Лабиринты памяти - Кристина Робер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рита взвизгнула, съежившись в углу кровати. Джимми прыгнул на девочку сверху и занес руку для удара, но Ника стиснула зубы, быстро замотала головой и яростно зарычала, замахнувшись. Она с такой небывалой силой принялась бить осколком в его шею, что у Джимми не было шанса сделать лишнее движение. Горячая кровь залила маленькое личико и новое розовое платье, стекала по рукам. И комната будто вдруг погрузилась под воду. Уши пронзила гулкая, давящая тишина, сквозь которую прорывались приглушенные рыдания Риты. Вскоре тело Джимми обмякло и навалилось на Нику, но она все била и била его кровавым осколком туда, куда могла дотянуться.
Рита в ужасе наблюдала за происходящим. От шока она почти перестала дышать и лишь нервно сглатывала. Тело заметно трясло. С каждым движением дочери она все сильнее и сильнее вжималась в спинку кровати и не верила своим глазам. Ее прекрасная девочка – маленькая, хрупкая девочка…
– Он обещал, что ты будешь нормальной… – как полоумная шептала она. – Его мир… только не здесь… Дьявол настиг нас, он пришел за тобой…
Кое-как Ника выбралась из-под грузного тела, и Рита увидела страшные глаза дочери: правый – синий, яркий, будто раскрашенный фломастером; левый – темнее черного, искрящийся и яростный. И звуки, которые она издавала, были нечеловеческие: резкие, рычащие, хищные.
Никогда Рите не было так страшно. Ника сидела в луже крови, и на дрожащей ладони слабо приплясывал осколок. Она смотрела на мать глазами странного дикого существа… и беззвучно плакала.
Рита сглотнула застрявший в горле комок. Ее дочери всего восемь. И она только что убила мужчину.
В начале тысячелетия, когда война за власть закончилась, границы земель были определены и отделены от остального мира ведьмовскими стенами, мне исполнилось двадцать лет, и я удостоился чести служить при дворе огненного владыки Стамерфильда. Тогда я был простым конюхом и проживал первую жизнь – одну из десятков жизней, уготованных мне погибшей женой Стамерфильда, противоречивой в своем величии ведьмой Джефой Харутой. Дар это или проклятие – кажется, я до сих пор этого не знаю.
Из воспоминаний Гидеона, заточённых в книгу и оставленных на хранение Стамерфильдам
Глава 1. Байки
Пансион «Форест Холл», сто километров к северо-востоку от Лондона
Август 2016 года
– Да есть у нее родители, но для всех было бы проще считать ее сиротой.
Повисла минутная пауза. Ника плотнее прижалась ухом к двери. Ей совсем не нравилось торчать по ту сторону событий, ведь Джейсон со своим видением ситуации мог наговорить лишнего.
– Не понимаю, к чему эта таинственность, – послышался голос директора Шнайдера.
– Мать ее занята только собой, а отец в постоянных разъездах. Девочка отбилась от рук. Я опекаю ее уже два года и лишь хочу, чтобы здесь она вернулась к нормальной жизни, – беззаботно ответил Джейсон.
– Отбилась от рук? – фыркнула Ника, смерив дверь уничтожающим взглядом.
– И если ее не будут донимать вопросами о родителях, то она быстро придет в норму. Ника очень способная, – последнюю фразу Джейсон произнес нарочито громко. – Знает испанский и латынь, десять лет балетной школы. Думаю, вашему пансиону не повредит такой актив.
– Мистер Айсейкс, в «Форест Холле» много талантливых детей. И все они выходцы из хороших семей, – в голосе Шнайдера слышалось нетерпение. Он прокашлялся и добавил: – Плюс ко всему и выглядят они… хм… соответствующе.
– Я поговорю с ней.
– Но срок подачи документов давно прошел…
Ника отстранилась от двери и с ногами забралась в кресло. Доступ к деньгам отца она получила только на днях, после своего восемнадцатилетия, поэтому они так затянули с поступлением. Но разве это имело значение? Сейчас Джейсон скажет про внушительный чек «на благотворительность» – и Шнайдер, бедняга, скрепя сердце подпишет документы на прием. Ясно же, что она совсем не похожа на элиту пансиона: ни манер, ни осанки, ни выправки. Но коммерция – штука интересная, открывает даже самые неприступные двери.
Ника обреченно вздохнула. Она сидела в приемной директора закрытой школы и ждала, когда абсолютно чужие ей люди решат ее судьбу на ближайший год. Просторное помещение со светлыми стенами, мебель из красного дерева, большие стеллажи с аккуратно расставленными папками и книгами, на стенах – изображения семи чудес света в сепии. Все сдержанно, дорого и со вкусом – разительный контраст с ее сумбурной, неряшливой жизнью.
