Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

Капитан побагровел от ярости, слушая невнятный рапорт дежурного.

— Запись!!! — воскликнул он.

— Запись велась.

— Где?

— Уже передали…

— Я приказал, не прикасаться к пленке до моего распоряжения! В какой отдел вы ее передали?

— В ваш! — ответил дежурный. — Кассеты лежат у вас на столе.

— Кто видел?

— Никто. Сегодня утром изъяли и сразу же отнесли.

Капитан поднялся по лестнице, ворвался в кабинет, увидел две кассеты, сложенные стопкой на рабочем столе, и холодный пот выступил у него на лбу.

— Федор! Меня нет! — закричал он в телефонную трубку. — Нет, и сегодня не будет!

Первая запись, сделанная во внутреннем дворе в день побега, оказалась особенно «содержательной». Камера была направлена в стену, вернее сказать, на окно, за которым томился необыкновенный арестант, но в день побега рабочий, производящий наружный ремонт, пихнул ее лестницей и не вернул в исходное положение. Этого капитан Карась ожидал и боялся. Рабочий показался Карасю подозрительным. Он взял себе на заметку проверить личность, и вторую кассету вставил в магнитофон без особой надежды. Освещение в камере было тусклым, пространство сильно выпяченным, поведение арестованного — тривиальным. Сначала Оскар Шутов лежал на нарах, потом поднялся, словно испугался резкого звука. Дверь открылась сама. Полоска света из коридора легла перед ним, и узник просто ушел на свободу. Он не прошел как привидение сквозь стену, его не вытянуло сквозняком в вентиляцию, он даже не превратился в мышь, чтобы ускользнуть в нору. Необыкновенный арестант удалился через обыкновенную открытую дверь.

Капитан сверил время, дату и еще раз отмотал пленку. Определенно, Шутов удивился и не сразу перешагнул порог. Едва различимые тени из коридора отрисовались на светлом пятне. Капитан остановил кадр и вгляделся. По его прикидкам, как минимум двое заговорщиков пришли вызволять арестанта, но изображений своих для следствия не оставили.

Запись была отвратительна, картинка искажена, контур фуражки едва читался в размытом теневом силуэте. Капитан Карась еще раз просмотрел пленку в замедленном темпе.

— Никто не заходил в мое дежурство, Валерий Петрович, — доложил сотрудник, охранявший подъезд в тот злополучный час. — И не выходил никто. Я никуда не отлучался…

— А этот? — Карась предъявил фотографию Боровского и дежурный задумался.

— Точно, этот… Да, да! Именно в десятом часу!

— Он был один?

— Один.

— Что хотел?

— Хотел… — дежурный напрягся, стал отчаянно тереть лоб.

— Он спросил, в какой камере находится Шутов? — помог капитан.

— Точно! — осенило дежурного. — Боже мой…

— И попросил ключ?

— Нет, он попросил…

— Что?

— Я не дал ключ. Я сказал, что не положено. Тогда он попросил меня открыть дверь. Боже мой, Валерий Петрович! — на лбу молодого человека выступил пот.

— И ты открыл.

— Сам не знаю, что на меня нашло.

— Открыл?

— Так точно. Виноват.

— Черт!!! — воскликнул Карась.

— Прикажете писать рапорт?

— Отставить! Никаких рапортов до моего особого распоряжения.

— Каждый искатель истины, заявившись на свет, считает, что именно он дежурит у небесной оси, вокруг которой вращается мир.

— Боюсь, Валех, что ты прав.

— Зачем же маленькой трусихе нужна большая небесная ось?

— Затем, чтобы убедиться в своем ничтожестве. Постоять рядом с чем-то великим. Оценить свое присутствие в этом мире, пока есть такая возможность. Потому что однажды придет некто большой и храбрый, возьмется двумя руками за ось, станет мотаться на ней как флюгер, а я отойду подальше, чтобы не получить по голове ботинком. Говорят, что аплодисменты — это слуховые галлюцинации на почве головокружения от успеха. В любом случае, он, а не я, унаследует мир, странный и бестолковый. А я отойду еще дальше, чтобы не ослепнуть в лучах его славы.

— Мир это что? — спросил Валех. — Это букет цветов, сваленных на твою могилу? Или батюшкин ремень, который учил тебя жить, когда не помогали книги?

— Скорее, ошибки тех, кто жил до нас.

— Человечество кушает истину из сундука с нафталином?

— И запивает ересью научных теорий от шарлатанов, обруганных официальной наукой. От первого у него запор и понос. От второго похмелье и головные боли.

— А что ты хочешь предложить взамен? Фантомный десерт из мироздания, которого не существует? Кому ты хочешь его предложить?

— Тому, кто объелся прокисшими истинами, Валех, и перестал хмелеть от пустых обещаний.

— Воистину, неведение — есть благо человеческое, ибо оно хранит от соблазнов и позволяет видеть мир в его единственно приемлемой ипостаси.

— Что за ипостась такая, Валех?

— Отстань от меня, Человек, живущий в пустоте с иллюзиями. Лучше подумай, что будешь делать, когда иллюзии покинут тебя?

— Буду жить в пустоте без иллюзий. Не волнуйся за меня, Ангел. Я выживу.

Глава 5

Ранним, погожим, ничем не примечательным осенним утром пенсионерку Тамару Васильевну, одиноко проживающую на окраине города, нежданно-негаданно, незвано, непрошено, ни с того ни сего, посетила черная дыра.

Старушка не верила в чудеса. Она визжала так, что рюмки звенели в буфете. В кухонном окне ей померещился гуманоид, белый свет померк, земная твердь пошатнулась, холодная могила едва не распахнулась под ней. Дыра возникла в чашке с утренним чаем, кипяток пролился на стол, вытек на пол, ошпарил ногу Тамары Васильевны.

Когда пенсионерка пришла в себя, она первым делом поменяла скатерть и понесла дырявую чашку к соседям, но ей никто не поверил. Она пригласила неверующих к себе домой и показала дырявый стол. Особо сомневающимся Тамара Васильевна предъявила ожог на коленке и синяк, полученный в результате побега с места происшествия.

Утром следующего дня черная дыра Тамару Васильевну посетила снова. Свежая скатерть оказалась дырявой в том же месте, но пенсионерка уже не запаниковала и не стала созывать публику. Она поставила на стол пластмассовый таз и следующим утром обнаружила дырку в тазу.

— Не говорите, что я сумасшедшая, — обратилась Тамара Васильевна к участковому. — Сначала придите и поглядите.

Утром следующего дня участковый пришел поглядеть, но черная дыра не появилась. Она не появилась ни днем, ни вечером. На прощание участковый обвинил пенсионерку в инсценировке события и заявил, что старушка сама, от собственной дурости, проткнула пластмассовый таз каленой вязальной спицей.

Следующим утром дыра опять испортила скатерть, но Тамара Васильевна к участковому не пошла, она написала письмо президенту, стала ждать и дождалась, когда на пороге квартиры появился штатский человек в сопровождении участкового.