Времена Хаоса - Александр Лоскутов

Они видели кошмарные рваные раны, нанесенные одному из солдат клыками громадного крылача. Под натиском этих всесокрушающих челюстей стальной панцирь лопнул как яичная скорлупа. Солдат умер не приходя в сознание, и никакая магия так и не смогла ему помочь. А буквально через несколько минут в результате неожиданного нападения еще одного крылача они смогли в полной мере насладиться зрелищем разбросанных по заснеженной поляне человеческих внутренностей.

Три ночи они провели возле костров, дрожа от холода и стараясь поплотнее укутаться в теплые одеяла. Три ночи, ежеминутно ожидая криков часовых, едва различимого шипения шрокенов, громовых раскатов взметнувшихся к небесам столбов пламени и отчаянного предсмертного визга каких-нибудь тварей.

Дважды за прошедшие ночи часовые поднимали тревогу. И в безумии ночных сражений им оставалось только жаться друг к другу и настороженно шарить глазами по истоптанному снегу, пока где-то в зарослях кустарника Имперские воины ожесточенно орудовали смертоносным оружием древних.

Поздним вечером второго дня они видели выскочившего в круг костров призрачного волка. Чудовищное порождение местных болот мгновенно сгинуло в слившихся воедино вспышках жидкого пламени – Денгар и Видана, не раздумывая, нанесли идеально точные и выверенные удары. От волка остались только разбросанные на обожженной земле уголья. Это была первая убитая ими тварь. На следующий день были еще, а потом и еще…

И вот теперь они стояли неподалеку от гранитных боков источенного ветрами утеса. Кое-где на выщербленном камне все еще можно было различить вырезанные на камне силуэты, но Денгару и Видане было некогда любоваться еще одним наследием давно прошедшей эпохи. Они, не забывая постоянно следить за кромкой леса, внимательно слушали предводителя экспедиции.

– Все, ребятки, спокойная жизнь кончилась. – Тингралл усмехнулся, хотя его глаза ни на мгновение не потеряли жестокого стального блеска, подобного блеску хорошо отточенного клинка. – Мы потеряли шестерых еще даже не вступив в опасные места, а теперь нам предстоит войти в самое логово местной нечисти. Я не хочу говорить об этом, но, скорее всего, не все мы сможем вернуться домой. Никто не может предсказать нашу дальнейшую судьбу, но надеюсь, что хоть кто-нибудь из нас сможет вернуться домой, вырвавшись из когтей местных тварей. Хотел бы я знать, что так взбудоражило нечисть… – Похожий на поднявшегося на задние лапы медведя волшебник тяжело вздохнул, на мгновение прикрыв глаза. – Завтра утром мы покидаем более или менее безопасные берега реки. Дальше наш путь ведет в самое сердце болот.

– И если я… если со мной что-нибудь случится, отряд поведет Жилар. – При этих словах один из волшебников – седой и жилистый старик неохотно кивнул. – А теперь остановимся на отдых. Завтра всем нам предстоит тяжелый день.

Озаряемая мерцанием дюжины костров, ночь прошла относительно спокойно. Бдительные часовые несколько раз видели бродящих вокруг лагеря тварей. Крюколапы, теневые волки и даже один мечезуб настороженно кружили вокруг, стараясь держаться на почтительном расстоянии. Судя по осторожному поведению тварей, они явно опасались подойти ближе. И опасались они не костров, не грозных наконечников шрокенов и не слабо мерцающих в ночном мраке магических щитов. Казалось, нечисть не желает приближаться к каменным бокам древнего утеса у подножия которого отряд и расположился на ночлег.

Почему? Что мешает бездумным чудовищам не раздумывая ринуться вперед, алчно желая добраться до теплой человеческой крови? Почему нечисть в последние годы стала вести себя слишком уж… разумно? Еще десять лет назад любой встретивший человека мечезуб не остановился бы и перед волей самого Творца, лишь бы отведать вожделенной крови, но сегодня… Громадная тень медленно скользила в отдалении, и только лунный свет сверкал на отливающих стальным блеском исполинских клыках. Что происходит в мире Амасиониса? Не находя ответа на эти немаловажные вопросы, Тингралл задумчиво вертел в руках шрокен. Толстое древко в его могучих руках казалось не более чем тростинкой. И на мгновение дикая сумасбродная мысль мелькнула в голове Тингралла. А что если у местных тварей появился единый вождь?.. Молниеносно отбросив эту идею как совершенно никчемную, предводитель отряда позволил себе слабо улыбнуться. Невозможно! Ничто в Мироздании не заставит объединить свои силы безмозглых песчаных слизней, смертоносных крюколапов и крылачей. Эти твари, не задумавшись, сожрут друг друга. Единственная общая для них черта – это ненависть к их исконному врагу – человеку.

Отложив шрокен, Тингралл откинулся назад и, прислонившись спиной к несокрушимой громаде утеса, задремал. Поскрипывал снег под ногами обходящего лагерь дозорного.

Из-под уродливо скорченных ветвей далекого дерева его фигуру разглядывала безобразная тварь. Бурая свалявшаяся шерсть, уродливая трехрогая голова, сморщенная маленькая левая лапа и громадная правая. Острые как бритва серповидные когти резко дернулись, оставив на стволе дерева глубокие царапины. А в маленьких злобных глазках чудовища медленно мерцал багровый огонек. Огонек, несущий в себе след могучего нечеловеческого разума. Или то был просто отблеск далеких костров?

Огонек медленно погас, сменившись обычным выражением злобы и неутолимого голода. Крюколап негромко фыркнул и, грациозно повернувшись, беззвучно скрылся в ночной тьме.

Свежевыпавший снег покрывал беспорядочные нагромождения валунов тонким белым покрывалом, на котором уже успели отпечататься многочисленные следы всевозможных чудовищ. Глубокая борозда – песчаный слизень. Беспорядочные отпечатки когтистых птичьих лап – крылач. Глубокие почти человеческие следы и клочья бурой шерсти на ветках кустов – крюколап. Во множестве попадались следы мечезубов и призрачных волков.

Болота Амасиониса жили своей дикой безумной жизнью. Несмотря на зимнюю пору и полнейшее отсутствие ветра, слабо шевелились усыпанные безобразными листьями уродливые деревья. Темные мясистые листья с хлюпаньем отрывались при малейшем прикосновении, мгновенно превращаясь в омерзительную кучку слизи. Снежный покров колыхался под ногами. Каждый шаг порождал медленно расходящиеся волны. Казалось, будто люди медленно бредут по поверхности гигантского озера, прикрытого сверху непроницаемой пленкой. Громадные наполненные темной жижей пруды, мимо которых шел отряд, мягко пульсировали, будто дышали. И при каждом их вздохе на поверхности появлялась вереница пузырей, распространяющих отвратительный запах гнили. На берегу одного такого пруда валялся дохлый сосальщик. Наполовину обглоданные падальщиками останки издавали неописуемо мерзкую вонь.