Книжная пыль. Рассказы - Андрей Мерешкин

Сексуальные фантазии Галины не ограничивались несколькими полками книг, её темперамент смог бы вместить весь чувственный опыт античных манускриптов Александрийской библиотеки, сожжённой в прошлую эру, и сохранить его для потомков. Чтобы полнее понять своеобразное сладострастие Галины, следует назвать все книги в её личной библиотеке. Сверху главной полки романтический флёр – шекспировские «Ромео и Джульетта», несколько томов Байрона; снизу – мощное подкрепление в виде любовной лирики: высшая выразительность Александра Пушкина, лучшие произведения завистливого, но не менее талантливого Михаила Лермонтова, неоднократно отредактированный чужой женой «Панаевский цикл» Николая Некрасова, традиционная поэзия отчаянной любви Сергея Есенина, креплённая сильной, но надломленной чувственной разделённостью Владимира Маяковского, и замыкает полку избранное от Фёдора Тютчева, Афанасия Фета и Александра Блока.

Вдоль боковых стен также тянулись ряды книг, создавая объёмное впечатление. В миг нарастающего возбуждения Галина периферическим зрением выхватывала дополнительные сюжеты, где на полках левой стороны ожидало богатство купринских образов и сцен обмена рублей на похоть в «Яме». Стоило повернуть голову ещё левее, как Гумберт начинал неустанно сокрушать юную плоть Лолиты, и далее Галине представлялся очередной количественный рекорд Казановы, именуемого великим соблазнителем, в то время как героиня «Таис», по мнению Анатоля Франса, – проститутка. Замыкали полку «Белые ночи» Фёдора Достоевского – произведение, как, впрочем, и всё творчество автора, жутко асексуальное, но неоднократно доводившее Галину до катарсиса на фоне самоосуждения с надеждой на высшее прощение.

Справа другая сторона жизни – аморальные поступки, совершённые в силу великого чувства: отчаявшаяся, эгоистичная до самоубийства Анна Каренина, достигший напрасного величия Джей Гэтсби Скотта Фицджеральда, смертельная ревность, навечно запечатлённая Шекспиром в трагедии влюблённого мавра. На эти книги Галина смотрела в самый ответственный момент, как только осознавала, что от неё уже ничто не зависит и дело идёт к развязке, что через несколько секунд ей станет хорошо и спокойно.

Но сегодня двадцать минут возбуждения втуне. Даже проверенный путь с середины центральной полки, где начинались фантазии, через всю левую сторону стеллажей, характеризующей свободу чувств, с переходом направо – к концу человеческих страстей – не сработал. Осталось ощущение пустоты и чего-то упущенного. Взгляд, жаждущий подходящего произведения, лишь усилил отчаяние: одна из книг отсутствовала!

Похожая неудача случилась лишь однажды, лет пятнадцать назад в самом начале чувственного пути, когда в собственной библиотеке Галина осталась ни с чем. Сейчас она немолода, у неё сложились предпочтения и чёткое осознание своих потребностей. Понимала это внутренне, интуитивно, всегда оставаясь наедине со своим необычным пристрастием, и даже в спонтанных попытках выговориться лучшей и единственной подруге Ольге лишь устремлялась в пространные монологи, которые с лёгкостью составили бы конкуренцию описаниям переживаний героинь известных романов. Причина взаимонепонимания проста: Ольга редко её дослушивала.

Отчаявшись, Галина нехотя соскользнула со стола и в задумчивости подошла к старенькому компьютеру, стоявшему в нише левого угла. Открыла картотеку и просмотрела названия, пытаясь вычислить недостающую книгу. Наконец, вспомнила заглавие и приятного мужчину средних лет, который незадолго до закрытия приходил за книгой и настолько ей понравился, что она отдала ему раритет из личной коллекции. Обычно такие книги выдавались только проверенным людям: постоянным клиентам, знакомым фотографам и некоторым руководителям при киностудиях. Учётная запись свидетельствовала о просроченном возврате с прошлого четверга. Расстроенная и уставшая Галина в смятении вышла в общий зал, обнаружила и закрыла незапертые окно с дверью.

2

Высоко поднялось солнце, проникая в полуподвальное помещение косым лучом, – в нём мелкой сетью трепетала книжная пыль. В центре зала на массивном столе поздней романовской эпохи эклектично расположились компьютер, сканер для штрихкодов и весы, необходимые при комплектации товара для курьерской службы. Когда-то Галина восседала здесь, на этом столе в общем зале, но из-за участившихся краж букинистику и личную коллекцию хозяйки перенесли в отдельный кабинет, куда ей пришлось купить новую мебель; остальные книги по-прежнему стояли на стеллажах и полках в открытом доступе. Кражи совершали в основном местные алкоголики, которых Галина постоянно путала с современными поэтами и авторами новой прозы.

