Спасти ребенка - Томас Монтелеоне

Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты согласился стать моим вторым папой. Те американские деньги, которые ты прислал, позволят мне не всегда жить в миссии. Ты сделал мою жизнь счастливой.

Тнен-Ку».

Миззи письмо разочаровало в первую очередь потому, что Рассела в ней упомянули, а про нее забыли, хотя это была целиком ее идея, а отнюдь не его!

Рассел Саузерз принялся успокаивать жену, начал говорить, что это, наверное, такая традиция у них на острове — обращаться только к мужской половине семейства, и что едва ли стоило ожидать от жителей Тробриандских островов, чтобы они вели себя с такой же учтивостью, как население северного предместья Нью-Джерси. Подобная тактика оказалась весьма эффективной и потому совсем скоро «удочеренная» Тнен-Ку стала едва ли не главной темой разговоров и объектом гордости Миззи во время светских мероприятий и партий в бридж. Более того, теперь женщина повсюду носила в своей сумочке фотографию девочки, так что буквально каждый ее знакомый имел возможность взглянуть, как выглядит ее новообретенное чадо.

Даже Рассел, хотя он и считал подобное поведение жены чуточку странным, воздерживался от каких-либо комментариев. После тринадцати лет супружеской жизни он пришел к твердой убежденности по крайней мере в том, что избыток терпимости не только никогда не вредил, но даже был во многом желательным компонентом в его взаимоотношениях с женой, и потому старался как можно чаще уступать Миззи, поскольку замечал, что это делает ее по-настоящему счастливой. При этом он также подметил, что особую радость жене доставляют именно мелочи, хотя бы вроде этой, а потому стоило ли сожалеть о каких-то пятнадцати долларах, если они способны наполнять жизнь женщины таким блаженством?

Так или иначе, но он ежемесячно отправлял на счет фонда «Спасти ребенка» чек на положенную сумму, а примерно раз в три месяца супруги получали с далеких островов коротенькое, даже в чем-то обезличенное письмо от их маленькой жительницы с завораживающе-серьезными и невероятно темными глазами.

«Дорогой второй папа Рассел!

Я еще раз хочу сказать тебе большое спасибо за твои американские доллары. Может быть, я теперь никогда больше не вернусь в миссию. Я очень счастлива.

Тнен-Ку».

Пожалуй, самым досадным во всех письмах этой девочки было то, что они очень походили друг на друга, и если сам Рассел был склонен довольно спокойно относиться к этому, Миззи определенно чувствовала себя задетой.

— Знаешь, Рассел, — сказала однажды жена, пребывая явно не в настроении, когда они оба сидели в кровати и читали, — мне что-то начала надоедать эта наша маленькая забава.

— Какая маленькая забава, милая? — машинально отозвался Рассел. Он уже дошел до середины «Злодеяний Манхейста» — последнего шпионского триллера про нацистов, которому даже была посвящена отдельная статья в литературном обозрении «Таймс», — хотя его, в общем-то, не особо удивила и отвлекла от чтения очередная несвоевременная и не вполне последовательная ремарка жены, ибо он давно уже понял, что Миззи и логика — понятия трудно совместимые.

— Ну, эта наша приемная дочь… — проговорила она с некоторым раздражением в голосе, словно Рассел и сам должен был догадаться, что именно терзает ее душу.

— Ты имеешь в виду Тнен-Ку? Но почему? Что случилось? — Рассел отложил книгу (он как раз прочитал довольно незамысловатую главу, в которой попавший впросак, хотя в общем-то достаточно толковый главный герой, как водится, находит себе стандартную смазливую помощницу), и посмотрел на жену.

— Ну, — продолжала Миззи, — я, конечно, понимаю — очень хорошо быть своего рода приемными родителями и все такое, и я должна бы гордиться тем, что помогаю бедному несчастному ребенку, и все же…

— Все же что? — спросил Рассел. — Что, стало надоедать, да?

— Ну, что-то в этом роде. И потом, эти ее письма — если их вообще можно назвать письмами… Они такие скучные. Никогда не напишет ничего интересного или хотя бы чуточку приятного… У меня даже складывается ощущение, что нами с тобой просто пользуются.

— Ну что ж, дорогая, мы ведь готовили себя к тому, что нас и в самом деле будут в некотором смысле использовать. Ведь, в сущности, ради этого все это и было задумано, ты не находишь?

— Может, оно и так, но мне как-то казалось, что это будет более… волнительно, что ли. Что это маленькое дитя станет испытывать большую признательность к своим приемным родителям…

Миззи посмотрела в потолок и вздохнула.

— Но от нас же требовалось все это отнюдь не ради нашего собственного удовлетворения и благополучия, а чтобы хорошо жилось в первую очередь этой самой Тнен-Ку. Разве не это самое главное во всей затее?

— Ну, я даже и не знаю. Ты помнишь ее фотографию, что они прислали… В общем, мне почему-то кажется, что это маленькое дитя отнюдь не так несчастно, как кажется. — Миззи чуть поежилась. — Знаешь, есть в ней какое-то ехидство, вот что я тебе скажу!

Рассел хохотнул.

— Что это ты так быстро сменила пластинку, а?

— Ничего я не сменила! Просто оказалось, что быть приемными родителями — это совсем не то, что я раньше себе представляла.

— Ты уверена в том, что просто не устала от всего этого, что всего лишь исчез элемент некоей новизны? Помнишь, с каким энтузиазмом ты поначалу принялась осваивать игру в нарды? Как занималась аэробикой? И как впервые стала бегать трусцой?

— Рассел, это совсем другое…

— Ну ладно, дорогая. В любой момент, как только захотим, можем оставить эту затею. Ведь никакого же контракта мы не подписывали, правильно?

Миззи посмотрела в потолок, словно задумавшись над высказанным предложением.

— Ну что ж, если ты действительно считаешь, что она не особенно нуждается в нашей помощи…

— Минутку, минутку — не забывай, что это с самого начала была твоя идея! — Рассел улыбнулся. Он знал — Миззи всегда любила повернуть дело таким образом, что вся ответственность за принимаемые ею решения ложилась на него самого.

— Ну да, конечно, только мне не хотелось бы ничего делать у тебя за спиной. А кроме того, я подумала, что нам пора было бы сменить шторы в гостиной. На солнце они сильно выгорели, и я подумала, что те пятнадцать долларов, которые мы посылаем, можно было бы…

Таким образом, семя было брошено в землю, и не прошло и месяца, как Миззи уведомила мужа о том, что им и в самом деле следует приостановить свое участие в программе «Спасти ребенка», а заодно показала ему рекламный проспект с образцами тканей, которые могли бы подойти для их выдержанной в хроме и стекле гостиной. Рассел отправил в нью-йоркское отделение фонда «Спасти ребенка» письмо, в котором уведомлял его представителей о том, что финансовое положение семьи вынуждает их прекратить выплату ежемесячных взносов. При этом он выражал надежду на то, что Тнен-Ку будет продолжать получать воспомоществование от каких-нибудь других приемных родителей, а также поблагодарил их за предоставленную возможность предложить свою помощь, пусть даже на столь ограниченное время…