Сила рода. Том 3 (СИ) - Вяч Павел

За моей спиной послышался синхронный скрип отодвигаемых стульев.

Забавно, но первым вскочил сначала Славик, затем Мирон и только потом с небольшим запозданием Фил.

А следом за ними начали отодвигаться другие стулья. Несколько ударов сердца, и в мою поддержку поднялся почти весь наш класс.

Валерон Воронцов.

Наш алхимик, который как заведенный варил зелья, благодаря которым мы не падали от усталости через двадцать-тридцать минут.

Это только в фильмах воины могут рубиться без остановки день и ночь! В реальности же все зависит от твоей Выносливости, навыков, внутренних резервов и артефактов.

И уж кто-кто, а Валерон в полной степени хлебнул войны. Я знаю, о чем говорю, потому как сам видел его, вливающего зелья в рот раненных солдат.

Фёдор Безухов.

Силач и кулачный боец. Именно он был вместе со мной и Мироном на острие атаки. Он не просто видел смерть глаза в глаза, он несколько долгих минут находился в севшем УГе!

А это всё равно, что очнувшись, обнаружить, что ты закопан заживо в гробу…

Павел Меньшов.

Мы с ним особо не пересекались до ночной битвы, но я точно знаю, что его меткая стрельба не раз спасала меня от коварной атаки во фланг.

И как только всё уладится, я обязательно подарю ему мою малышку — Малую снайперскую винтовку оператора УГа!

Александр Горчаков.

Тихий, выдержанный, в чём-то даже долго соображающий.

Но во вчерашней схватке он поначалу нерешительно подсказывал, а потом и вовсе, с молчаливого согласия Жижека, командовал солдатами левой стены.

И его отрывистую командирскую речь я слышал даже на приличном расстоянии от стен! На мой взгляд, той ночью Александр реализовал свой тактический гений по полной.

Иван Толстой.

Ваня был на правой от ворот стене и, в отличии от Горчакова, с ходу влился в бой.

Он и стрелял, и командовал солдатами, словно перед ним была его личная дружина!

И, как я узнал позже, именно он послал одного из солдат к Роме с сообщением проверить управу гильдейских.

Игорь Прокудин-Горский стал для солдат настоящим спасением.

Его навык каменной кожи спас не одного и даже не двух солдат. Игорь бросался наперерез прорывавшимся конструктам, закрывая собой защитников заставы.

Правда под конец боя он потерял сознание от сильнейшего недомогания, а его тело походило на один сплошной синяк.

Не очень умный поступок с точки зрения дворянина — рисковать собой, защищая обычных солдат.

Но верный поступок с точки зрения Воина и человека Чести.

Пётр Волконский.

От него, честно говоря, толку было мало. Его пылающие кулаки могли сослужить хорошую службу в ближнем бою, но кто бы пустил его в бой без УГа?

Но тем не менее Пётр взял в руки винтовку и выцеливал самые неприятные для нас цели, а именно Огненных и Кислотных пауков.

И именно благодаря его стрельбе и стрельбе наших ребят, баллоны с топливом взрывались, и конструкты не смогли залить нас огнем и кислотой.

Дмитрий Уваров.

Оратор, стратег

Невероятно, но на следующее утро Дмитрий получил от зрителей подарков даже чуть больше чем я!

А всё дело в том, что он безостановочно поддерживал солдат и одноклассников, попутно высмеивая демонов Пустыни.

Мне некогда было слушать, как он балагурил, но язык у оратора Уварова оказался подвешен получше, чем у многих!

Василий Пожарский.

Участник пятёрки Громова и… наш целитель.

Поначалу Василий пытался управлять двумя големами, но как только пошли первые раны и потери, бросил это дело и с головой окунулся в свою привычную стезю.

Ей богу, если бы не этот парень, который не жалел на простых вояк свою родовую способность, то наши безвозвратные потери были бы выше раз в пять!

Я и до этого уважал Пожарского, но после ночной битвы и подавно.

Не знаю, что для него было сложнее — смотреть как умирают солдаты со смертельными ранами или пойти против Дмитро с Аденом…

Про троицу северян я вообще молчу. Братья Кроу отстранились от своей пятёрки, и даже сидели сегодня не с Толстым и Безуховым.

