Проблема страдания - пол Андерсон

Подходил к концу один из долгих, долгих дней на Люцифере; мы страшно измотались и еле держались на ногах от усталости — потные, грязные и угрюмые. Мы едва не погибли, но обнаружили богатое урановое месторождение, ключ ко всем окружавшим нас тайнам. Когда буйство дня начало затухать, переходя в обычную дымку сумерек, мы вернулись на базу. Вымывшись и что-то наспех проглотив, мы рухнули на койки и уснули мертвым сном под колыбельную ветра, гнавшего тучи песка: начиналась буря. Десять или двенадцать часов спустя мы проснулись и сквозь прозрачные панели увидели звезды, подобные ледяным кристаллам в разреженном воздухе. Пламя занимающейся зари заставляло искриться заиндевевшую почву и искореженные силуэты, которые мы называли «деревьями».

— Пока не рассветет, нам делать нечего, — сказал я, — к тому же надо как-то отметить наше открытие.

Итак, мы приготовили довольно-таки богатый стол и сели завтракать (или ужинать?). Было выпито немало вина, а потом еще и порядочно бренди, пока мы сидели бок о бок в шезлонгах, созерцали парад созвездий, которые не видели ни на Земле, ни на Энее, и беседовали. Наконец разговор зашел о Боге.

— …Быть может, ты в этом разберешься, — сказал Пит. По его лицу, освещенному сумеречным светом, было заметно, что эта фраза стоила ему немалых усилий. Он, не мигая, смотрел прямо перед собой, то сцепляя, то расцепляя пальцы рук.

— М-м, вряд ли, — ответил я, тщательно подбирая слова. — Честно говоря, — ты только не обижайся! — теологические загадки мне всегда казались глуповатыми.

Он пристально взглянул мне в лицо своими голубыми глазами и мягко спросил:

— Ты считаешь, что если не настаивать на истинности веры, то и парадоксов никаких не будет?

— Да. Я уважаю твою веру, Пит, но мне она чужда. И если б даже я принял в качестве гипотезы, что основу Вселенной, — я обвел рукой высокое, внушающее страх небо, — составляет… э… некое духовное начало или что-либо подобное, то разве смогли бы мы понять, что создало все это, не выходя за рамки узкой догмы?

— Согласен. Как могут ограниченные умы постичь безграничное? Тем не менее мы можем видеть его частицы — те, что открыты для нас. — Он перевел дыхание. — Задолго до первых космических полетов Церковь сделала вывод, что Иисус приходил только на Землю, к людям. Если другие разумные расы нуждаются в спасении, — а таковых, разумеется, немало! — значит, Господь, должно быть, сам принял для этого необходимые меры. Однако это не означает, что существование христианства не оправдано или что другие верования не ошибочны.

— Такие, как, скажем, политеизм, где бы он ни проявлялся?

— Мне так кажется. Кроме того, религии развиваются. Примитивные верования рассматривают Бога (или богов) как силу, более сложные — как справедливость, а те, что достигли наивысшего развития, — как любовь…

Он внезапно замолчал. Я видел, как сжались его кулаки и каким судорожным движением он поднял стакан, чтобы залпом осушить его и вновь наполнить.

— Я должен верить в это, — прошептал Пит.

На несколько мгновений вокруг воцарилась оглушительная тишина, потом я спросил:

— И что, жизненный опыт породил у тебя сомнения?

— Скорее, какое-то беспокойство. Ты не против, если я расскажу?

— Разумеется, нет. — Я видел, что он готов исповедаться; и пусть я не принадлежу к числу верующих, но уважаю чужие святыни.

— Это случилось около пяти лет назад. Я тогда впервые занялся настоящим делом. И моя… — его голос слегка дрогнул, — жена тоже. Позади была школа и годы ученичества, мы только что поженились. — С видимым трудом преодолев нахлынувшие воспоминания, он продолжал: — Наши наниматели не были людьми. Это были итри. Слышал о таких когда-нибудь?

Я покопался в памяти. Даже в том крошечном уголке Галактики, который мы начали понемногу осваивать, было непостижимое множество миров и рас.

— Итри… постой! Это те, что умеют летать?

— Да. Безусловно, один из венцов творения. Конечно, итри меньше людей: средний вес взрослого — около тридцати килограммов, но размах крыльев достигает шести метров, и когда итри парят в воздухе, сверкая на солнце золотом перьев, или стремительно падают вниз среди вспышек молний…

— Подожди, — прервал я. — Выходит, Итрий — планета земного типа?

— Совершенно верно. Правда, чуть меньше и суше Земли, и атмосфера там более разреженная, как на Энее. Если судить по меркам межзвездных расстояний, до него не так уж далеко. Люди могут жить на Итрии без специальной защиты. Биохимия итри во многом подобна нашей.

— Но как же тогда, черт побери, могли развиться подобные существа? Получать энергию только за счет окисления клеточных тканей и выдерживать такую нагрузку на крылья! По всем законам они не должны были даже отрываться от земли.

— Да, но у них есть еще жабры. — По лицу Пита скользнула улыбка. — Они расположены в три ряда под крыльями. Фактически жабры выполняют роль мехов, накачиваемых с помощью мышц крыльев. Дополнительные дозы кислорода поступают во время полета прямо в кровь. Система биологической суперзарядки.

— М-да, я бы… впрочем, ничего. — Я в который раз восхитился изобретательностью матери-природы. — Однако… Судя по расходам энергии, эти существа должны обладать изрядным аппетитом.

— Верно. Они относятся к числу плотоядных. Многие до сих пор занимаются охотой. Наиболее передовые общины разводят скот. Но и в том, и в другом случае, безусловно, требуется большое число животных и не меньше площади, чтобы прокормить одного итри. Поэтому все территории у них строго разграничены. Живут они небольшими группами — семьями или крупными хозяйствами — и непременно нападут на незваного гостя и убьют, если тот откажется покинуть их территорию.

— И тем не менее они достаточно цивилизованы, чтобы нанимать людей для космических исследований?

— Да. Не забывай, что они умеют летать, а поэтому им незачем было скучиваться в городах. Несколько городов у них все же есть — это горняцкие и промышленные центры, — но их население составляют в основном рабы с обрезанными крыльями. С удовлетворением отмечу, что рабство постепенно отмирает в связи с появлением у итри современного оборудования.

— Купленного? — догадался я.

— Да, — подтвердил Пит. — Когда люди обнаружили их во время первой Великой Инспекции, наиболее развитые очаги цивилизации итри пребывали на уровне железного века в технологическом отношении; никакой промышленной революции, зато утонченная культура и хитроумные философские учения. — Он сделал паузу. — Чтобы понять причины моих сомнений, надо знать, что итри, по крайней мере, те, что говорят на языке Планха, отнюдь не варвары. Их цивилизация насчитывает не один век. У них есть собственные Сократы, Конфуции, Галилеи, да и свои пророки и провидцы.