Я буду любить тебя вечно (СИ) - Ветрова Татьяна

Вблизи девчонка едва достает мне до плеч, от этого выглядит забавно и мило одновременно. Не удержавшись, касаюсь пальцами шоколадной пряди волос, что выбилась из высокого конского хвоста, и под ошалевшим взглядом девчонки с бешеным стуком сердца заправляю ее за милое ушко. Мне нравится ее касаться, это странно, но чертовски приятно.

— Вареник, — повторяю и расплываюсь в широкой улыбке, наблюдая за кровожадным блеском в прекрасном взгляде. Мда, походу, с этой пигалицей мне точно не будет скучно.

— Еще раз так назовешь, — шипит, разве что не брызгается ядом. Хотя я думаю, что ее яд для меня будет сладок.

— То что, вареник?

Черт, никогда не думал, что мне когда-либо понравится доводить девушку до истерики. Особенную такую, как она. Всю из себя крутую.

— Получишь ранцем по башке. — Рывок — и голова дергается в сторону. Секунда — и я временно теряюсь в пространстве. Чудо, что удерживаюсь на ногах.

Встряхнув головой и быстро проморгавшись, медленно поднимаю удивленно-тяжелый взгляд на пигалицу, что только что зарядила мне по башке. Мысль о том, что я сам хотел это сделать несколькими минутами ранее, покидает черепную коробку, так и не успев в ней окончательно осесть, стоит мне взглянуть в ее глаза, полные страха.

Правильно, девочка, бойся меня.

— Ты охренела? — рявкаю, резко схватив за хрупкие плечи и придавив к обшарпанной стене школьного коридора.

Сладкий аромат духов врезается в ноздри, дурманит разум. Трясу головой, прогоняя лишнее и пытаюсь сосредоточиться на мелкой.

— Не трогай м-меня, — пищит, тяжело сглатывая и привлекая внимание к своим губам.

Ухмыляюсь, скользя большим пальцем по нежной щеке, задевая пухлую губу и просто балдея от ее мягкости. И плевать, что на дне ее глаз плещется страх. Сама виновата, идиотка.

— Когда захочу тогда и буду трогать. И запомни, вареник, не тебе это решать, — припечатываю злым взглядом к месту и шепчу практически в губы: — Слушай и запоминай: держись подальше от Юрки, — резко развернувшись, спешу унести ноги подальше от нее. Еще немного — и сорвусь же, потом отвечай за содеянное.

— Да пошел ты! — летит мне в спину.

«Охренеть, как сладко она пахнет», — звучит набатом в голове на протяжении всего дня, что я провожу в пыльной мастерской, где время от времени работаю на пару с отцом. Это не совсем мастерская, обыкновенный гараж, заваленный железом и прочим хламом, но довольно популярный в районе. Отец у меня мастер на все руки и с раннего детства берет меня с собой, за что я искренне ему благодарен. Во-первых, к своим восемнадцати годам я неплохо разбираюсь в машинах и мотоциклах, во-вторых, как-никак, свой заработок, пусть и небольшой, но имеется. Конечно, до папиного мастерства мне далеко, но я научусь. Обязательно научусь. Ну а пока мне стоит привести свои мысли в порядок и сделать что-нибудь грандиозное, чтобы не думать о ней. Девочке с шоколадными глазами и сумасшедшими губами. Ага, именно так я и считаю.

— Жень, все в порядке? — доносится голос отца со стороны железной двери и, подняв голову, я ловлю его тревожный взгляд. Черт, я что, настолько сильно задумался, что выпал из реальности и что-то упустил?! Твою налево, этого еще не хватало для полного счастья.

— Да, все хорошо, — трясу головой, прогоняя поганые мысли. — Что-то хотел?

— Ага, хотел узнать, куда ты домкрат дел?

Отец мягко улыбается, отчего на его щеках появляются ямочки. В такие моменты мама говорит, что он похож на хомяка. Только я бы не сказал, что отец у меня пухляш, наоборот, он очень даже подтянут. Но улыбка, да… есть такое. Фиг поймешь, откуда берутся эти пухлые щеки, когда он улыбается.

— Эм, — чешу затылок, усердно вспоминая, куда я мог его засунуть. Тот день у меня выдался тоже не ахти, я постоянно витал в своих мыслях, поэтому немудрено, что папа не может найти то, что ему так надо. И именно тогда, когда я вот вообще ни черта не помню. — Кажется, в соседнем гараже. Я тогда колесом занимался, ходуном ходило.

