Семь мелодий уходящей эпохи - Игорь Анатольевич Чечётин

Все шло не так гладко, как он предполагал. Однажды я соорудил стенд для двадцати батареек, установил их для зарядки, выставил нужные, как мне тогда казалось, токи и отправился спать, с нетерпением ожидая утром впечатляющего положительного результата. Впечатляющий результат наступил гораздо раньше. Едва я заснул, на кухне раздалась пистолетная пальба. Батарейки рвались, разлетаясь по всей кухне, оставляя на кухонном столе и стенах гадкие большие химические следы своих маленьких загадочных внутренностей. Впрочем, из двадцати батареек целыми остались пять, а три из них показывали наличие замечательного тока. Мой друг сказал, что это замечательный результат, просто нужно зарядный стенд сверху накрывать большой кастрюлей. Еще он сообщил, что мы с ним встречаемся после обеда и идем ошеломлять покупателя своим предложением. Другими словами, после обеда у нас предстояла первичная презентация продукта.

Пока я занимался технической стороной нашего проекта, мой новый приятель изучал рынок. Он сказал, что в государственные мастерские обращаться мы не будем, а работать будем с частниками. Оказалось, что в социалистической стране такие уже появились. Частная часовая мастерская находилась на первом этаже сталинского дома напротив Боткинской больницы и, судя по вывеске, принадлежала заводу «Знамя труда». Как я потом узнал, на этом заводе вместо знамен, флажков и вымпелов делали военные самолеты Ильюшина.

Для начала мой приятель сказал часовщику, что хочет заменить батарейку в своих часах, но его интересует цена вопроса. Цена вопроса в десять рублей его очень обрадовала.

– Мы хотим сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.

Очевидно, видеомагнитофон у рубщика мяса появился недавно, и фильм «Крестный отец» произвел на него значительное впечатление.

Далее мой приятель предложил часовщику три батарейки по цене три рубля за штучку, заверив, что в случае взаимного интереса мы его завалим качественным товаром.

Часовщика звали Марк, это при том, что он годился нам в отцы. Потом, спустя время, он говорил мне, что из нескольких ярких впечатлений его непростой и немаленькой жизни наш приход к нему занимает особенное место.

– Ребята, вы не из КГБ? – спросил он нас почему-то весело. Потом предложил подойти ближе и выдвинул ящик стола, в котором лежали пачки импортных батарей. Плоские упаковки по 10 батарей были сложены в пачки как купюры и перетянуты красивыми цветными резинками. Много упаковок, целый ящик набитый новыми импортными батарейками. Марк сказал, что он закупает батарейки по рублю, а иногда и по 80 копеек.

– 900 процентов прибыли, охренеть, – всю обратную дорогу до метро мой друг как мантру повторял эту фразу.

На следующий день он запил, и мы еще лишь пару раз созванивались, не определив более общих интересов в жизни последующей.

Марк оказался очень вежливым человеком. Провожая нас до дверей своей мастерской, он сказал, что мы классные ребята, и если нас посетят новые интересные идеи, он будет рад нас видеть в любое время. Еще он мне дал несколько литиевых батареек, сказав, что его интересует возможность их реанимации. Эти странные, размером с пятак батареи заряжаться не хотели никаким из доступных мне способов, и я, убрав на антресоли весь свой электрохлам, что образовался у меня за четыре месяца дурацких опытов, впал в хандру и уныние.

Прошел месяц, я обреченно ходил на работу три раза в неделю, слабо представляя, как можно изменить в лучшую сторону семейное материальное бытие. Решил в начале новой недели найти вторую работу по специальности, взять театральный кружок или еще вписаться во что-то официальное.

Совсем не знаю, в силу каких причин в один из свободных от работы дней я снова оказался в мастерской Марка. Он мне обрадовался, спросил какие у меня успехи в деле зарядки литиевых батарей. Я как в тумане смотрел на то, как он молотком стучал по боковым кнопкам японских часов Casio. Мне вдруг открылось, что и я могу чинить часы таким нехитрым способом, только я могу это сделать лучше. У меня уже несколько лет были дорогущие часы-калькулятор той же фирмы, я купил их в комиссионке за 190 рублей, а потом угробил случайно. Много и без результата пытался вернуть их к жизни. Похоже, что устройство кнопок я знал лучше Марка. Их вовсе не надо было колотить молотком и лить на них масло. Кнопка легко разбирается изнутри корпуса, вытаскивается вместе с пружинкой из стакана, очищается от жира, собирается и работает как новая.

– Марк, я умею чинить электронные часы. Вам не нужен помощник? – сказал я или кто-то вместо меня.

По крайней мере, я понял, почему оказался в мастерской во второй раз. Марк перестал колотить молотком и внимательно посмотрел мне в глаза. Потом, молча открыв ящик стола, стал что-то набирать себе в руку.

– Вот тебе внутренности от часов. Мне надо, чтобы они показывали цифры и играли музыку. Сколько соберешь рабочих механизмов, столько я тебе дам красных бумажек с Лениным, идет?

Только дома, сидя вечером на кухне, я понял, что учудил форменную авантюру. На столе лежали потроха от модных часов «7 мелодий» – круглые пластмассовые шайбы разных цветов с потухшими индикаторами, странными пружинками на платах. Что там внутри, если открутить маленькие шурупчики на плате, я не смог узнать в первый вечер, у меня не было дома крестовой отвертки нужного размера. Вернее, отвертка была, но нужна была отверточка – маленькая, совсем маленькая…

Отвертки появились на следующий день, а вмести с ними страх и злость на себя от того, что влез в предприятие, совершенно не предполагая, как разгребать эту ситуацию. Разобрав первые часы до основания, я с удивлением обнаружил, что вообще не понимаю, из чего они состоят. Какой-то маленький конденсатор, какие-то бурые кирпичики на плате размером с четвертушку рисового зерна, какая-то ферритовая катушка с намоткой из проволоки толщиной с мой волос. Было очевидно, что сам электронный механизм размещался по центру платы под плевком из эпоксидной смолы. Бог мой, я преподаватель режиссуры и сценарного мастерства, какое я имею право прикасаться ко всему этому…

Следующий день я потратил на поиски маленького низковатного паяльника. Это было нелегко, но я нашел что-то сносное на окраине города и остаток вечера лысым напильником уменьшал его медное жало до требуемых мне размеров. Много позже этой ночью я запустил первые в своей жизни импортные электронные часы. Я не знал, что это моя победа, но я знал, что сделал свой первый и важный шаг на пути к ней…

Через две недели я принес Марку четыре работающих механизма. Я был недоволен своим результатом – шесть часовых механизмов я не смог вернуть