Мир пауков. Маг и Страна Призраков - Колин Уилсон

Тут он как будто спохватился.

«А твой отец знает, что ты здесь делаешь?»

«Конечно», — улыбнулась девушка, словно вопрос показался ей наивным.

Вчитавшись в мысли Умайи, Найл понял, что это просто входит в круг ее повседневных обязанностей.

«И часто ты такое проделываешь?» — спросил Найл.

«Не так чтобы часто, но иногда приходится. — Ревнивая нотка, похоже, от Умайи не укрылась, поскольку она добавила: — Скажем, прошлой ночью. Не приди я на помощь, человек бы умер».

Что это за человек, не надо было и спрашивать: разумеется, Друско — бригадир, вкусивший плетей за то, что не справился с производственной задачей.

Улыбнувшись напоследок, Умайя вышла, не забыв запереть за собой дверь.

Найл между тем до странности растревожился. Не давала покоя мысль, пока еще толком не оформившаяся в сознании.

Теперь, когда он более-менее оклемался, темница казалась просто непереносимой: холодная, сырая, изо всех щелей сквозняк. Может, Мат потому и позволил Умайе восстановить узнику энергию, чтоб ему здесь было вдвойне худо? Но по крайней мере, теперь хватало сил опять задуматься о побеге.

Первым вариантом была Умайя. А впрочем, хотя физический контакт и дал понять, что девушка к нему неравнодушна, против Мага она не пойдет: боится.

Думая о ней, Найл неожиданно обнаружил, что их умы по-прежнему в контакте. Умайя сейчас, пройдя два лестничных пролета, направляется в караульную — там у них с отцом две жилые комнатки. С небольшим усилием Найл сумел проследить, как она, закрыв за собой дверь, ставит коробку с водорослями в стенной шкаф и запирает его на ключ, а ключ вешает на специальную доску у двери. Если вглядеться, то в караульной видны и настенные часы; на них сейчас половина шестого.

Кстати, в городе пауков сейчас начинает смеркаться — мать вполне может думать о том, чтобы выйти на контакт. Подумав об этом, Найл повернулся на спину, закрыл глаза — и тотчас ощутил ее присутствие (совпадение, кстати, его не удивило: когда ум начеку, такое случается довольно часто).

Состояние сына она, находясь в его уме, оценила с ходу.

«Тебе лучше».

«Да. Энергию мне дала дочь тюремщика».

«Я чувствую ее присутствие. — В голосе матери сквозила нежданная тревога: — Прошу тебя, остерегайся».

«Остерегаться?»

Договорить он не успел: прервалась связь.

Вот те раз. Непонятно, что и думать. Бывало, контакт с матерью ослабевал из-за недостаточной энергии связи, но это явно не тот случай: голос у матери был внятен и чист.

Первой мыслью было восстановить контакт. Но некий инстинкт велел не делать этого.

Что она имела в виду насчет осторожности? Кого надо остерегаться? Умайю? Почему именно ее?

Найл все больше проникался уверенностью, что контакт прервала сама мать. Но зачем?

Он мысленно воссоздал их диалог. На его слова, что Умайя дала энергию, мать ответила, что чувствует ее присутствие. И, высказав предостережение, прервала связь.

И тут он понял.

Ощутив внутри сына чужое присутствие, она сделала вывод, что Умайя теперь может читать его мысли.

А если это по силам ей, то уж Магу и подавно. Ведь он, подобно Смертоносцу-Повелителю, имеет доступ к умам всех своих подданных.

Вот почему Маг разрешает девушке обмениваться энергией с узниками вроде Найла или того же Друско. Таким образом он получает доступ к их потаенным мыслям.

Умайя, сама того не ведая, служит телепатическим связующим звеном между тюрьмой и Магом.

Найл чертыхнулся, осознав допущенную оплошность. Но в то же время испытал и некоторое облегчение: последствия могли быть куда более серьезными. Не заподозри мать опасность, Маг бы в итоге прознал о кристальном шаре. Ведь буквально за минуту до контакта с матерью Найл собирался думать о побеге. А в этих размышлениях неминуемо фигурировали бы и семья троллей, и кристальный шар.

Вспомнилось, как он спрашивал троллей, брать ли шар в Страну Призраков, и мудрый старик сказал: «Если шар попадет в руки к деспоту, тот сделается неодолимым».

Однако успокаиваться было рано. Теперь очевидно, почему мать оборвала связь: ее тревожило, что у Мага есть прямой доступ к уму сына. И не исключено, что он мог подслушивать их разговор. И выведывать потаенные мысли Найла.

К счастью, ее страх был в данном случае необоснован. Прямого доступа к его уму Maг не имел. Проведя полгода в паучьем окружении, Найл научился мгновенно распознавать, когда кто-то украдкой пытался проникнуть в его ум.

А не может ли статься, что Маг уже узнал о существовании шара, через Умайю?

От такой мысли сердце пронзил ужас. Ведь при обмене энергией их умы были распахнуты настежь; они словно обменялись личностями.

Но, подумав, Найл немного успокоился. Он достаточно знал о телепатии, в том числе и о ее ограничениях. Если мысль, подобно рыбе в воде, не находится близко к поверхности, то заметить ее сложно. А рыб в морской пучине, как известно, несметное множество. Скажем, когда они обменивались энергией, у Найла был полный доступ к прошлому Умайи. Он многое узнал о ее жизни, о личностной сути. Вместе с тем он не получил ответа даже на простые вопросы: была ли она когда-нибудь влюблена, жива ли ее мать. Его же мысли в тот момент были далеки от троллей и шара. Он полностью был сфокусирован на благотворном притоке энергии. Значит, узнать что-либо насчет шара девушка попросту не могла.

И все равно осознание, как близок он был к тому, чтобы выдать сокровенное, ввергала в оторопь. Спасибо удаче: выручила в очередной раз.

Мысль об этом породила странный оптимизм, можно сказать, вспышку прозрения. А вес отпою, что он лишний раз убедился: в сущности, ему всегда везло. Даже в детстве он никогда не боялся опасностей, окружавших его убежище в пустыне, — гигантских скорпионов, тигровых жуков, смертоносных степных дыбок, — странным образом чувствуя свою неуязвимость. Да, был момент отчаяния, когда пауки убили отца, а семью угнали в неволю. Однако, оказавшись эдаким почетным заложником во дворце венценосца Каззака и заключив в объятия красавицу Мерлью, он понял, что удача ему по-прежнему не изменила.

Теперь же, сообразив, как близок он был к тому, чтобы невзначай выдать троллей, а заодно и местонахождение шара, Найл вновь проникся чувством, что некое провидение все так же не спускает с него своих благоволящих глаз.

В равной степени ясен был и вывод. Вся история человечества, прошедшая у Найла перед глазами в Белой башне, наглядно свидетельствовала, что верха Магу не одержать. Такие люди извечно сами обрекают себя на падение.