Шанс на мечту - Валерия Стругова

Рэна удивлённо посмотрела на кусок ткани. Кто наденет такое на похороны?

— Это не моё, — проговорила Рэна, переводя взгляд с платка на девушку. Она сильно напоминала Лилиан.

Незнакомка приподняла мокрый платок двумя пальцами.

— Жаль, он бы вам подошёл.

— Почему вы так считаете?

Рэна удивлённо разглядывала девушку, казалось, та совсем не скорбит. Взгляд был спокойным, с чёрных волос капала вода.

— Вы не знали? Красный подойдёт вашей коже.

Рэна подумала, что ей всегда нравился этот цвет, но она не решалась надеть подобное. Все вокруг говорили, что это выглядит вульгарно и кричаще.

— Лили тоже любила красный, но никогда не носила. Незадолго до смерти она купила красную помаду и была так счастлива… — девушка грустно улыбнулась, и Рэна разглядела ямочки, такие же, как у Лилиан.

— Спасибо за совет, — только и смогла сказать Рэна, наблюдая за тем, как незнакомка повязывала насквозь мокрый платок вокруг своей шеи.

— Может, это прощальный подарок от Лили, — махая рукой, сказала незнакомка и побрела в сторону могилы. Рэна тоже продолжила свой путь.

Улицы были пустынны. Одинокий газетный ларёк привлёк внимание Рэны. Внезапно, среди потока мрачных мыслей, в её сознании всплыла деталь: сегодня двадцать пятое июля — день, когда должны были поступить новые любовные романы. Что ж, сегодня как раз такой день. Было грустно, что такие книги всегда продавались почти за бесценок.

Она шагнула под козырёк ларька, внимательно пробежавшись глазами по цветным обложкам. На них, как обычно, красовались полуобнажённые герои: девушки с распущенными волосами и брутальные мужчины, чьи торсы едва прикрывались белыми рубашками.

— О, Рэна! — воскликнул продавец.

Он хорошо знал её — девушка часто спрашивала о новом поступлении, особенно она ждала книги Хэйден Лэйн.

— Ну что, есть?

Любимый автор — это то, что нужно в такой мрачный день.

— Конечно! Говорил же, что сегодня придёт, а я никогда не обманываю. Специально для тебя прикупил.

Девушка чуть не расплакалась, когда заветный экземпляр оказался у неё в руках. «Шанс на любовь» — большими золотыми буквами было выведено название. «Хэйден Лэйн» — такими же золотыми буквами, но поменьше, было написано внизу, под ногами танцующей на обложке пары. Черноволосый мужчина кружил в объятиях девушку с волосами цвета пшеницы в голубом пышном платье. Эмоции, которые Рэна так долго сдерживала, готовы были выплеснуться наружу.

— Ты лучший, Билл, спасибо! — проговорила девушка, прижав книгу к груди левой рукой. Если бы правая не была занята зонтом, она бы обняла её двумя руками, словно дитя.

— Да ладно! — отмахнулся продавец, краснея. — С тебя восемь двадцать.

— Конечно, конечно, — спохватилась девушка и чуть не выронила зонт; пришлось прислонить его к нижней стенке ларька.

Удобно, что платье было с маленькими карманами — там как раз поместился телефон, в чехле которого Рэна часто носила десятидолларовую купюру.

— Сдачи не надо, протянула деньги Рэна.

Она никогда не брала сдачу, а тучный маленький продавец никогда не делал скидки. Более того, с каждым разом романы становились всё дороже. Рэна понимала, что, вероятно, он поднимал цену лишь потому, что знал: сколько бы ни стоила эта книга, она всё равно её купит.

Хэйден Лэйн была её единственной настоящей подругой. Конечно, именитая писательница даже не подозревала о существовании Ирэн Миллер из города Мансфилд, штата Огайо. Но это было неважно. Главное, что её книги не раз спасали Рэну в трудные времена. Когда Рорри Беннет, мальчик, с которым она впервые поцеловалась в пятнадцать, распустил слух о "глубокой связи", и все до окончания школы подтрунивали над ней за это — Хэйден Лейн была рядом. Когда она нашла утром мёртвого Скитлса, своего любимого попугая — Хэйден Лэйн была рядом. И особенно книги Хэйден поддержали её, когда Стиви, бывший муж, впервые не пришёл ночевать домой. А затем, когда она собственноручно подписала заявление о разводе полгода назад, осознавая, что их брак был ошибкой, которая ещё долго будет эхом отзываться в её жизни. Всегда в сложные периоды она находила утешение в романах, на страницах которых герои обретали любовь и счастье, несмотря на все испытания.

Обессиленная, но с новенькой книгой, Рэна упала на диван. Длинный день всё ещё держал её в своих объятиях, обволакивая чувством тоски и безысходности. Единственное, чего ей сейчас хотелось, — это сбросить мокрую одежду, принять долгожданный душ, смыть с себя могильное дыхание, достать из холодильника ведёрко с мороженым, и открыть новенький роман. Но этому не суждено было случиться.

Телефон, брошенный на чёрный лакированный столик у дивана, пронзительно зазвенел, заставив Рэну застонать. В такой час звонить могли лишь двое: Сара, университетская подруга, и Стивен. И они оба звонили лишь тогда, когда им было что-то нужно.

Рэна посмотрела на экран, досчитала до десяти, вздохнула и ответила:

— Привет, Стиви.

— Рэн-Рэн, дорогуша. Есть разговор, — каждый звонок Стивена начинался именно с этих слов, и это всегда означало одно и то же: бывший муж хочет что-то забрать. Несмотря на то, что после развода прошло уже несколько месяцев, он всё равно умудрялся вспомнить о какой-нибудь вещи, которую во время брака купил именно он. В последний раз это был велосипед, а в предпоследний — подаренный на свадьбу чайный сервиз. Удивительно, сколько всего в квартире оказалось куплено Стивеном, ведь даже если вещь была куплена на деньги Рэны, они были приобретены в браке, а значит, являлись общим совместно нажитым имуществом.

В общем, в браке Рэна больше потеряла, чем обрела. Благо, квартира находилась в собственности её матери, а домик у озера, который супруги приобрели вместе, Рэна оставила бывшему мужу, не желая иметь никаких дел с ним и его новой девушкой, что была моложе её на восемь лет.

— Тебе нужен пылесос? — устало спросила Рэна, с тоской глядя на лежащий рядом роман.

— На кой чёрт мне пылесос, Рэн? Мне нужен холодильник, — проговорил Стивен, и девушка сильно зажмурила глаза. — Сегодня заеду. В десять тебе нормально будет?

— Сегодня? В десять? — удивлённо переспросила Рэна. Старые настенные часы показывали восемь.

— Да, есть какая-то проблема с этим?

— Куда же мне деть