Несовместимость - Игорь Желем

Задача оставалась прежней. Захару предстояло как-то разминуться с удивительно уродливой тварью на тропе. Поскольку тропа было довольно узкой, это означало, что кто-то из них — Захар или паук — должен убраться в лес, либо… Либо спрыгнуть в кустарник! Захар, вообще-то, никогда не страдал манией величия. Он мог отступить обратно в лес и, если очень понадобится, осторожно спуститься к краю оврага. Проблема состояла в том, что эта его уступчивость как раз ничего не решала. Паук не собирался двигаться с места. Он основался на узенькой тропке всерьез и надолго.

Захар вздохнул. Увы, может случиться и так, что ему придется убить это насекомое. Людям строжайше воспрещалось трогать астрофауну где бы то ни было, даже на самой дикой и первобытной планете. Считалось что люди, единственные разумные существа в этой галактике, должны быть терпимыми, великодушными и весьма предусмотрительными. Люди как боги! Особо упрямых и несговорчивых существ отпугивали лучом пульсатора. Быстротечный паралич, рвотный рефлекс… Животное сразу теряло интерес к двуногому и обращалось в бегство. Случалось, конечно, всякое… Когда человеку угрожала нешуточная опасность — быть сожранным, например, плотоядным чудовищем — кодекс галактической морали разрешал применять оружие и стрелять по всему, что движется! Захар вздохнул — но не огорчился. Он испытывал к насекомому такое отвращение, что его устранение в той или иной форме считал своим долгом по отношению к… К кому? Да ко всему человечеству!!! Ни больше, ни меньше…

Да, как ни странно, люди были единственными разумными существами в этой галактике. Пресловутых братьев по разуму уже и не искали. Перспективные планеты, конечно, были взяты на учет, их изредка осматривали… Как, например, и этот удаленный рыжий мир. Сплошные леса, мелкая и довольно безобидная живность, множество озер, рек — и ни одного мало-мальски крупного моря. Пауки, самые крупные представители местной фауны, питались плодами, осложнений избегали и человечинкой явно не баловались.

Где-то раз в полсотни лет к планете заворачивал большой корабль-инспектор. Очередная миссия в системе подходила к концу, когда кто-то вспомнил, что марсианский Звездный центр просил прихватить для их коллекции уникальные «черные» алмазы, встречающиеся только на этой планете. Крупные, размером с кулак, совершенно прозрачные в сумерках, они уже в первых лучах солнца теряли таинственное целомудрие, становились почти непроницаемыми и черными, как кусочек антрацита. Сверкали только их грани — очень ярко, живо, лучами растворившейся в них оранжевой звезды. «Черный» алмаз в удивительной лучевой сеточке был красивейшим камнем во Вселенной. Слетать за ним и вызвался изнывающий от безделья Захар.

— Не ждите меня к утру, — предупредил он, усаживаясь в шлюпку. — Я полетаю еще напоследок, посмотрю, что там и как…

Насмотрелся он вдоволь, пересек, без малого, целое полушарие. Он не отклонялся от экватора, шел на малой скорости и довольно низко, дабы не прозевать залежи «черных» сокровищ. Он наполнил алмазами четыре емких контейнера, и потом, войдя в поисковый азарт, набил диковинными камнями и пустой багажный отсек. «Черные» кристаллы отличались друг от друга размером, оттенком лучевой сеточки и разным количеством граней. Довольно крупные камни Захар обнаружил на склоне невысокой горной гряды, под сенью безликих скальных валунов. Для их кают-компании он присмотрел большой — с человеческую голову — кусочек «антрацита». Но самые красивые, уникальные даже для этой планеты алмазы он встретил на неожиданной отмели среди длиннющего, изломанного в угловатый зигзаг озера. Когда-то здесь, наверное, был островок, но уровень воды поднялся и притопил его. На илистом, в полуметре, дне Захар увидел характерные черные вкрапления. Он выдвинул клешню-манипулятор, зачерпнул грунт, промыл его в воде и, когда пустая порода отделилась, подтянул ковш к обтекателю шлюпки — и ахнул! Такая разновидность камня, насколько он мог припомнить, еще никому не встречалась! Лучевая сеточка пронзала весь кристалл — и стыки граней, и их черную полупрозрачную в это время плоскость. Тончайшие лучи многократно преломлялись и, как бы, освещали алмаз изнутри. В самом центре кристалла таился совершенно черный, непроницаемый даже для этих лучей вытянутый овальный глазок…

Захар выбросил за борт содержимое двух контейнеров и багажного отсека — и наполнил их удивительными сокровищами. Он решил, что если встретит еще более красивые алмазы, то сбросит «обычные» камни из оставшихся грузовых емкостей. Но было время искать, и время улетать прочь — убираться на свою орбиту! Почти двухдневный перелет утомил его, и Захар уже хотел закругляться, когда сквозь оранжево-рыжие игольчатые кроны местных «секвой» вдруг приметил в подлеске необычное голубое мерцание. Деревья стояли здесь скучено, теснили друг друга толстыми крючковатыми ветвями и садить шлюпку, продавливая их днищем, было бы непросто — даже небезопасно. Только в полумиле Захар обнаружил небольшой безлесный пятачок. «Пройдусь, разомну напоследок мышцы, — решил Захар. — Посмотрю, что же там мерцает — и немедля поднимаюсь на орбиту!».

Это был минерал — ничем не примечательный, мутно-серый, не представляющий никакой ценности. Нет, Захар не расстроился. Он получил удовольствие от этой прогулки. Оранжевый лес. Запахи, звуки… Он понимал, что следующий корабль войдет в систему только через полвека, и он, Захар, к тому времени уже будет дряхлым стариком. Он никогда сюда не вернется. Останутся только воспоминания — о черных алмазах на песчаной отмели и этой маленькой его экспедиции. Он собрал несколько мутно-серых камешков, бросил образцы в сумку и направился к шлюпке. На тропе его поджидал паук…

Они пронзали друг друга навылет флюидами ненависти — человек и это странное насекомое. Захар видел шлюпку в подлеске, наблюдал проблески ее бортового маяка, слышал даже морзянку автопилота — и, увы, не мог к ней проследовать. Захар вдруг понял, что паук совсем не случайно избрал это место для стоянки. Тропинка, собственно, проходила по откосу. Справа колючий кустарник и овраг, слева почти отвесная, в два человеческих роста, стена с какими-то отвратительными слизистыми наростами, желто-коричневым мхом и вялыми, как спавшиеся обескровленные сосуды, лианами. А впереди… Впереди на террасе-ступеньке, по которой тропа и миновала это узкое место, устроилась помесь стрекозы с альбатросом, прыгающая, вдобавок, как кенгуру! Здесь паук контролировал ситуацию. Он был хозяином тропы…

Захар не мог воспользоваться выносным блоком управления и «призвать» шлюпку на помощь — он попросту не прихватил пульт с собой. Он не мог применить оружие. Излучатель затерялся где-то в кустарнике. Спустя сотни тысяч лет не менее отвратительные потомки этого чудовища обнаружат пульсатор и, возможно, будут спорить о «посещении» и таинственных древних сверхцивилизациях. Через сотни тысяч лет… Увы, сейчас Захар обладал только обычным ножом освоителя.