И единственный, кто остался сидеть был Антуан Ги’Дэрека.

Этот гимназист, несмотря на свой страх сгореть заживо, не слазил со стены.

Его винтовка била метко, а его Ледяной щит спасал от частых осколков и пуль не только своего владельца, но и расположившихся рядом солдат.

— Ребят, ну вы даёте! — усмехнулся Антуан, небрежно намазывая масло на хлеб. — Вы ещё подеритесь тут. Аден хочет кому-то что-то доказать — пусть занимается организацией дуэли. Официальные дуэли всем полезны.

Он легкомысленно взмахнул ножом для масла и внимательно осмотрел получившийся бутерброд.

— Давайте лучше на классный час пойдем. Демид Иванович наверняка уже нас ждёт. Заодно и узнаем почему нас отправили на Практику в такой спешке.

Всё-таки, Ги’Дэрека молодец.

Разрядил обстановку парой фраз. Истинный дипломат!

Причем, я его отлично понимаю. С одной стороны, Громов его сюзерен, с другой — после прошлой ночи и мы стали не просто одноклассниками, но… братьями по оружию.

Хах! Была бы здесь Алексия, обязательно бы добавила — и сёстрами!

Кстати, надо бы узнать, как у них дела и, может быть, даже встретиться…

Ну а пока… Нужно помочь Антуану разрядить обстановку, а то Аден уже и так пылает, как помидор, а от Громова идут сильные эманации расстройства и непонимания.

— Отличный план, — кивнул я, отхлёбывая чай. — Заодно и про изменения в расписании узнаем.

Гимназисты тут же зашумели, с облегчением рассасываясь в стороны — никому не хотелось дурацких разборок со своими же товарищами — и мы не спеша потянулись на выход.

А так как наш путь лежал через первый зал, то мы волей-неволей проходили мимо старшеклассников.

— Эй, Михаил! — донеслось с дальнего стола, когда мы уже почти приблизились к выходу.

— Да, Влад? — я замедлил шаг и посмотрел на вставшего Крошина.

— Спасибо.

Хах, ну Крошин, ну молодец. Вроде и поддержал, и выделил меня среди остальных. Интересно, это его благодарность за найденный клад?

— Обращайся! — усмехнулся я и, махнув рукой, вышел из обеденного зала.

Пока шли в наш кабинет, я с интересом прислушивался к эмоциям парней.

Кто-то думал о девчонках, кто-то беспокоился о новом расписании, кто-то даже сожалел, что практика закончилась так быстро…

Но основной эмоцией был страх.

Если раньше эти парни постоянно находились под защитой, то сейчас… они впервые в жизни почувствовали себя беззащитными.

Пожалуй, единственный, кто хотел ещё раз оказаться там, был только Толстой.

— Ну здравствуйте, мои дорогие!

Судя по тому, как дернулся нам навстречу Демид Иванович, он не на шутку обрадовался, увидев нас.

Но приличия есть приличия, поэтому мы чинно расселись по своим местам и уставились на классного, ожидая, что он нам скажет.

— Первым делом хочу заверить вас, что Волна, под которую вы попали, это чей-то злой умысел, и я даю вам слово, что мы найдем их и заставим держать ответ.

Сказано это было с такой уверенностью, что я сразу же поверил — наш классный действительно найдет и накажет Гонди.

Значит нужно успеть найти его раньше Демида Ивановича!

— Далее, с этого дня мы делаем упор на вашу боевую подготовку. В какую бы ситуацию не попал гимназист, он обязан, слышите, обязан выжить. И мы вас научим как это сделать.

И снова уверенность, насквозь пропитавшая слова классного.

Я сидел за партой и испытывал острое чувство когнитивного диссонанса.

В моем мире учитель — это, конечно, благородный человек, посвятивший себя детям и всякое такое.

Но если вникнуть глубже в вопрос, то понимаешь, что он точно такой же человек. Только обязанностей больше, ну и власть какая-то есть.

А так — бедные люди, впахивающие не только на работе, но ещё и дома.

В общем, в моем мире учителей если и уважали, то только по привычке, ну и чтобы оценки нормальные были. Настоящего уважения были достойны далеко не все.