— Ладно, — отец разворачивается и направляется на выход, но у двери замирает и, повернувшись, тихо интересуется: — А ты чего такой задумчивый? Влюбился, что ли?

— Еще чего. — А у самого сердце бежит и руки трясутся, когда представляю, как Юрка будет ее лапать. А этот крендель и не на такое способен, только дай ему повод.

Крепче сжав кулаки, опускаю их на капот и устремляю взгляд на двигатель, пытаясь найти проблему. Пялюсь так, будто мои глаза — рентген, который сейчас все покажет. Лишь бы не думать о ней. Девчонке, из-за которой чуть не убился. И какого хрена она, кстати, выскочила на дорогу, я так и не узнал. Надо будет исправить этот момент.

А еще как-то надо слиться со спора, иначе получится ну очень некрасивая ситуация. В том, что выиграю, я ни капельки не сомневаюсь. У меня достаточно обаяния, да и красота модельная, так любит говорить мама шутя. Но Юрка, черт его дери, предпочитает нечестную игру, а это ужасно напрягает.

Мне совершенно не хочется причинять девчонке боль, делать ее уязвимой. Пусть живет себе спокойно и радуется своей мажорской жизни, а ко мне не лезет.

К тому же этот вроде как друг решил поставить на кон свой мотик в обмен на мой. А это чертовски хреновая идея. Где были мои мозги в тот момент, когда я на все это согласился? Хрен его знает. Глаза точно залипали на новенькой.

Дозалипался, блин, на свою грешную голову.

Глава 3

Мне страшно. Всю трясет от одной только мысли, что мне предстоит учиться в новой школе, в новом классе. Снова. Кто бы знал, как сильно я устала менять по несколько школ за год, и это только из-за папиной работы. Видите ли, не сидится ему на месте, хочется все и везде успеть. Тоже мне, светило медицины. Ладно, если бы он работал в больнице и спасал жизни людям, но нет же, здесь все намного запутанней. Да-да, именно так. Мой любимый папочка заделался профессором, что с огромным удовольствием путешествует по стране и преподает медицину студентам.

В прошлом он хирург-трансплантолог и владелец частной клиники. Но одна неудачная операция, унесшая жизнь девятнадцатилетнего парню, изменила папу. Для себя он решил, что плохой врач, раз вовремя не заметил ухудшений. После того случая, что случился более шести лет назад, мы с мамой вынуждены путешествовать с отцом и всячески его поддерживать. Единственный плюс в этой жизни — бизнес, что родители додумались сохранить, пусть и повесили на чужие плечи.

С того дня я просто ненавижу всяческие переезды. Хотя нет… не так. НЕ-НА-ВИ-ЖУ! Со всей этой суматохой я даже не успеваю завести себе друзей, а мы уже пакуем сумки и переезжаем. И ладно бы в соседний город, так хоть была бы возможность встретиться с друзьями раз в месяц, но нет же. Мы выбираем практически конец света и мчимся туда, будто петух в попу клюнул.

И вот сейчас я снова стою перед коричневой, немного обшарпанной старой дверью нового класса. За ней совершенно чужие для меня люди, и они точно не будут мне рады. Откуда знаю? Я слишком хороша для них, а еще и заучка. Таких, как правило, мало кто любит и принимает в коллектив с распростертыми объятиями. Они либо груша для битья, либо «Оу, чувак, дай списать». И да, в случае отказа ты моментально попадаешь в первую группу. Но это лишь часть проблем, с которыми мне предстоит справляться в глубоком одиночестве.

Мама привыкла наряжать меня, как куклу, во все возможные новинки моды. Про воспитание и правильные манеры, что мама с раннего детства вбивала мне в голову, я вообще молчу. Она мечтает, что я выйду замуж за врача или того же профессора. Видите ли, это вполне достойная кандидатура для дочери бывшего врача-трансплантолога и нынешнего профессора медицинских наук. Ну а то, что я не собираюсь замуж за кого-то из них, никого не волнует, так же, как мое мнение относительно выбора будущей специальности.

Чертова аристократия, династия лучших умов страны давно стоит поперек горла. И самое обидное, что из-за громкого имени отца меня ненавидели в большинстве школ, где мне пришлось учиться. Для всех я была выскочкой, богатенькой девочкой. Всем было плевать, что творится у меня на душе и чего я хочу на самом деле.