Порог (сборник) - Урсула Ле Гуин

Истинная любовь

Женщина, не имеющая партнера (друга или мужа), но, в общем, вполне довольная жизнью, обычно учится скрывать то, что она всем довольна, чтобы не шокировать своих друзей. Не имеет ни малейшего смысла игнорировать те предрассудки, некогда воспринятые культурой вашей страны и прижившиеся в ней, иначе все в итоге станут считать вас ведьмой. Теперь-то я хорошо понимаю, зачем, в действительности, вышла замуж: лучше уж законный брак, чем костер. Впрочем, у меня и после развода случались любовные истории — да, если быть точной, то их было две: первая — с исследователем библиотечных систем — была неудачной; вторую же — с книготорговцем — можно до некоторой степени назвать удачной. Но дело в том, что занятия сексом всего лишь превращают мою эротическую энергию в некую иную, искусственную форму, предусмотренную нашей цивилизацией, а потому для меня секс — это все-таки некая сублимация. Мое либидо, предоставленное самому себе, в своем исходном, так сказать примитивном, состоянии с полной отдачей реализуется только во время чтения, что доставляет мне ни с чем не сравнимое наслаждение.

И поскольку я с двадцати лет работаю библиотекарем, то вполне могу сравнить свою жизнь с жизнью паши, роскошествующего в своем гареме — и в каком гареме! Когда я работала в Центральной библиотеке Портленда, у меня было полмиллиона «наложниц»! Это была настоящая оргия продолжительностью десять лет!

А в течение учебного года — поскольку теперь я преподаю в Библиотечном институте — я имею доступ в университетскую библиотеку. Здесь, в Клэтсэнде, где я провожу лето, мой «гарем» очень мал, да и «гурии» по большей части имеют весьма потрепанный вид, но ведь и я тоже не молодею. Моя страсть несколько поутихла с годами. Порой я даже представляю себе, что меня вполне удовлетворила бы и одна обыкновенная книжная полка, на которой стояла бы верная и испытанная "Тысяча и одна ночь", парочка хорошеньких небольших романчиков или повестушек (для легкого флирта) и томик новой поэзии, строки ко горой заставили бы меня кричать от наслаждения в ночной тиши.

Антал явился, разумеется, вместе с книгами; точнее, явились книги, а потом уж и Антал. Я разбирала книги в библиотеке Клэтсэнда — здесь есть бесплатная любительская библиотека, куда каждый приносит те книги, какие может или хочет отдать; она занимает всего две комнаты над аптекой. Итак, я разбирала книги и составляла каталог, что летом делаю примерно раз в неделю, а иногда и чаще, если волонтеры внесут во все это больше беспорядка, чем обычно. Мне нравится этим заниматься; это нетрудная и порой весьма забавная работа. Я нахожу Луиса Ламура ‹Луис Ламур (1908–1988) — один из самых плодовитых и активно продаваемых писателей Америки, автор 6100 новелл и рассказов; певец "дикого Запада", ковбоев и т, п.; автор первых американских "вестернов".› под рубрикой "Любовный роман", а Леви-Стросса ‹Клод Леви-Стросс (р. 1908) — французский этнограф и социолог, один из главных представителей структурализма; создал теорию первобытного мышления; автор таких знаменитых работ, как «Мифологическое» (1964/71) и "Путь масок" (1975); постоянный научный оппонент В. Я. Проппа.› — среди книг по кулинарии.

В тот день в библиотеку зашла Ширли Бауэр и, некоторое время повозившись в мешке с книгами, предназначенными на распродажу, окликнула меня:

— Фрэнсис, а ты знаешь, что у нас вот-вот появится книжный магазин?

— Здесь?

— Да! Кто-то хочет открыть книжный магазин в старой лавке, где раньше продавали воздушных змеев, помнишь?

— Рядом с грилем Тома?

— Вот-вот. Мэри сказала, что человек, который снял у нее эту лавку, хочет вроде бы превратить ее в букинистический магазин. И потом, когда я заходила на почту, миссис Браун сказала мне, что у нее уже все полки завалены коробками с книгами. Приходят до востребования некоему А.

Так что книги действительно прибыли раньше, чем сам Антал.

