Лунное стекло - Екатерина Белецкая

Водитель, пожилой и флегматичный, молча вел машину и в конфликт не вмешивался – Ит мысленно сказал ему за это спасибо. Спать хотелось неимоверно, и он решил хоть сколько покемарить. Ведь домой сразу не получится, надо будет заехать на рынок, закупить продуктов, не откладывая на завтра. Не Берте же тащить больше сорока кило жратвы?.. То-то и оно.

Правая рука до сих пор побаливала. Он потер перетянутое напульсником запястье, потом вытащил из нагрудного кармана тюбик с гелем, намазал обожженную руку, с трудом просунув палец под повязку. Геля мало, лучше на ночь оставить, а то разболится рука ночью, и что делать будешь? Или Ромка придет… так, а сувенир обещанный для Ромки где?

«Красная пуля» отыскалась в нагрудном кармане ветровки. Ит облегченно вздохнул и убрал ее обратно. Эту пулю Ромка просил с лета, но они с лета не получали назначений на сбор и пулю, разумеется, подобрать было негде. А вот позавчера группа как раз вышла в портал, и рыжий успел в перерыве между поиском и погрузкой эту самую пулю подобрать.

Ромка обрадуется. Поговаривают, что эти пули – «счастливые», их делают без положенной начинки, и тот, кого такой ранят, считается везучим. Потому что, в отличие от черных, они оставляют шанс. Выжить. «Черная пуля» – почти в ста процентах случаев смерть. «Красная» – отверстие можно затянуть за трое суток. Такое вот везение.

Чушь и бред, конечно.

В голову тебя ранят этой штукой – ага, большое везение. И замечательный шанс: жить пустым телом, без мозгов.

Какая же это все-таки мерзость. Все.

И как я вообще принимал в этой мерзости участие, и где была моя голова, и… миксер мне в глаз, как любит говорить рыжий, за то, что я делал раньше. Делал, говорил… Да, точно. Миксер в глаз и дрыном по рукам.

Но как же хочется спать…

На рынке было почти пусто, и на покупки потребовалось вдвое меньше времени, чем обычно, – он быстро пробежался по рядам, порадовал продавцов хорошими заказами. Десять кило говядины, желательно с ножек, которая годится на тушенку, десять кило баранины; по три кило орехов, кураги, чернослива; шестнадцать банок сгущенки, именно банок, не пакетов, не доверял он пакетам; два литра меда, хорошего, липового (уж кто-кто, а он запросто отличал патоку и настоящий мед), и двадцать плиток темного шоколада. Российского, конечно, ну его, этот химический импорт.

Рюкзак получился более чем внушительным, и продавцы с удивлением смотрели ему вслед – надо же, дрищ худющий, а такой мешок тянет. Ит про себя ухмыльнулся – ерунда этот рюкзак. Те же «рыбы», например, меньше ста двадцати не весят, и поди-ка ты поворочай такую тушу в одиночку. Что мне этот мешок…

В метро тоже было безлюдье, он сел в уголке вагона, на трехместную лавку, пристроил рюкзак у стены. Ехать было всего ничего, пятнадцать минут, до Владимирской. Сейчас главное – не заснуть и не проехать. Берта ждет, волнуется. Может быть, уже и встречать вышла. Поэтому надо собрать мозги в кучу и мужественно дотерпеть до дома.

…И обязательно кинуть Скрипачу сообщение, чтобы присмотрел за двоими вчерашними «шашлыками» из «рыб». Не нравятся эти «шашлыки». Категорически не нравятся. А врачи уставшие, и как бы не упустить. Понятное дело, Дослав будет сидеть до последнего, но он тоже устал, потому что не спал трое суток. Очень не вовремя подошла очередь ехать домой!.. Нет бы неделю назад, когда два дня никого не было и когда они по очереди спали и жрали всем коллективом. И вот на тебе.

На эскалаторе он снова едва не заснул – каким-то совсем бесконечным показался в этот раз эскалатор. Едешь и едешь, едешь и едешь, и конца-края этой езде не видно. В Москву хочется. Домой. Там и эскалаторы короче, и метро как-то привычнее, и поезда чаще ходят. Чем Ри так нравится именно Питер, а? Обожает он Питер. И Джесс тоже обожает Питер, и оба Мотылька, и Ромка. А вот им пятерым Москва милее сто крат.

Впрочем, сейчас выбирать не приходится, а Питер, который обожает Ри, видят они не чаще раза в три месяца. А то и в четыре.

И Берту…

Самое плохое, конечно, что Берту. Джесс, впрочем, тоже, потому что сейчас Джессика и Берта оказались на положении «соломенных вдов» – уже черт знает сколько времени они кукуют в городе, ожидая мужей, а мужья в это время… ситуация, если разобраться, получается – нелепее некуда.

Идиллия кончилась два года назад.

А до этого и впрямь была практически сплошная идиллия, которая продолжалась без малого десять лет.

