Мир пауков. Маг и Страна Призраков - Колин Уилсон

«Не желаешь поесть?»

Найл, опустив с койки ноги, освободил место под поднос. На еду он смотрел с подозрением: черствый ломоть хлеба, пластик сыра, половина яблока и кружка воды. Очень хотелось пить. Подняв кружку, он осторожно понюхал.

«Что-нибудь не так?» — поинтересовалась девушка.

«В прошлый раз меня стошнило», — состроил гримасу Найл.

Та взяла у него кружку и, отпив, протянула обратно. По счастью, вода действительно оказалась без маслянистого привкуса.

«Как тебя звать?» — спросил Найл.

«Умайя. А тебя?»

«Найл».

Она оглядела ссадины у него на левой скуле.

«Кто это сделал?»

«Не знаю. Кто-то сшиб меня с ног».

Одной царапины девушка легонько коснулась пальцем; Найл болезненно сощурился.

Увы, после этого Умайя ушла, заперев за собой дверь. Но почему-то думалось, что она вернется.

Найл отхлебнул воды, переборов соблазн опустошить всю кружку. Съел и хлебную корку, и яблоко, и сыр — до сытости далеко, но все же не так голодно.

Умайя возвратилась с белым ящичком, который она поставила на поднос. В ящичке оказались бинты, склянки с мазями и белая трубка со щеточкой на конце. Она также принесла теплую влажную ткань, которой бережно прочистила ссадину. Кончики пальцев у девушки были прохладны, а когда она наклонилась близко, от ее синего платья пахнуло чистотой, как будто оно недавно было выстирано и выглажено. Найл обратил внимание, какие изящные у Умайи руки.

Досуха промокнув ссадину носовым платком, она что-то проделала с трубкой, и та тихонько загудела. Трубку Умайя подставила к лицу Найла, и он, ощутив электрическое покалывание, зажмурился. Девушка улыбчиво покачала головой. Приглядевшись, Найл уяснил, что у нее нет языка.

Вкрадчивым движением она легонько прижала голову Найла к своему платью и опять применила щетку, которая колола уже не так сильно. Чувствуя виском нежное тепло оголенной руки, Найл расслабился в точности так, как если бы сейчас его ублажала собственная прислужница во дворце; телесный контакт приносил несказанное удовольствие. С очередной сменой позы он ощутил, что грудь девушки под платьем обнажена.

«Для чего это?» — поинтересовался он.

«Для лечения и разжижения крови».

Последнее озадачивало, однако расслабленность помешала Найлу пуститься в расспросы.

Через несколько минут Умайя занялась другой стороной лица — в частности, синяком от удара, сбившего Найла с ног. Вначале ток причинял боль, но затем стал действовать успокаивающе. Перед внутренним взором как будто вставали колышущиеся на ветру деревья, вызывая в памяти полузабытые образы. Наконец девушка с улыбкой отняла от себя его голову. О чудо: ее прикосновение к поврежденному участку не вызвало никакого дискомфорта.

«Что это?» — указал Найл на трубку.

«Фрейс», — ответила Умайя, полагая, что он с этим понятием знаком.

«Что-что?»

«Ты не знаешь? — удивилась уже она. — Это сила, исходящая из земли».

Теперь понятно, что это напоминает: силу кристалла, помещенного троллем в посох. Очевидно, Маг изыскал некий способ улавливания и сохранения силы Земли — подобно тому, как батарея сохраняет электричество. Да, надо согласиться: карвасид действительно превосходный изобретатель.

Затем Умайя наложила какую-то зеленую мазь, отчего ссадины перестали жечь и жарко пульсировать.

Убрав снадобья обратно в ящичек, она защелкнула крышку и, помедлив, спросила:

«Почему ты здесь, в темнице?»

«А ты не знаешь?» — выразил удивление Найл.

«Нет. Мой отец всего лишь тюремщик. Ему ничего не докладывают».

«Я здесь потому, что отказался повиноваться карвасиду».

«Отказался повиноваться? — Девушка будто поперхнулась. — Но почему?»

«Потому что он приказал мне поступить против моей воли».

Она была так потрясена, что даже не дерзнула расспрашивать, а, подхватив поднос, поспешила к двери. Но, уже открыв ее, все-таки остановилась и дежурным тоном спросила:

«Нет ли каких-то пожеланий?»

«Есть. Ты не скажешь, что случилось с моим компаньоном, пауком?»

Судя по мелькнувшей в глазах неуверенности, Умайе, как и ее отцу, было не велено отвечать на вопросы. Однако в конце концов воспитанность возобладала над сомнениями.

«С ним все в порядке».

«Цел и невредим?»

«Да».

Глядя на нее, Найл вдруг с ностальгией вспомнил Джариту и Нефтис. Вот бы так же, как с ними, принять с Умайей ванну; чувствовать, как ее нежные пальчики, массируя, намыливают его тело. Девушка зарделась — наверняка прочитала мысль узника. Секунда, и она смущенно поспешила вон из камеры. Слышно было, как брякнул об пол поднос и как Умайя, заперев снаружи дверь, торопливо взбегает по лестнице.

Как необычно. Его мысль Умайя прочла без усилия. А ведь образы Джариты и Нефтис, купающих своего сюзерена, были фактически неуловимыми, мимолетными.

Дважды в тот день Найл чувствовал, как кто-то пытается исподволь зондировать его ум. Возможно, тот тюремщик-горбун. А вдруг это Умайя?

Да нет, вряд ли. Малейшего контакта с Умайей было достаточно, чтобы уяснить: эта девушка честна и по-хорошему проста, как его брат.

И все равно странно, насколько легко ей удавалось читать его мысли.

Поев-попив, Найл ощутил в себе достаточно сил, чтобы попробовать снова сообщиться с кристаллом. На этот раз получилось легче. Он живо представил себе младшего из двух тролльчат — его рыжие волосы, румяные щеки, прореху между зубами — и почти сразу его осознал; ребенок сидел у огня, играя вырезанным из дерева драконом.

Найл направил разум ребенка на кристалл и тут же сам оказался непосредственно возле него в пещере. Всего в нескольких метрах старый тролль сосредоточенно протирал розоватую сферу куском ткани и чужого присутствия явно не замечал.

Странность была в том, что и тролль, и стены пещеры выглядели прозрачными, словно сделанными из какой-то стекловидной жидкости, в то время как Найл казался себе вполне нормальным, телесно прочным. Он потянулся, чтобы коснуться тролля, но рука прошла сквозь предплечье старца. Не удалось привлечь внимание, даже махнув рукой непосредственно перед глазами (для этого пришлось подпрыгнуть); старик даже не моргнул.

Вот тролль, закончив процедуру, поместил во впадину паллена кристалл, где тот сразу же замрел ровным розовым светом. При этом отчетливо чувствовалась исходящая от шара жизненность. Ее тепло было таким приятным, что Найл специально придвинулся, желая впитать сколько-нибудь энергии.