Когда же наконец приехал он сам, то остановился в мотеле "Эй, на судне!" — не столько по причине бедности, сколько просто по незнанию. Хотя он, разумеется, поистине стал подарком судьбы для Розмари Такет, которая и после смерти мужа пыталась как-то держаться, изо всех сил сопротивляясь разным юридическим и страховым компаниям, которые во что бы то ни стало стремились отобрать у нее мотель. Мне кажется, в июне Антал был у нее единственным постояльцем. И он, между прочим, прожил в мотеле "Эй, на судне!" все время своего пребывания в Клэтсэнде — около восьми месяцев, как оказалось впоследствии.

До открытия книжного магазина я с ним знакома не была, хотя не раз видела его в городе, а также через стекло немытой витрины, потому что, конечно же, каждый раз останавливалась и пыталась рассмотреть, что же у него там за книги. Похоже, он собирался действительно торговать букинистическими изданиями, то есть НАСТОЯЩИМИ книгами, а не всяким мусором — так называемыми остатками тиража или теми «книгами», которые, по-моему, выходят в свет только потому, что издатели боятся рисковать и предпочитают публиковать то, с чем никогда и никакой риск связан быть не может. Во всяком случае, там почти не видно было одинаково ярких новых обложек, и когда я наклонялась над ничем еще не украшенным подоконником витрины и вглядывалась внутрь помещения, то видела только груды соблазнительно потрепанных, покрытых бурыми пятнами, грязноватых СТАРЫХ книг. Сам хозяин мелькал среди этих груд, точно серое привидение, разбирая книги и расставляя их по полкам; у него тоже не было никакой "яркой обложки". И мне захотелось предложить ему свою помощь. И правда, в местной крошечной библиотеке мне делать было уже абсолютно нечего, а до этих НЕИЗВЕСТНЫХ книг я страстно мечтала добраться, потрогать их собственными руками. Кроме того, я знала, что действительно могу быть ему полезна.

Я очень хорошо умею разбирать книги, расставлять их по нужным полкам и заносить в каталог, и могла бы, кажется, делать это даже во сне. И у меня профессиональный дар оценщика, что тоже в данном случае могло бы пригодиться. Однако сейчас сила моего желания, пожалуй, даже пугала меня. И я, сознавая, что мне следует все-таки держать себя в руках, заставляла себя пройти мимо книжного магазина и зайти в бакалейную лавку или отправиться на пляж, чтобы как-то отвязаться от столь непреодолимого соблазна.

Однако присутствие в городе книг — книг, которые я еще не видела, книг, которые я еще не читала! — воздействовало на меня как медленный яд. В Клэтсэнде вообще не так уж много книг, и большая их часть принадлежит мне самой или моим друзьям, И все эти книги я знаю буквально от корки до корки. Так что я никак не могла заставить себя держаться подальше от витрины будущего книжного магазина, который тем более находился рядом со знаменитым грилем Тома на Мэйн-стрит, и в тот день, когда этот книжный магазин наконец открылся, я оказалась там самой первой покупательницей, Я не стану описывать начало своего интимного знакомства с книгами Антала. Намеки и недомолвки говорят порой куда больше, чем страстное пыхтение, или размахивание руками, или же мрачное ворчание. Но, если честно, его коллекция показалась мне очень неровной. Сперва я даже подумала, что там вообще в основном так называемые дачные романы — такие читают в дни вынужденного домашнего заточения, когда, скажем, идет дождь, а уик-энд или отпуск тянется невероятно долго, и вам приходится, точно в ловушке, сидеть в чьем-то чужом летнем домике и читать. Чаще всего это бестселлеры года так 1937-го или 1951-го, настоящие костры самопожирающего Тщеславия на площадях Успеха. Но по крайней мере эти несчастные творения более уже не заразны; они не способны вызвать, например, сифилис души, ибо выгорели дотла. Я прошла мимо полок с этими старыми шлюхами и уже начинала испытывать некоторое разочарование, когда мои руки — в том, что касается книжных полок, ум и глаза у меня не так быстры и не так мудры, как мои руки, — обнаружили раннюю Эдну Фербер ‹Эдна Фербер (1887–1968) — американская писательница, автор многочисленных романов, рассказов и пьес.›.