Ника натянула капюшон на голову и, поджав колени к груди, закрыла глаза.
Список. Этот чертов список. Единственное, что тебя должно волновать, слабачка.
– В прошлом году мы начали проект по созданию Аллеи Памяти…
Дверь кабинета открылась, и в приемную вышли Джейсон Айсейкс и директор Шнайдер. Ника нехотя опустила ноги на пол. Джейсон едва заметно кивнул на капюшон – и она сняла его, приторно улыбнувшись.
– Мы хотим посадить японскую липу, установить памятные таблички лучшим ученикам и преподавателям пансиона, а также вынести на всеобщее обозрение самые знаковые события, – без особого энтузиазма закончил директор.
Ника сдержала ухмылку: кажется, Джейсон еще не упомянул о сумме пожертвования. И что он тянет?
– Прекрасная идея! У вас уже есть проект? Я бы с радостью взглянул на него! Возможно, мне станет интересно…
– Можно, конечно. Макет выставлен перед входом.
– Мистер Айсейкс, вы наконец выбрали благотворительный фонд? – воскликнула Ника.
Шнайдер обернулся к ней и посмотрел так, будто впервые увидел. Джейсон за его спиной нахмурился.
– Мой опекун каждый год жертвует сумму на благое дело, а вот в этом никак не может определиться, – вскочив с кресла, с наигранным восторгом затараторила Ника. – Сначала хотел озеленить улицу в Глазго, но эта компания… как же ее… «Юнион» что-то там… вы не помните, Джейсон? А, не важно! Представляете, мистер Шнайдер, они брали деньги у честных людей, а са-а-ами вкладывались в наркобизнес! Я ему говорю: «Джейсон, вы бы на собачек внимание обратили, они же такие добрые. И люди за ними ухаживают славные. Им условия хорошие нужны». А инвалиды? Вы слышали про этих слепых близнецов-вундеркиндов из Ирландии? Это же просто нонсенс!
– Ника, Ника, прекрати, не надо сейчас об этом, – перебил Джейсон и, пока Шнайдер растерянно смотрел на нее, покрутил у виска. – Я бы не хотел, чтобы директор думал, что у моей благотворительности корыстная цель.
Шнайдер переводил взгляд с одного на другую, и жилка на его левом виске начала пульсировать: он был растерян в сложившейся ситуации.
– Ну что вы, я уже принял решение относительно судьбы Ники в нашем пансионе, – поспешил сказать Шнайдер, обращаясь к Джейсону.
Ника за его спиной самодовольно вскинула брови.
– Серьезно? Вы же сомневались по поводу ее…
– Нет-нет, вы убедили меня в обратном. Я не прощу себе, если не дам шанс такой талантливой девочке. – Шнайдер нервно улыбнулся ей.
– Превосходно. – Джейсон протянул директору руку, и тот немедля пожал ее. – В таком случае я хочу осмотреть территорию пансиона и потом уже принять окончательное решение. – Он поправил рукав взятого напрокат пиджака от Армани и на несколько секунд открыл взору директора арендованные часики от Нардана. – Ника, подожди нас здесь, пожалуйста. Я бы хотел поговорить с мистером Шнайдером наедине.
Джейсон пропустил директора вперед, и Нике показалось, что, предвкушая сорвать неплохой куш, Шнайдер аж подпрыгивал при ходьбе.
Как только они ушли, Ника бросилась в кабинет директора. Как и обещал Джейсон, компьютер остался включенным. Ника присела на корточки у стола, чтобы никто не увидел ее с улицы, и пошевелила мышкой. Экран вспыхнул и запросил пароль. Ника сменила учетную запись директора на гостевую. Еще пара щелчков – и ее взору предстали необходимые данные. Сделав снимок экрана на камеру телефона, Ника вышла из учетной записи и заблокировала компьютер.
Школа элитная, а компьютер как проходной двор. Ты снова оказался прав, Джейсон.
Уже на пороге Ника бегло осмотрела кабинет и ухмыльнулась, заметив маленький портрет Мэрилин Монро, неумело спрятанный за книжным шкафом из красного дерева.
«Он легко мог бы пасть жертвой чар Риты», – подумала Ника и тут же разозлилась на себя за то, что вспоминает о матери в такой момент.
– Итак, ты получила что хотела, – заключил Джейсон, как только Шнайдер скрылся в кабинете.
В его голосе Ника уловила нотки разочарования.
– Недоволен?
– Отнюдь, – пожал плечами он. – Просто думаю, что здесь тебе будет плохо.
Преодолев небольшой коридор, они оказались в просторном светлом холле со сверкающим полом из черной и белой
