Ваpиации на тему Шаpля Пеppо - Юрий Пригорницкий

Увы, увы…

Но сейчас, когда в этих стенах миновали положенные сто лет, когда поднялись все заколдованные вместе с ней, — вот сейчас… Я втягиваю живот и заставляю себя глядеть соколом. Сейчас она сладко потянется и откроет глаза… Еще мгновение… Ну же!

Ни малейшего движения.

— Вы действительно принц? — спросил я, как только его привели.

— Действительно.

Делаю знак цирюльнику и, пока он возится с рукавом белокурого юноши, перед которым расступился лес, отворачиваюсь и молю бога, чтоб оправдалась моя последняя надежда.

— Ваше высочество, голубая, — млеет цирюльник. — Прикажете остановить?

— И немедленно!

Я смотрю в глаза юного принца взглядом преданного друга.

— Кровь вам еще понадобится, не так ли, сударь? Отныне вы свободны. То, что не удалось мне, удастся вам. Свадебный стол будет ждать вас у входа во дворец. Спешите же! Разбудите ту, прекраснее которой нет под небесами!

Пообещав некой Куамелле, женщине с завидным слухом, десять серебряных, я поставил ее под дверь спальни. Стол уже был накрыт, оркестр рассажен, а самые расторопные стражники караулили парадный вход, чтобы молодой принц не слишком долго утомлял принцессу своим обществом.

Стражники вздрагивают: мимо них проносится Куамелла.

— Проснулась, проснулась, ваше высочество! — кудахчет она на бегу. — От первого же поцелуя! Уже выходят из спальни. Ваше высочество, а как насчет десяти…

Немедленно убрать.

Бешено бьется сердце. Она спускается с ним по лестнице. Прекрасная. Прекрасная. Ослепительная.

Но отчего мои подданные разбегаются? Им вослед, словно улюлюканье, — зв… зв… зв… Кто-то включил Генератор! Принцесса и принц исчезают в глубине дворца.

Пока ученых допрашивают, хожу, ломая руки!. Моя бедная возлюбленная, она там превращается в старуху. Впрочем, он тоже не в младенца. Дьявольская машина работает на пределе: восемьдесят лет за полчаса.

Страшная догадка заставляет меня окаменеть. Бежать-то следовало не от дворца, а во дворец! Время, ускоренное для нас, там тянулось обычно. Значит, они успели прожить целую жизнь, и она любила его, а за окнами — застывший мир, остановившееся солнце, под которым, как муха в янтаре, — я, старый безумец… Разорвать, разорвать густую смолу! Я бегу, спотыкаюсь, бегу, из ноздрей течет не по-стариковски горячая кровь; спотыкаюсь, скатываюсь по ступенькам и вновь бегу, не чувствуя боли, не обращая внимания на вопли слуг, на камердинерский вой. Зв… зв… зв… — все громче звучит надо мной монотонный приговор.

Во дворце все обвито тяжелой от пыли, фантастической паутиной. Источенная шашелем мебель рассыпалась по ветхим коврам. Цепенея от страха, я шепчу имя Девы Марии, крадусь по зловонным коридорам, пока не оказываюсь в бывших своих апартаментах. Странно, если не считать пыли, здесь все почти так же, как было утром. Сегодня утром, сто лет назад.

Если не считать и этого полуистлевшего листка в мраморной шкатулке.

«Ваше высочество, — читаю и дрожу, оглушенный тем, что говорится в письме, — …все мои попытки проникнуть за пределы дворца или остановить Генератор были тщетны, этот белокурый паук намертво опутал меня своей невидимой паутиной: кажется, он всегда заранее знал о каждой авантюре, которую я только могла предпринять, чтобы встретиться с Вами. Да простятся мне такие слова о покойном. Скоро — я это знаю — и за мною придет смерть. Не жаль: вся моя жизнь после пробуждения стала пыткой. Я узнала о Вас все; подумать только, Вы истратили всего себя, все свои сокровища и время, чтобы разрушить колдовство и добиться моей любви! И тут является самодовольный юнец, которому „предопределено“ получить мою руку. Знайте же, ни секунды я не любила его. Все эти ужасные годы Вы один были моим Принцем.

Недавно я закрыла глаза разбудившего меня. Но и теперь не выйду из дворца, как бы ни мечтала хоть тайком коснуться Вас. Любите юную принцессу; старушке же довольно и того, что видит Вас, устремившегося к главному входу. Как хорошо, что вы не успеете!

Прощайте. Быть может, мы встретимся где-нибудь там, где нет времени».

Я долго брожу по дворцу, и ничто уже не тревожит меня. В небольшой гостиной, наполовину занятой Генератором, со скукой слежу за полетом ядра, выпущенного одной из моих пушек.

Едва вращаясь, ядро ползет прямо сюда. Странно — ведь только сейчас, войдя в эту комнату, я подумал, что убью проклятую машину. Волокна воздуха окутывают темный шар, тянутся мантией; ядро страшно медленно и очень точно приближается к окну.

Прекрасный выстрел. Всех наградить.