Путь один- в глубь себя - Бхагаван Раджниш

«Я» — это стена между человеком и существованием. Как можно познать, что такое Бог, пока не пала эта стена? Это путешествие по дороге смерти. Ищущий отправился в путь, чтобы умереть. Но лишь через смерть достигается вечная жизнь; лишь утратив себя, ты себя обретаешь. Вот из-за чего уму страшно... потому он плодит иллюзии и создает подмены.

Тебе следует хорошо усвоить этот закон: величайшее искусство, которым владеет ум, — это искусство подмены. Все, чего нет в реальной жизни, ум дает тебе в сновидениях. Посреди ночи, когда ты крепко спишь, тебе вдруг захотелось пить. Ты умираешь от жажды. Тебе придется проснуться. Ты будешь вынужден прервать свой сон и выпить воды. Но нет: в этот момент твой ум создает подмену; тебе вдруг снится фонтан, во сне ты к нему подходишь и пьешь сколько душе угодно. Просыпаться совсем не обязательно! Лишь проснувшись поутру, ты поймешь, что не было никакой воды, и фонтан был совсем не фонтан, и свою жажду ты так и не утолил — все это тебе приснилось. Но ты понимаешь это только после пробуждения. Твой ночной сон остался непотревоженным; ум позаботился об этом — он нашел замену.

Ум и в жизни создает подмены, чтобы и здесь нам ничто не мешало крепко спать. Если же тебе доведется познать Божественное, твое сновидение будет прервано; ты проснешься. Мы крайне заинтересованы в своем сне, ведь многие жизни мы его бережно хранили и поддерживали: это единственное наше творение. До этой минуты наша семья, жена, друзья, дети, наши деньги и престиж были частью сна. В ту секунду, когда закончится сон, все это тоже исчезнет. Строение развалится на части. Сон закончится, а с ним исчезнет и весь этот мир, который мы считали своим, и все, что нам принадлежало. Мы проснемся утром, а друзей, населявших наш сон, рядом не будет. Мы проснемся, но не найдем тех дворцов, которые окружали нас во сне. После пробуждения все сокровища, которыми мы владели в сновидениях, будут для нас потеряны; их больше нет, и уже никогда не будет.

Все это мы создали во сне; вот откуда берется страх, что этот сон может закончиться, что сновидение прервется.

Так что мы проживаем свою жизнь бессознательно. Ум — вот как называется эта бессознательность. Там, где есть страх перед пробуждением, ум тотчас создает подмену. Познание Божественного прерывает наш сон, а понимание слова Бог никак не препятствует его продолжению. Наоборот, сон лишь становится крепче, мы еще глубже погружаемся в него. Если мы отправимся на поиски первоосновы, мир исчезнет. Произнося слово Бог, мы делаем Его частью этого мира.

Вот почему мы возводим мечети, храмы и гурудвары2. Чтобы сделать церкви и храмы частью нашего мира, мы строим их по соседству с магазинами и жилыми домами. Христиане, индуисты, мусульмане, сикхи, джайны... к нашим мирским треволнениям мы добавляем еще и религиозные различия; будто нам мало бед и тревог, будто мало политики и военных конфликтов. Нет, мы добавляем к ним еще и религиозные распри, мы сражаемся во имя религии. Соперничества в мире и так предостаточно — люди спорят друг с другом во имя интересов своих стран, из-за денег, за престиж. Но помимо прочего, мы создаем еще и конкуренцию на религиозной почве. Даже религию мы делаем частью этого мира. Все это старания ума.

Интересно, случалось ли тебе сталкиваться с подобным? Наверное, у многих людей бывают сновидения, где им снится, будто они проснулись и сон, казалось бы, закончился. Прозвонил будильник, наступило утро, ты уже не спишь, поднимаешься с постели, встаешь на ноги. На этом сон заканчивается. Но все это ты видел во сне. И ты не сможешь понять, что все это тебе приснилось, пока на самом деле не проснешься. Видеть во сне, что ты бодрствуешь, — это самый опасный сон, поскольку это кульминация иллюзий. Когда человеку, живущему обыденной мирской жизнью, чудится, что он религиозен, — это самый глубокий сон из всех возможных. Мы создаем вокруг себя фальшивого Бога — вместо того чтобы отправиться на поиски Божественного. Если же мы станем искать Бога истинного, нам придет конец. Чтобы обезопасить себя, мы изобретаем эту подделку.

В писаниях говорится, что Бог создал этот мир. Наверное, они правы. Но если взглянуть на тех богов, которые окружают человека, то все они сделаны его же руками. Это ты вылепил изваяние, стоящее в храме. Человек очень умен: он бьет поклоны, возносит молитвы перед образом, который изготовил собственноручно. Он сам вырезал эту статую, сам установил ее в храме, он превратил камень в Бога, а потом падает перед ним на колени и читает молитвы. Какая увлекательная игра! Он поклоняется и молится своим игрушкам и, довольный тем, что побывал в храме, отправляется домой.

