Божья кузница (сборник) - Грег Бир

— Я прав?

— Прав, — ответил Рекс.

Тогда Ганс приподнял руку и, вытянув пальцы, начал разглядывать их.

Очень мелодраматично, — подумал Мартин. — По-детски.

Настроение Ганса всегда было непредсказуемым. Никто не пытался заговорить. Мартину были известны некоторые непривлекательные черты характера их Пэна: Ганс был жестким, решительным, упрямым и невнимательным.

— Момы говорят, что мы можем отдыхать десятидневку или даже две, — сказал Ганс. — К чертовой матери ожидание. Забудем игры и вечеринки. Я не допущу, чтобы кто-то с кем-то трахался, пока корабль не подготовлен. Я хочу настоящей напряженной работы вместо фальшивой, дерьмовой скуки, которую мы сейчас имеем. Я собираюсь дать хорошего пинка экипажу, заставить их работать — напряженно работать, если это будет необходимо. Мартин, ты можешь вычислить момов?

— Извини, не понял, — удивленно переспросил Мартин.

— Ты можешь узнать, чем они сейчас занимаются?

Мартин подумав, пожал плечами и ответил:

— Они занимаются ремонтом корабля. Я не понимаю, что ты хочешь…

— Чертов ремонт. Они сделали это проклятое судно для посещения мертвого корабля. Они отдали вам четверть горючего, которое мы собрали вокруг Полыни. Сколько жизней нам это стоило? Может, они скрывают еще что-то?

— Не думаю. — заметил Мартин.

Ариэль никак не реагировала. Она была застывшей, слушающей, ожидающей.

— Мы начнем тренироваться безо всяких отлыниваний. Мы установим дисциплину и разгоним нашу кровь. Мы будем устраивать захватывающие соревнования. Каждый из вас станет инструктором. Мартин, Рекс и я разработаем методику упражнений и тренировочных боев. Рука к руке. Выигравшие получают возможность трахаться. Больше никто. Мы выберем добровольцев из Венди, которые станут наградой победителю.

Улыбался только Рекс. Остальные были ошарашены. Ариэль закрыла глаза.

До настоящего момента думалось, что Ганс обладает тонким инстинктом руководителя. Однако внутренней реакцией Мартина на это выступление было просто отвращение. Руководить товарищами в играх с заведомо нулевым результатом, участвовать в соревнованиях за право переспать с проституткой — другого слова Мартин не мог подобрать — все это было так омерзительно, что даже трудно представить.

Но никто не возразил — ни Мартин, ни Ариэль. Это ужасало больше всего.

— Тогда давайте приступим, — объявил Ганс.

Мартин столкнулся лицом к лицу с Джимми Японцем. Они поклонились друг другу, и осторожно, примериваясь, закружили по комнате, сжав кулаки.

Всего в соревновании участвовало пятнадцать человек. Комната наполнилась сопением и криками, шарканьем ног, шлепками при падении тел, при столкновении их друг с другом. Венди состязались с Венди, Потерянные Мальчики выступали друг против друга.

Некоторые семейства стали очень малочисленными, они были ослаблены смертями. И теперь случалось, что Кошки боролись против Кошек, а семейство Рыб и Цветов, объедившись, выступали против симбиоза семейств Деревьев и Географических названий.

Корабль ориентировался на новый общественный заказ. Выявлялись победители. Мартин занимал пока шестое место среди пятнадцати отобранных Потерянных Мальчиков.

Ганс отбирал из этих пятнадцати инструкторов. Следующий этап отбора включал в себя дополнительные соревнования по бегу, футболу, ручному мячу.

Для Мартина было некоторым удовольствием видеть, что большинство из победителей избегали вознаграждений Ганса, стараясь со смущенными улыбками, незаметно скрыться с его глаз. Только Рекс Дубовый Лист ни от чего не отказывался, он гордо повел в свою каюту Донну Изумрудное Море.

Изнуренный, с синяками и кровопотеками, Мартин провел полчаса в своей каюте перед сном — исследуя библиотеку «Спутника Зари». Библиотека вновь открылась несколько десятидневок назад. Она имела пробелы, но не очень большие, где-то около девяносто пяти процентов материалов или сохранилось, или было реставрировано. В библиотеку вошли и материалы, доставленные с погибшего корабля.

После открытия библиотеки Мартин почувствовал себя несколько легче. Его вновь увлек мир познания, уносящий его за пределы корабля.

Участие в соревнованиях не было вменено в обязанность, как того боялся Мартин. Были увлеченные ими, но были и совершенно равнодушные. Роза Секвойа и несколько ее приятелей вообще не соревновались, и Ганс не принуждал их. Некоторые отказывались после нескольких попыток, и Ганс не подвергал их насмешкам.

Проходили дни.

О будущей встречи почти не разговаривали. Все это походило на ситуацию, как если бы какие-то чужестранцы должны были присоединиться к семейству, которое и так имело достаточно собственных забот — им не хватало времени на пустые разговоры. В голову Мартину пришла мысль, которая испугала его. А что, если Ганс прав, и им действительно сейчас необходима вот такая жизнь: с жесткой дисциплиной, изнуряющими тренировками, постоянным контролем. Ведь оказался же он прав, послав Мартина в далекое путешествие к мертвому кораблю, выведшее его, Мартина, из состояния глубокого уныния и безнадежного отчаяния, которые, если признаться честно, были даже чем-то удобны.

Шестьдесят четыре человека из команды слушали Розины сказки. Ганса не было; но Ариэль и Мартин, по его просьбе, присутствовали.

Ариэль отнеслась к попыткам Ганса и Мартина приобщить ее в к пастве власти с удивительным спокойствием. Мартин находил два объяснения, две возможные причины ее миролюбия: то ли она хотела быть ближе к центру событий, а она была не дура и понимала, что этого можно добиться, лишь приобщившись к власти, то ли она просто хотела быть поближе к Мартину.

Вот и сейчас Ариэль, как всегда, сидела в столовой рядом с Мартином. У Мартина были вполне обоснованные доказательства, что она, по крайней мере, после Стычки имеет на него какие-то виды, — правда, выраженные в несколько странноватой манере, но такова уж Ариэль.

После встречи с Паолой Птичьей Трелью он вел абсолютно холостяцкую жизнь. Соблазны плоти не шли ни в какое сравнение с другими конфликтами, которые он никак не мог разрешить.

Команда собиралась в столовой, люди подходили поодиночке и тройками. Диадная структура была надломлена упражнениями Ганса, системой его поощрений; те, кто потерял партнеров в Стычке, еще не сделали нового выбора. Существовали только одна или две диады.

В этот раз Роза начала с притчи:

— Однажды, давным-давно, когда Земля была еще очень молода, трое детей, бродя по лесу, набрели на больного волка. Среди них была девочка, по имени Пенелопа. Она казалась симпатичнее и моложе других, и говорила слегка шепелявя. Второй, Ким, ее брат, совершенно не разбирался в жизни и постоянно думал только о сражениях и победах. Третий, Джэкоб, их кузин, боялся даже своей собственной тени.