Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Советская классическая проза » Собрание сочинений в 3 томах. Том 3 - Валентин Овечкин

Собрание сочинений в 3 томах. Том 3 - Валентин Овечкин

Читать онлайн Собрание сочинений в 3 томах. Том 3 - Валентин Овечкин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 76
Перейти на страницу:

А дальше? В последующие годы был ли у всех писателей такой же плотный контакт с жизнью? Нет, тут что-то нарушилось.

Разве в буднях восстановления, в буднях нашего мирного строительства, меньше романтики, чем в боях?

Что получается сейчас? Молодые имена, успешно входящие в литературу в самое последнее время, — это все люди, крепко связанные с жизнью.

Тихон Журавлев — автор хороших повестей «Рядовой Антипов» и «Комбайнеры» — пришел в литературу с комбайна и сейчас не торопится переезжать в столицу, по-прежнему живет одной жизнью с героями своих повестей.

Тендряков, по моим наблюдениям, очень любознательный, подвижной и ищущий острых, сложных жизненных сюжетов автор, тоже понимает, что отрываться от земли нельзя — опасно!

Троепольский, чей талант раскрывается, мне кажется, больше в тех рассказах, в которых нет особых потуг на сатиру, — человек большой житейской практики.

Вообще молодые писатели, которые сейчас входят в литературу, — это либо газетчики, много ездившие, много видевшие, либо люди, имеющие какую-то производственную профессию, поработавшие, пожившие и сейчас не порывающие с большой, не литературной жизнью.

А вот из маститых, из тех, кто были лидерами нашей литературы во времена Первого съезда, некоторые преждевременно сами себя сочли стариками, удалились на отдых, ведут замкнутый, усадебный образ жизни, мало ездят, а если ездят, то больше за границу — на всякие торжества и представительства, а по своей стране ездить что-то лень их одолела, несмотря на нынешние прекрасные средства передвижения.

Эта группа писателей дает в последние годы нашей литературе, прямо скажем, далеко меньше того, что могла бы давать, ибо в эту группу входят самые сильные, самые зрелые таланты, самые крупные мастера слова.

Да не слишком ли рано товарищи записались в старички? Ну, кому было на Первом съезде тридцать, тридцать пять, тридцать шесть, сорок лет, тому сейчас пятьдесят, пятьдесят пять, ну, пусть шестьдесят лет. Какая же это старость?

А Толстой? А Горький? В каком преклонном возрасте не теряли они свежести, яркости таланта и юношеской любознательности ко всему в жизни!

Нет, нет, рано стареть!

Возьмем другую группу — среднюю между маститыми и молодыми. Тут тоже кое с кем дело обстоит неладно. Некоторые скороспелые лауреаты после первой и единственной книги перебрались в Москву. Должности, заседания, приемы, банкеты. Опять же занялись личным благоустройством, всю страсть души отдали этому делу. И как результат — десятилетнее молчание или очень посредственные, серенькие книги после первой, более или менее удачной.

Где бы я ни выступал насчет того, что надо как-то разгрузить писателей от Москвы… прошу прощения, оговорился: Москву от писателей, — а впрочем, оно верно и в том и в другом смысле, — так вот, где бы я об этом ни говорил, считают, что я проповедую аскетизм, фанатизм и еще не знаю что — хождение в народ, что ли. Ей-богу, товарищи, я не аскет во всех отношениях. Да и разве только в столице имеются всякие удовольствия?

Да и какой в этом подвиг — жить в хорошей кубанской станице или в районном центре, в Пухляках на Дону или в Рязани, на Волге в Ярославле? Подвиг, по-моему, — высиживать в Москве на заседаниях по двенадцать часов в день до одурения.

Когда я слышу от писателя, что его страшит перспектива переезда куда-либо из Москвы, что он боится подумать о том, как он будет жить где-то в деревне, или в донбасском городке, или даже в областном центре где-то в глубине России, я просто развожу руками.

Это дико, нелепо — бояться жизни там где-то, в гуще народа, среди интересных, занимающихся производительным трудом, полнокровных, колоритных, замечательных наших людей.

Если перевести это даже на грубопрофессиональный язык, то жизнь — это материал, над которым мы работаем. Бывает ли, чтобы столяр боялся взять в руки кусок хорошего поделочного дерева?

Есть ли у нас на заводах сталевары, боящиеся подходить к мартеновской печи?

Возможны ли в природе такие капитаны дальнего плавания, которые боялись бы моря, не любили бы моря?

Нет, товарищи, тут что-то у нас очень неладно.

Когда это было в истории нашей литературы, чтобы под Москвой или Петербургом образовался целый писательский городок, изолированный от жизни? А ведь сейчас почти все самые видные писатели-москвичи сбились в Переделкине, да и в Москве поселились все в одном доме в Лаврушинском переулке. Хоть бы уж в Москве расселялись пореже: один — на территории завода имени Сталина, другой — где-то в районе текстильных фабрик, третий — возле Тимирязевской академии.