Это мир, находящийся в Белой зоне, неподконтрольной пока что ни Бардам, ни Сэфес, помог найти экипаж Маден. В самый раз, как раз то, что нужно – еще не Индиго, еще не Маджента, еще нет ужесточения условий, но уже есть то, что они все искали.

Классический Осколок Сонма.

И очень похоже на Терру-ноль, очень. Разве что похолоднее да воды поменьше. Зима – с ноября по апрель, умеренно теплое лето, в городах грязновато, зато в пригородах пока что чисто (хорошо бы так и осталось); Америка и Россия понемножку покусывают друг друга, но когда без этого обходилось; техногеника еще только набирает обороты…

Смотались, посмотрели.

Понравилось.

Маленькому Ромке было два года, когда они, оставив дом на попечение Клима и его вновь обретенной жены, собрали минимум вещей и переехали. Точнее, переезжали в два этапа – первыми отправились Джессика, Ри и Ромка и только через полгода – Берта, Кир, Фэб, Скрипач, Ит и оба Мотылька. Кир, Ит и Скрипач заканчивали тогда первичную фазу обучения и уехать до окончания курса никак не могли.

Учеба, надо сказать, затянула – они трое и не ожидали, что так хорошо пойдет. А оно взяло и пошло, да так, что за год они стали лучшими на курсе.

– И совершенно правильно, – заметил как-то Фэб. – Смотрите сами. Вы привыкли выкладываться, это раз. Вы ничего не боитесь, это два. Вы повидали столько, что вас не перекашивает при виде открытого перелома или чего похуже, это три. И, самое главное, вы уже потихонечку осознаете, для чего это все действительно нужно…

– Это было четыре, – согласился Скрипач. – А еще мы в ладах с техникой, и это пять. Но… Фэб, я боюсь, что это все пойдет коту под хвост, потому что мир-то белого уровня, и…

– И очень хорошо. Год отучитесь по тем методикам, а потом посмотрим.

В результате они «провернули интересную комбинацию», как выразился Скрипач, и уже через год житья на Земле-n работали фельдшерами на «Скорой» в Подмосковье.

И проработали так два года.

– Это отличная школа, – уверял Фэб. – И это не предел. Потом, как будет возможность, надо будет обязательно пройти несколько альтернативных школ.

– Это каких? – с подозрением поинтересовался Ит.

– От травничества до тонких потоков.

– Ну, Фэб…

– А что – Фэб? Занесет куда-то, где нет вообще ничего, что делать будешь, если работа подвернется? Всякое бывает. По расам методики я начну давать примерно через год, а сейчас учите то, что в доступе, и… что такое, Кир?

– Знаешь, – Кир нахмурился. – Мне иногда кажется, что… ну, что это все не совсем верно. Что иногда… может быть, мы зря кого-то спасаем. Люди сами хотят умереть, а мы едем, вытаскиваем, и…

– И тебя бы тогда не вытащили, где бы мы все были?! – возмутился Скрипач. – Кажется ему! Идиот…

– Рыжий прав, – кивнул Фэб. – Любая жизнь – бесценна, и мы никогда не знаем истинного пути Господнего, Кир. Не бойся, я не буду читать проповедь, просто хочу рассказать пару случаев. Лет четыреста назад мы спасли совсем древнюю старушку в одном из первичных миров. Совершенно случайно, просто так сложилась ситуация, мы там работали, а она… в общем, мы тогда ничего не заметили, а вот другие… Знаешь, кто теперь эта старушка? Дайра Вихама, одна из лучших Мастеров путей в нашем кластере. Молодая красивая женщина. Когни. Тело, которое мы спасали, умирало от рака в конечной стадии, практически оно разлагалось. Мы помогли, потом… потом ее вывезли. Эрсай, кто-то, наверное, думал так же, как ты, – лучше бы этому вонючему гноящемуся полутрупу умереть, лучше бы прекратились ее страдания. Мы думали иначе. Уже тогда я научился думать иначе и понимаю, что был прав.

– А другой случай? – с интересом спросил Ит.

– О… Сейчас расскажу. В общем, это уже незадолго до Блэки произошло. Собственно, это было не с нами, мы оказались на месте уже тогда, когда все практически закончилось, но тем не менее. Значит, так. Двое агентов разрабатывали «слепую» ситуацию с двоими весьма серьезными противниками, причем противники эти, тоже парочка ребят, нэгаши, работали, ни много ни мало, на Карающий Молот…

– И тут эти отметились, – проворчал Скрипач.

– Где они только не отметились. Ладно, неважно. В общем, получилось следующее. Эти агенты, люди, вступили с нэгаши в драку, как думали – с одним. Оказалось, что с двумя. Что там конкретно произошло, я точно не знаю, зато знаю, что было дальше. Один агент-человек и один нэгаши погибли почти сразу. Второй нэгаши и второй человек были ранены, и агент успел сбросить черный код… до врача он, к сожалению, не дожил. Умер. Но врач пришел – и налетел на второго, оставшегося в живых тяжело раненного нэгаши. Раненого-то раненого, но этот нэгаши успел подстрелить пришедшего врача.