Приблуда - Алексей Александрович Провоторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В эту она бы никогда не пошла по своей воле.
Нервничая, Долли снова поспешила вперёд. Никто не ответил на её крик. К добру или к худу, но Лес молчал. Хотя, впрочем, какое тут добро. Долли невесело усмехнулась. У неё уже устали ноги.
Она шла, понурив голову, уже не глядя вперёд, и думала о том, что ей смертельно надоела эта ночь, как никакая другая.
Редкие листья падали под ноги, луна выглядывала в редкие просветы облаков и снова скрывалась, как недобрый глаз в замочной скважине.
Долли шагала, слушая скрип собственных сапог.
Спустя минуту она осознала, что вообще не представляет, где находится.
Вроде как потерялась, подумала Долли. Заблудилась.
Это чувство было тяжёлым, муторным, как и весь здешний лес. Как и весь Лес вообще, конечно. Но тут ей совсем не нравилось. Низкое серое небо висело над голыми кронами, вершины деревьев втыкались в брюха облаков, терялись там, как нож в рыбьих внутренностях. Затхлый запах не разгонял даже слабый ветер — он приносил такой же затхлый запах, словно каким-то странным образом дул из тесного, закрытого, опустошённого помещения.
Вокруг был кустарник, не колючий, но цепкий, заросший каким-то сором, заплётённый тысячей паутин, в которых даже пауки давно умерли. Что-то заброшенное было в этом месте. Не безлюдное, а именно заброшенное — как будто здесь давным-давно было нечто человеческое, да кончилось.
Прикрыв глаза рукой, Долли боком сунулась сквозь кустарник. Не моргать она уже и не старалась — всё равно заблудилась.
Лопата, которую она всё-таки не бросила, хотя с десяток раз собиралась, больно ударила по голени, вывернулась из руки, и Долли, споткнувшись, сдержанно выругалась.
Не надо было.
Выпрямившись, она увидела кости. Множество костей, скелеты, навалившиеся друг на друга, древние, бесцветные, в ржавых оковах лат, не спасших им жизнь. Рёбра, черепа, кости рук. Позвонки. Хрупкие фаланги утопали в чёрных листьях; клинки, так и не покинули истлевших ножен. Здесь не было боя, поняла Долли. Была просто гибель.
Те, сошедшиеся в Бойне, много кого вели за собой. Поля битвы не покинул никто. Ни один человек. Ни одна нелюдь. Всё осталось здесь, заросло Лесом.
В таком месте надо было молчать, не дай бог потревожишь. Кто знает, что здесь произошло, какое заклятье убило их, и легко ли они поднимутся, если Долли что-то сделает не так.
Она тихо наклонилась, чтобы поднять лопату, и сделала ошибку: приглядывая за костями, она не следила за рукой.
Пальцы вместо черенка нашли ржавый край, рана на среднем — она уже порезалась сегодня, об лопату же — снова открылась. Долли промолчала, поморщившись, а когда взялась за черенок, увидела кровь.
Она с шумом втянула воздух сквозь сжавшиеся зубы, и с досадой выдохнула. Только не кровь. Одна капля — и всё, кости уже не улежат спокойно. Лес любит кровь, она даёт ему если не жизнь, то движение. Если бы он мог, он выпил бы её всю.
Кости молчали, мел и уголь под суровым небом. Луна светила сквозь облака, грязный свет разливался где-то вверху, почти не проникая под голые кроны, но видно было достаточно хорошо. Долли попятилась, хрустнуло что-то под ногой — не ветка точно. Спиной вперёд она вышла с древнего кладбища, счистила с лица и волос паутину. Было тихо. Ни звука, ни цвета. Даже кровь на рукояти лопаты казалась чёрной — несколько пятен да прямой, как штрих, короткий потёк.
Пальцы болели, болела голень, болело нервное сплетение — Долли споткнулась и налетела на рукоять, вскоре после того, как взяла лопату. Она не была оружием, но всё равно норовила покалечить. Впрочем, это была лесная лопата, давняя, Долли прихватила её у одной их брошенных сторожек. Для таких случаев её там и держали.
Долли закинула её на плечо и пошла вдоль кустарника, надеясь найти путь не по костям.
И почти сразу вышла к Просеке, которую искала уже полтора часа.
Оставалось только удивляться, как можно было так долго этого не видеть. Впрочем, местность в Лесу — явление непостоянное. К Просеке можно было выйти, только если заблудился. А так никакой просеки вроде и не было.
Здесь чем-то косо срезало деревья в одну сторону, а в другую — повалило, как будто великана швырнули вперёд спиной. Поваленные продолжали расти, даже не пытаясь выровняться, словно для них был какой-то свой верх и низ. Срезанные так ни на дюйм и не выросли. Точной протяжённости её никто не знал. До конца доходили вроде бы двое. Джетту не доходил, вернулся и сказал, что она не кончалась, а деревья стали повторяться. Из того похода он ничего не принёс.
По крайней мере, она была длинной. Края и близко видно не было, тропа терялась во мгле. Срезанные стволы, иструхшие, лежали очень далеко от своих пней; чем-то их разбросало.
Долли огляделась и увидела, что на ближнем дереве, по правую руку, в петле висит череп; остатки позвоночника свешивались вниз. Смутное белое костяное лицо было повёрнуто к Долли. Он чуть покачивался на пеньковой верёвке, перекинутой через сук в двух десятках футов от земли. Как не падал, было непонятно, да Долли и не хотела приглядываться. Про дерево одного повешенного ей рассказывал Джетту. Говорили и другие. Теперь она точно знала, что пришла, куда надо.
Она постояла, прислушиваясь.
Тишина. Дурная тишина глухой ночи. Так тихо, наверное, было бы в безвоздушном пространстве. Так, наверное, чувствуют себя глухие, подумала Долли. Она стояла почти минуту, прежде чем расслышала слабый шорох верёвки по ветви.
Подул слабый ветер. Где-то протяжно и противно, словно умалишённый застонал в бреду, скрипнуло дерево. Наваждение глухоты на время спало.
Долли перебросила лопату на другое плечо и пошла вперёд, навстречу слабому, едва заметному движению воздуха. Она оглянулась один лишь раз. Череп белёсым пятном отсвечивал в ветвях. Лицо его было по-прежнему обращено к ней.
Холодные ладони намокли, и Долли поняла, что нервничает. Она перешла черту, и ей оставалось только встретить обстоятельства лицом к лицу.
Обстоятельства, с горечью повторила она про себя. Если бы это были просто абстрактные, безликие «обстоятельства».
Она вдохнула поглубже и заставила себя не думать о том, чего не могла изменить. На тёмных стволах, на рельефе коры, лежали зыбкие, острые дорожки лунного света, который то набирал силу, то угасал в вышине. Долли