А раньше писатели жили: один — в Тульской губернии, другой — в Орловской, третий — в Полтаве, четвертый — на Урале; широкая была география размещения литераторов. Глеб Успенский провел всю жизнь в дороге, на постоялых дворах. А как жил очень непоседливый, очень любивший путешествия и переезды с места на место, несмотря на тяжелую болезнь, Чехов? А сколько поездил Короленко? Дважды в Якутию, туда и обратно, по той же дороге. Правда, не по своей воле. Но и по своей воле мало ли он походил, поездил по земле! А Горький? Да что говорить!..

Нет, надо как-то стронуть часть писателей с насиженных мест в Москве. Любой секретарь обкома с охотой примет к себе трех-четырех, а то и десяток писателей и устроит им приличное жилье в городе или в районном центре.

А какой интересной и многообразной стала бы наша литература, если бы каждый писатель питался жизненными соками от той земли, с которой кровно сжился!

Сибирь наша, например, ждет не дождется своего советского Джека Лондона. Можно представить себе, что в свое время книги Лондона, воспетая им романтика американского севера, тянули за собой людей на Аляску не в меньшей мере, чем самое золото.

Наши писатели-сибиряки пока что книг, достойных в полной мере своего чудесного края, не дают. И из других писателей никто не едет туда на жительство.

А творческие командировки, товарищи, — это эрзац жизни. Иной писатель побудет месяц на целине — и то больше в областном городе, в гостинице, нежели на самой целине, — возвращается в Москву и начинает писать роман или поэму. Да еще торопится. Ведь на целине не он один побывал, все будут писать романы! А сколько их можно напечатать? Ну, примет каждый журнал один-два романа на эту тему, а больше уж на эту тему романов не пойдет. Значит, надо поспешить, обогнать других!

Ну что же может получиться из такого гастрольного изучения жизни, из такого «творческого», с позволения сказать, метода? Халтура. Что-нибудь вроде цикла стихов Сельвинского о целине, напечатанных в № 8 «Октября». Поразительные стихи! И поразительно то, что их напечатали! Это же надо, чтобы вся редколлегия журнала просто потеряла вкус к художественной литературе и элементарное умение отличать настоящую поэзию от халтуры. Грубейшая спекуляция на очень важной теме! Цитировать стихи Сельвинского я не буду, их цитировать невозможно, там что ни стихотворение, то цитата. Весь цикл пришлось бы цитировать.

Месяц пожить в деревне и начинать писать роман — ничего толкового из этого не получится. Сплошь будут наивные восторги горожанина, убедившегося, что и в деревне, оказывается, живут неглупые люди.

Помните, у Бальзака в «Крестьянах» одна актриса впервые в жизни увидела восход солнца, заблудившись в лесу, на пикнике? Если бы не этот случай, так бы она и померла, не повидав, как солнце восходит.

А вот я недавно был в Китае, и в составе нашей делегации были аграрники-ученые. И выяснилось, что некоторые из них впервые в жизни побывали в колхозе… в Китае, в китайском колхозе. Если бы не эта поездка в Китай, может быть, так и не пришлось бы им в колхозе побывать. В своем не были. А тоже ведь писали статьи «О росте неделимых капиталов в колхозах», «О дальнейших путях перехода…» и т. д.

Многие ошибки у нас в литературе — от шарахания из стороны в сторону, от поспешной смены лака на деготь и наоборот. Все это от неуверенности в мыслях и убеждениях. А неуверенность, в свою очередь, — от плохого знания жизни, от незнания дум и чаяний народа. Вот и пишут некоторые писатели, заботясь лишь о том, чтобы «попасть в струю», а не по твердому велению своей партийной и гражданской совести.

Мне могут возразить, что я слишком грубо, примитивно решаю вопрос о связи с жизнью, — только через «выселение», так сказать, писателей из Москвы. Что же, мол, а Москва — это что, пустыня? В Москве жизнь кипит ключом! И тут заводы, фабрики, метростроевцы, студенты… Да, в Москве тоже жизнь интересная, бурная, многообразная. Но не на Воровского, 52, не в Клубе писателей и не в залах заседаний. Что ж, кому оставаться в Москве, тому и здесь надо изучать жизнь, но по-настоящему. Поменьше бы заседаний по вопросу об изучении жизни, а побольше самого изучения.

У меня, вероятно, кончается время. Двадцать лет не было съезда — в двадцать минут трудно уложиться, чтобы высказать все, что накопилось.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 76
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Собрание сочинений в 3 томах. Том 3 - Валентин Овечкин торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит