The офис - Андрей Донцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А что там в этой сумке такого, чтобы за ней ехать ночью… – проворчал Борзухин, стараясь с глазами коммерческого не встречаться. На этих вечеринках он в глаза никому не смотрел – брезговал. Коммерческий ответил неожиданно и, как показалось Валентину, довольно искренне: «Амулет!» И через некоторое время, довольно долгое для обыкновенной паузы в беседе, положив ему руку на плечо, добавил как-то по-мальчишески: «Съезди, Валя! Съезди, родной!»
Валентину почему-то вспомнилась обложка фильма с изображенным на ней голым человеком в бусах. Его как-то нехорошо передернуло. А вокруг уже, действительно, кто-то бегал по пояс голый, включая некоторых женщин и, само собой, главбуха Татьяну Степановну, кто-то зачем-то ломал и пилил здоровые ветки деревьев…
«Огня, что ли, мало – лес ломать… Тьфу… Ну и черт с вами, – подумал Борзухин. – На дороге безопасней, чем здесь с вами, демонами, в лесу сидеть…»
Вместо положенных полутора часов Валентин прокопался целых три. Нигде ее, сумки окаянной, не было: ни в кабинете на столе и на стульях, ни в раздевалке. Пустота… Только чьи-то невыключенные компьютеры мелькали по кабинетам причудливыми геометрическими фигурами.
– Ты что ищешь, Борзухин? Пригнали-то зачем тебя сегодня? – спросил меланхоличный охранник офиса, видимо раскладывающий пасьянс и только что оторвавшийся от процесса.
– Да сумку от этого… ноутлука… ну от компьютера переносного… книжкой который… Да вот от этого, черт, на столе который стоит…
– Так ее два часа назад кадровик новый увез! Он опоздал на общий отъезд, заехал – говорит, «хоть не с пустом приеду».
– Вот ведь демоническая сила… А меня, значит, можно так посылать. Я ведь пожилой уже человек. Что мне по дорогам темным за так гоняться… Эх!.. – сказал с досадой Борзухин и сразу вспомнил про сверхурочные.
В желудке неприятно сводило – не дождался шашлычной кульминации пирушки и остался без мяса. Порыскал по кабинетам в поисках чего-нибудь съестного – пусто. Зашел к вечно жующему печенье заму – на столе тот же результат: пустая тарелка с крошками.
«Куплю по дороге шоколадку», – подумал Валентин и опять вспомнил срамного героя на обложке фильма с названием, которое никак не мог запомнить, несмотря на всю рекламную шумиху вокруг этого кино.
«Варварское племя», – проворчал он и вдруг наткнулся в кабинете у главбуха Татьяны Степановны на суп. Сначала даже подумал – мерещится. Прямо на столе стояла огромная тарелка супа, полная на две трети.
«Вот так подарок!» – Борзухин недоверчиво протер глаза кулаками и чуть не прослезился от умиления. Пусть холодный и странный на вкус – отдаленно напоминавший грибной – зато как ведь вовремя. Словно для него приготовлено…
А ложка у него всегда была с собой. С туристических времен. Складная. Раньше в сапоге носил, а теперь в чехле для сотового телефона.
3Уже на подъезде Борзухину привиделась довольно странная картина – голый человек в кустах с бусами на шее и разрисованным лицом показал на него пальцем и затем кинул в сторону машины какую-то длинную палку. Даже послышался гулкий удар. Надо же, какая усталость накопилась…
Борзухин, видимо от растерянности и пресловутой усталости, не там свернул, потому что, когда вышел из машины, поляна показалась ему совершенно незнакомой.
К счастью, в кустах раздался шорох, и на свет фар вышла женщина. Со странной прической, с висящими голыми грудями, в юбке из лопухов, под которыми еще, не дай бог, ничего нет. Сраму ведь потом не оберешься! Несмотря на этот наряд Борзухин без труда признал в женщине главбуха Татьяну Степановну. Лицо ее было раскрашено красками, глаза и рот распахнуты от ужаса. Неужели это ее так Олег Владимирович и юрист Петрович напугали? Чем, интересно? Ну а лицо красить было зачем?
Татьяна Степановна приблизила свое безобразно раскрашенное близорукое лицо и произнесла Борзухину прямо в ухо: «Беги!»
– Что? Мне? Бежать? Это зачем? – тихо и удивленно спросил Борзухин.
– Бросай машину и беги! – повторила главбух еще более ужасным голосом. Она как-то обреченно посторонилась и, отойдя на несколько шагов, вдруг развернулась и достала из-под юбки огромный нож.
Нож блестел при свете фар, а лицо Татьяны Степановны не предвещало ничего хорошего. Она запричитала блаженным голосом и, не спеша, стала возвращаться к Борзухину, делая какие-то угрожающие ритуальные движения ножом и бедрами, ножом и бедрами.