Сегодня пятница – значит, к вечеру ожидался очередной наплыв посетителей. Казалось бы, приверженцев бумажной литературы почти не осталось, каталоги магазина доступны на сайте, но за счёт туристов и гуляющих по вечерам вдоль бульвара влюблённых пар в книжном создавался ажиотаж, особенно по выходным. Галина по обуви, шаркающей мимо окна цокольного этажа, легко определяла, зайдёт ли пара в магазин, а уже в магазине, когда была возможность полностью окинуть взглядом посетителей, – купят ли. Она часто угадывала характер будущей покупки.

Пока владелица приходовала новые поступления, в магазин вошла Ольга – в отличие от своей подруги женщина семейная; удачный брак позволил ей в своё время одолжить Галине денег на книжный бизнес. Живя по соседству, она часто заглядывала помочь и поболтать:

– Галчонок, привет. Дай посмотреть, в чём ты сегодня? Или опять будешь уверять, что тебя посетили бомжи и насильно переодели? Я же говорила, что согласна понести дополнительные расходы на новую охранную систему!

В обществе на таких дам, как Галина, всегда смотрят с удивлением, иногда с нескрываемой улыбкой. Мешковатая одежда, большие очки в толстой оправе; не испортит общего впечатления и широкополая шляпа с перьями на голове. «Фрик», – глубже в себя заталкивает собеседник или прохожий, чтобы ненароком не выскочило в разговоре.

– Привет, дорогая, – Галина приподнялась навстречу Ольге. – Сколько ещё ты будешь припоминать мне тот случай? Я же не знала, что им просто нужна моя одежда, – думала, надо мной издеваются. А это платье я носила на втором курсе университета. Помнишь, к свиданию с Владиком вместе покупали? – ответила Галина, нисколько не обижаясь на привычные едкие шутки подруги.

– Да помню-помню. Бедный Владик – столько времени впустую потратил!

– Почему впустую? У него в дипломе пятёрки по мировой художественной литературе и русскому языку. Огромный скачок, учитывая его начальный уровень. Разве мало?

– Конечно немало, – засмеялась Ольга, – и ведь то, что нужно!

– Слушай, раз ты всё равно сегодня здесь до полудня, позволь отлучиться? – Галина резко поменяла тему разговора. – Я на соседнюю улицу за книгой сбегаю, заодно к обеду что-нибудь куплю или могу в кулинарию зайти за твоими любимыми пирожными. И по охранной системе сегодня в три часа менеджер придёт – можешь и его дождаться, раз тебе интересно.

– Да какие пирожные, ты что? Вчера такая жара была, хоть летнее надевай! Мои наряды ты знаешь – не чета твоему камуфляжу. А о сладком пока придётся забыть, – Ольга вздохнула и после паузы продолжила: – Значит, опять за книгами? Думаешь, я тебе помогаю, чтобы ты больше работала? Да я о твоей личной жизни беспокоюсь! Хотя что толку тебе говорить, беги.

Галина зашла в свой кабинет и остановилась перед большим зеркалом. Несмотря на ехидство подруги, наряд ей нравился. Просмотрев ещё раз карточку должника, Галина с удивлением заметила, что указанное место работы – посольство Латвии. Возвратясь к зеркалу, она взяла большую шпильку со стразами и заколола два локона чёрных волос, постоянно спадавших на лицо при быстрой ходьбе.

Чтобы не плутать огороженными и закрытыми столичными дворами, Галина сделала крюк: из дверей магазина свернула направо и по бульвару дошла до Большого Харитоньевского переулка, по нему проследовала до улицы Жуковского, на которую также свернула по правую руку. Минуя несколько домов, прошла в арку под эркером бежевого шестиэтажного дома номер девять и во дворе нашла нужный подъезд.

У подъезда безответно несколько раз позвонила в домофон. От настойчивых звонков в ближайшем окне нервно задёргалась занавеска, и выглянувшее старческое лицо внимательно изучило гостью. Галина, не терпевшая излишнего внимания, решила уйти. Она поняла, что пришла не вовремя и без предупреждения. «Если должник работает в посольстве, то, наверное, часто задерживается, – рассуждала она, – надо было прийти на грани приличия, поздним вечером, примерно в полдесятого». Однако, вернувшись на Чистопрудный бульвар, поняла: полдесятого – именно то время, которое она привыкла проводить наедине с собой. Галина почувствовала, что не в силах больше ждать и без удовлетворения не выдержит нарастающего напряжения – на неделе предстояло много дел по устройству магазина. К тому же ожидались ежемесячные физиологические неудобства, в дни которых она предпочитала воздерживаться. И Галина, сверившись с картами в мобильном телефоне, направилась в посольство Латвии на улицу Чаплыгина, параллельную улице Жуковского, с которой она недавно вернулась. Она сразу вспомнила этот дом, хотя обычно до него не доходила, а сворачивала в арку соседнего здания, где во дворе уютно расположилась «Табакерка» – значимый для неё московский театр.