Охота на Ведьму (СИ) - Берг Александра

— Чёрный отряд уже в двух лигах от Дэре. Разве ты не слышала, что сказал Яр.

— Да не понимаю я его! — недовольно простонала я, напоминая ей об этом, вот уже в который раз.

Кисло пробурчав ругательства в мой адрес, тётя цокнула языком и произнесла:

— Очень плохо, что этому ты так и не научилась. Ведьма должна понимать язык животных, это может спасти твою жизнь.

— Да-да, — снова пропыхтела я, судорожно ступая по скользкой болотистой земле. — Может всё-таки расскажешь, почему ты так резко сорвалась в город?

— У жены Томаса тяжёлые роды.

Я тут же нахмурила брови. Томас — местный городничий был единственным человеком, который знал, кто мы на самом деле. И думаю благодаря ему, наша жизнь протекала все эти три года относительно спокойно. Поняв, что в такой ситуации медлить нельзя, я тут же ускорила шаг.

В город мы прибыли к сумеркам. Солнце уже почти село за горизонт, рассеивая свои последние лучи по холмистой местности. В дом городничего прошмыгнули тихо, как мышки, чтобы не наделать лишнего шума, и не всполошить и без того, обеспокоенных слуг.

— Эбер, — путь перегородил, суровый рослый мужчина, не больше тридцати пяти лет от роду. — Слава Триединому ты явилась.

— Пришла сразу, как получила весточку от Яра, — судорожно произнесла тётя.

— Вторые сутки не может разродиться, — жалобно просипел мужчина. — Такого не было никогда.

Действительно у местного городничего было уже пятеро детей, и все погодки. И за всё время нашего проживания тут, помощь Тарры им не требовалась.

Выслушав жалобные причитания Томаса, мы с тётей проследовали в комнату роженицы.

— Ты, — Тарра указала пальцем на городничего, — останешься за дверью. И даже не смей заходить!

Мужчина понятливо кивнул и прошёл в соседнюю комнату.

— О Матерь помоги, — всхлипнула тётя, когда увидела корчащуюся от боли женщину.

Всё постельное бельё было в крови. Служанки стояли словно остолбеневшие и не могли ничего сделать. Одна, совсем молоденькая, сидела в углу и рыдала.

— Дуры! — раздраженно крикнула Тарра. — Тащите горячую воду да чистые полотенца!

Услышав грозный рёв женщины, служанки в одну секунду пришли в себя и унеслись из комнаты.

Подойдя ближе к бедной женщине, Тарра быстрым движением руки сорвала грязные покрывала.

— Нужно было сразу звать, — обозлённо произнесла она, посмотрев на подоспевших служанок.

Омыв ноги и всё остальное, чистой горячей водой, тётя приложила руки к животу женщины, начитывая неизвестное мне заклинание. Роженица тут же успокоилась, перестав истерично кричать.

— Плохо дело… ой плохо, — поднимая на меня встревоженные глаза, простонала Тарра. — Пуповина вокруг шеи младенца замоталось.

— И сделать ничего нельзя? — испуганно посмотрев на женщину, а потом и на тётю, спросила я.

— Ребёнок умер, минут десять назад, — закрывая лицо руками, всхлипнула родственница.

— Может хоть мать спасём! — воскликнула я и принялась читать заклинание на поддержание жизни. Я была не так хороша в нём, и с неохотой использовала, но я просто не могла допустить того, что дети останутся без матери.

Тётя уверенно кивнула и принялась за свою часть работы. Когда дело было сделано, Тарра аккуратно завернула маленькое бездыханное тельце в белую материю, и положила его в люльку.

Женщина едва дышала, но была жива. Прочитав заклинание по второму кругу, я влила в него последние силы, после чего жена городничего спокойно уснула.

— Ну что? — в комнату заглянул Томас. Руки его тряслись, глаза испуганно расширились и бегали по сторонам.

— Твоя жена жива, — выдохнув, коротко ответила тётя.

— А ребёнок? — надежда, которая ещё минуту назад теплилась в его взгляде, угасла, стоило ему посмотреть в сторону люльки.

Тарра молча опустила голову. Слов не требовалось. Гнетущая тишина была ответом.

— Кто? — со сталью в голосе, рыкнул городничий.

— Мальчик, — глухо, едва сдерживая слёзы, отозвалась Тарра.