Все это паутина, сплетенная из слов. Так что меня совершенно правильно спрашивают, почему понимание буквального смысла слов не приводит к осознанию. На самом деле, через слово ничего понять нельзя; так создается лишь заменитель понимания, его суррогат. Создается впечатление, будто человек понял, но это лишь видимость. Поэтому первое, что нужно понять, — буквальное понимание ничего не стоит. Это лишь способ скрыть непонимание. Так наготу мы прячем под одеждой. Нагота от этого никуда не исчезает: под платьем мы остаемся такими же обнаженными. А если подойти к делу с умом, то при помощи соответствующей одежды и манеры ее носить можно сделать наготу еще более откровенной. Обнаженный мужчина или обнаженная женщина никогда не будут выглядеть такими же голыми, как те, что создают иллюзию наготы при помощи подходящей одежды. Твои слова и неистинное понимание не истребят твое внутреннее убожество, они лишь скроют его.

Временами, показав свое «понимание» и образованность, ты лишь ярче демонстрируешь, сколько в тебе глупости. В дураке есть какая-то непосредственность, в нем чувствуется простота. А что же ученый муж? Он тоже глуп, но весьма замысловато и запутанно. Если ты хоть немного разбираешься в людях, то поймешь, что большего глупца, чем ученый муж, на целом свете не сыщешь. Его глупость видна за версту. Правда, он хорошенько ее упрятал, но это лишь доказывает, что ему о ней известно. Все, что мы желаем сделать тайным, рано или поздно становится явным. Ведь все твои ухищрения как бы говорят: этот человек что-то скрывает, ему есть что скрывать. Человек невежественный, не получивший должного образования своей необразованности не скрывает; его нагота подобна наготе туземца из первобытного племени — она неосознанна. Дикарь ходит нагишом и не знает об этом. А глупость ученого мужа — это нагота проститутки, вырядившейся в роскошные одежды. Но вся эта яркая обертка нужна, лишь чтобы выгоднее подать скрытое под ней.

Человек станет что-либо скрывать, только если он боится разоблачения. Если ты осознаешь, что понимание смысла слов не имеет ничего общего с истинным пониманием, — значит, первый шаг уже сделан. Если ты способен понять, что знание, полученное из священных книг, — это вовсе не знание, первый луч подлинного знания коснулся тебя. Тогда ты просто отложишь все эти книги в сторону; ты с легкостью стряхнешь с себя паутину слов, ты выпутаешься из нее. Сделать это прямо сейчас тебе будет сложно, ведь ты думаешь, что уже обладаешь пониманием. Представь, будто в руке у тебя горсть камней и ты думаешь, что это бриллианты. Тебе будет нелегко их выбросить. И дело здесь не в камнях, а в твоей вере в то, что в руке у тебя бриллианты. Разве сложно тебе будет от них избавиться, когда ты осознаешь, что это самые обыкновенные камни, привидевшиеся тебе бриллиантами? Как только ты признаешь, что это просто камни, тебе не придется их выбрасывать, они сами выпадут из твоей руки.

Пусть упадут камни слов, тогда родится смысл. В религии смысл не возникает из слов, он рождается там, где слова отсутствуют. Убери слова, и потечет река безмолвия.

Через Пуну протекает река, вся заросшая водными растениями; их так много, что воды за ними совсем не видно. Твой ум похож на эту реку. Убери кувшинки и водоросли — и очистится гладь реки. Убери слова — и потечет река смысла, скрытая под ними.

Слово и его смысл — это далеко не одно и то же. Когда я говорю «дерево», ты сразу понимаешь значение этого слова. То же самое происходит, когда я произношу слова «река», «дом», «океан»: ты слышишь слово и улавливаешь его смысл. Но когда я говорю «Бог», «душа» или «просветление», ты просто слышишь слово, но не понимаешь его смысла. Стоит мне произнести «дерево», и ты уже понял, поскольку дерево — это часть и твоего опыта. Слово дает определение, а твой личный опыт помогает тебе его понять. Я говорю «океан», и ты понимаешь меня, поскольку опираешься на свой опыт.

Но представь себе человека, живущего посреди пустыни: океанов он никогда не видел, даже на картинках. И тут мы произносим слово «океан». Человек не имеет ни малейшего представления, о чем это мы толкуем. Он слышит слово и даже пытается понять его смысл умом. Мы можем рассказать ему, что, подобно бескрайним песчаным просторам, бывают такие же пространства, только заполненные водой. Таку него появится мысленный образ, сформируется общее представление, но все же никакие умственные построения человека пустыни не сравнятся с переживанием океана тем человеком, который видел его, стоял на его берегу, погружался в его воды, плескался в них, плыл по его волнам.