется. Или не выдержу и буду всё же искать.

Саша, Сашенька! Мне в голову лезут всякие мысли, но ведь это всё глупости, правда же? Ты ведь помнишь меня? Ты немножко любишь меня? Тебе просто некогда, а Тане я не смогла объяснить, как для меня важно получить твоё письмо. Она ведь посчитала, что у меня это очередная блажь: «Тебе и Петя Серов нравился».

Может, это, и правда, просто блажь?

11 января 1980

С чего начать? Не знаю, зачем пишу, просто хочется, чтобы ты знал, а сказать я никогда не смогу. Как впрочем, и отдать это письмо. Я всё время представляю, как ты придёшь. Как ни в чём ни бывало:

– Здравствуй.

– Здравствуй. Как хорошо, что ты пришёл.

И всё. Разговор исчерпан. А что ещё сказать? Спросить прямо:

– Зачем пришёл?

Но ведь это неправда. Я буду очень рада. И пусть все вопросы останутся невыясненными. А в том, что ты придёшь, я не сомневаюсь. И я жду. И начинаю волноваться. В том, что тебя не будет в праздники, я была уверена, но ведь сегодня уже 11 января. Так хочу тебя видеть, до боли. Такого никогда ещё не было.

А что было? Когда-то было плохо. Всё-всё было плохо. Хотелось чего-то чистого. Встретила. Во мне проснулось что-то новое, яркое. Был праздник, всё искрилось, кружилось, играла музыка, мир в розовом цвете. Но праздники кончаются. Кончился и этот. Просто кто-то взмахнул рукой: прекратить это веселье. И сразу всё изменилось, краски померкли. Серость. Но иногда воспоминания наплывают, и снова всё оживает. Снова праздник, яркие краски, кружение. За это я и люблю. За то, что был праздник.

30 января 1980

Саша, Сашенька, я не могу, не могу. Хочу, Саша, как я хочу тебя видеть! Господи, зачем я поехала с ним на Химмаш, зачем он так смотрел на меня, зачем ласкал.

24 февраля 1980

В среду вышла из больницы. Какие испытываю чувства – умолчу. Хандра и боль. Боль до тошнотиков. Не хочу об этом.

25 февраля 1980

Была в универе, декан мне:

– Ну что с вами делать? Выпускать вас всё равно надо.

Я ему:

– Надо.

Встретила Наташу, секретаршу с нашей кафедры, меня, оказывается, Фёдор Фёдорович очень даже желает видеть, у меня, оказывается, так он считает, есть что-то для диплома, тему он дал, меня печатают в приказ. Ура! Выпустят. Никуда не денутся. Наш Ф. Ф. – прекрасный человек!

Наташа в субботу выходит замуж, я приглашена в качестве свидетеля. Я ухватилась за идею пригласить Сашу. Сегодня даже позвонила ему и даже дозвонилась. Начала сразу, быстро:

– Саша? Здравствуй, Саша. Это Надя.

– Здравствуй.

– Ты что делаешь?

– Заседаю.

– А не можешь на секундочку вниз спуститься?

– Нет, не могу.

– А долго ещё будешь заседать?

– Долго.

Я замолчала. Ну, думаю, снова злится, что звоню и молчу, а ему некогда. Лихорадочно соображаю, что же делать.

– Понимаешь, я хотела тебя попросить кое о чём, но по телефону как-то…

– Ну да.

Помолчали.

– Позвони как-нибудь ещё.

– Саша, мне быстрее надо.

– Позвони завтра.

– Завтра? Когда?

– Ну, до обеда.

– А во сколько у тебя обед?

– Позвони в 12.

– Хорошо. Завтра. В 12.

Попрощались. Завтра иду сдавать матфизику, думаю, конечно, не об экзамене, а о встрече с Сашей. И уже заранее знаю, что мы или не встретимся, или ещё что-нибудь в этом роде. Главное, одеть улыбочку на лицо.

27 февраля 1980

Реакция у меня замедленная. Вчера всё было нормально, а сегодня уревелась вся. Позвонила я ему в 12. Мне сказали, его нет, он на лекции. Я разозлилась, на час раньше из дома вышла. Пошла в универ, сдаю экзамен. Села и сижу, думаю, не уйду всё равно. Мне так и сказала преподавательница:

– Считайте, что вы меня измором взяли.

А мне всё равно, измором так измором.

Пошли все вместе подарок Наташе искать, идём по Ленина, вдруг вижу – Саша. Я к нему:

– Привет.

Поговорили.

Всё. Хватит. Уговариваю себя, Надя, хватит, ради бога, перестань, выкинь ты его из головы. Зачем это? Унижаться, злить его. Всё равно ничего не получится. Горько, больно, но что поделаешь. Пожила немножко сказкой, помечтала, напридумывала кучу ласковых слов и хватит. Нереально всё это, нереально.

Улыбку он, правда, надел на прощание:

– Звони, заходи.

Я возмутилась. Он:

– Надя, в чём дело?

А действительно, в чём? Почему он должен радоваться встрече со мной? Почему я от него что-то требую? Какое я имею право? Никакого. Чёрт с ним. Забыть, забыть.

9 марта 1980

После Наташиной свадьбы прошла неделя. Что было? Свидетель жениха меня обхаживал. Я с трудом сдерживалась, чтоб не назвать его Сашей. Вот так вот. И никому не нужна. Никому. Зато он наговорил мне кучу комплиментов. Он сказал, что я «очень шикарная женщина». Он говорил, что у меня ноги красивые. Ласковый, хороший. Объяснял, что доставлять человеку удовольствие – приятно.

Можно прожить без Саши?

Таня – весёлый человек. Сначала она отзывалась о Саше очень даже положительно, а тут вся изругалась: «Противный, гнусный!» Я, по крайней мере, ему не звоню и пока не собираюсь. Переживу. Лучше так, чем эта настороженность, холодный злой взгляд. Смотришь ему в глаза, сейчас, сейчас. Сейчас повторится то очарование, я почувствую себя в его власти, подчиняться – подчиниться, а навстречу – такой холод. Бр-р-р. И понимаешь запоздало, что тебя отталкивают: не суйся, девочка, не нужна.