Услышав это, Томас внезапно расхохотался.

— Пять девок нарожала и было всё нормально! — начал вопить он. — А наследника не смогла? — городничий вошёл в комнату и начал расхаживать взад-вперёд. Вдруг он резко остановился, обернулся и, переводя взгляд с тёти на меня, свирепо произнёс:

— Ведьмы! Это вы во всём виноваты!

Ожесточение в его голосе вывело меня из себя.

— Мы спасли твою жену! — не выдержала я и, двинувшись на мужчину, хотела влепить ему крепкую оплеуху, но была остановлена Таррой.

— Лучше пойдём отсюда, — сухо изрекла она, взяв меня на руку. — Негоже так вести себя, когда в семье такое горе…

Возвращались молча. Я вообще шла не разбирая дороги из-за пережитого возмущения. Отчасти, конечно, я понимала, отчего Томас сказал такие слова, но всё равно мне было до глубины души обидно. На поддержание жизни его жёны я израсходовала почти все свои силы, а восстановятся они ох как нескоро.

— Стой! — из мыслей меня вырвал обеспокоенный голос тётки.

— Что ещё? — проворчала я, но ответа мне не потребовалось, так как своими глазами увидела, что так взволновало Тарру.

Возле нашего дома, поблёскивая в темноте ночи, словно встревоженный мотылёк, горел огонь. И его неровные всполохи не сулили нам ничего хорошего.

2.2 Дэмиан Эльдар

Лошади с заметной осторожностью ступали по болотистой местности, нервно перебивая копытами и опасливо озираясь по сторонам. Берегстоунский лес был самым большим и старым из всех лесных массивов королевства Веригос, и проходил почти по всему восточному континенту, соединяя в себе череду мелких речушек и озёр.

Мы ехали вслед за проводником, которого подобрали в ближайшей деревне.

— От кого получили донесение? — в конце концов, решил спросить я, остановив лошадь и дождавшись Дарэна.

— От городничего. В нём было сказано, что две ведьмы убили его ребёнка во чреве матери, — хрипло ответил сержант.

Услышав это я озлобленно пробормотал ругательства, прокляну всех ведьм. Дарэн сплюнул, поддержав меня.

— Что-то не нравится мне наш провожатый, — потянув лошадь ближе к сержанту, чуть наклонился в его сторону. — И в какой дыре ты его нарыл? — прошептал, искоса посмотрев на старика.

Приземистый, коренастый, с плюгавой седой бородкой и серыми замутнёнными глазами, он был весьма несловоохотлив. Я самолично предложил ему взять одну из наших лошадей и поехать верхом, но он наотрез отказался.

— Он единственный, кто согласился провести нас через лес. Так, мы сократим путь до Дэре вдвое, — прошептал Дарэн, бросив на проводника косой взгляд.

В чём-то, конечно, он был прав. В нашем деле медлить нельзя. Но каждый раз, когда я смотрел на этого старика, который для своих лет передвигался на удивление легко и живо, внутри меня что-то свербело, будто заноза застряла.

— Сколько нам ещё приблизительно ехать до города? — я не выдержал и всё-таки решил поравняться с провожатым.

Старик, как старик. Но было в нём что-то такое… неуловимо странное.

— Эй! — окликнул ещё раз, однако дед будто не слышал моего вопроса. Шел себе дальше, пронырливо перескакивая с камня на камень.

— Ты меня слышал? — мне пришлось повысить голос. Терпеть не мог, когда на мои вопросы не отвечают.

— Не шуми, — проворчал он, — ты в лесу не один. Ещё четверть часа и остановимся на привал. Ночь близко, — буркнул напоследок старикан и посеменил дальше.

Я притормозил лошадь и, дождавшись сержанта, прошептал:

— На привале не спускай с него глаз.

С наступлением ночи всё вокруг нас смолкло. Не было слышно ни стрекотания кузнечиков, которые в это время суток охотно вылезали из своих потаённых укрытий, ни голосов ночных птиц, ни даже шелеста листьев на ветру. Будто мы в этом лесу были совершенно одни.

Спешившись и разведя костёр, чтобы окончательно не околеть от холода, который опустился в одну минуту после захода солнца. Мы все уселись рядом на траву, вытягивая жребий для ночного дежурства, после чего все мирно улеглись возле жаркого костра.