В это же время из кустов позади «Баргузина» выскочили две фигуры. «Уж не Олег ли с юристом?» – пронеслось в голове у Борзухина. Но сейчас на свету стоял он, а фигуры были в темноте. Точнее, было ощущение, что они как-то зловеще из темноты на него надвигаются. И это ощущение было не из приятных.
– Я пожилой человек и… – начал было Борзухин.
Вдруг одна из фигур издала ужасный вопль, и Валентин заметил, как у него перед носом пронеслось копье.
– Да ну вас к лешему! – ругнулся Борзухин и бросился бежать в лес, минуя размахивающего в диком танце ножом главбуха.
Он мчался напролом сквозь деревья, не пытаясь ничего анализировать и не желая верить в реальность всего происходящего. Дыхалка сбилась почти сразу, он вспомнил, что не бегал уже лет десять, а то и больше, наверное, с тех пор как играл в догонялки с дочерью, когда та училась в младших классах… – в общем, за рулем он чувствовал себя куда привычней, чем во время ночной погони в лесу.
Бежать было очень непросто, сердце выпрыгивало из груди, в боку кололо буквально на каждом шаге, и Борзухин, стараясь шагать пореже, чтобы не причинять себе лишней боли, стал передвигаться большими прыжками. Ему казалось, что именно так должна передвигаться по лесу быстрая лань – не отталкиваясь, а как бы паря над землей.
Вдруг он очутился на освещенной лунным светом волшебной поляне, наподобие той, что встречаются в детских сказках с добрыми феями. Пересекая ее, он остановился и еще раз посмотрел ну луну. «Может, все-таки мне все это кажется?»
Он посмотрел назад. Лес был тих, молчалив и прекрасен. Нельзя в старости столько работать, привидится же такое… Только Борзухин хотел рассмеяться и не спеша тронуться назад, как увидел, что с той стороны на поляну выбегают семь голых мужских фигур и одна уродливая женская.
– Товарищи! – крикнул им Борзухин, с трудом переводя дух и выговаривая слова. – Мы с вами не первый год работаем вместе…
В ответ тот, кто бежал первым, размахнулся не сбавляя ходу…
«Копье», – сообразил Борзухин.
– Беги! – теперь уже тихо сам себе скомандовал Валентин. – Беги, Борзухин, беги!
4Больше всего во всем этом – как это ни странно может показаться – Борзухина удивляло выражение их лиц. В них кроме зловещих гримас проскакивала еще странная, почти детская, игривость.
Он вспомнил, как с маленькой дочкой оказался в Питере. Тогда у него сформировалось подозрение, что его двоюродная тетушка может завещать ему квартиру на улице Марата, а это совсем недалеко от Невского. Большую трехкомнатную квартиру. В какой-то момент Борзухину стало казаться, что ближе родственников, чем он, у тетушки нет. Вот и отправился специально с трехлетней Валечкой.
Гуляли они с ней в Летнем саду, кидали крошки от батона лебедям. Вдруг малышке пришло в голову кинуть в них палку. Большую. А народу вокруг – тьма, и все интеллигентные донельзя.
Борзухин топнул на дочь ногой сердито: «Нельзя. Ай-ай-ай». А она знай тащит. Громадную корягу. Он взял ее за руку и повел от озера прочь. Все интеллигенты вокруг улыбаются, но чувствуется – готовы осудить если что.
Валечка не заплакала. Идет, на лебедей оглядывается. И говорить-то тогда толком не могла. А тут: «Папа, пуси, я больсе не буду… ну пуси…»
Отнял он руку, удивленный, а она развернется да как побежит назад. С такой скоростью, что он от нее и не ожидал никогда. Шагнул за ней, а тут не шагать – бежать надо. А она у пруда уже подхватила корягу да как метнет ее в лебедей, а в глазах такая решимость и такой восторг – он аж обомлел. Никогда потом такой решимости у нее не видел. Два воспаления легких подряд – и уколы сделали ее совсем испуганной и тихой. А до этого бойкая была. Пока не стала уколов бояться.
«Как-то странно они бегут, – Борзухин на секунду остановился перевести дыхание, – могли б уже давно старика и догнать. Такое ощущение, что они хотят измотать меня до смерти».
Он вгляделся в освещенную звездами чащу. Пот застилал глаза и был липким, с привкусом крови. Веткой лоб расцарапал…
Так и есть – они бежали той же шеренгой на том же расстоянии. Бежали в ногу, раскачиваясь синхронно в такт, прыжками перенося вес тела с левой ноги на правую и обратно.
Борзухин опять попробовал вступить с ними в диалог: уже не говорил, а хрипел в их сторону, прислонившись лбом к березе:
– Когда я устроился на работу, я был поражен профессионализмом и царящим вокруг духом партнерства, дружелюбия и крепкой взаимовыручки…
