Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

Именно тогда наш примарх показал свою истинную натуру. Орки напали внезапно, то ли от отчаяния, то ли просто заметили слабое место в линии фронта. Они хлынули из ущелья, когда мы уже готовились к атаке, и разгромили восьмую роту.

Однако вместо того, чтобы повернуть на восток или на запад, орки двинулись на север, в сторону города Келтиса. Наш примарх проинструктировал меня, приказав позволить оркам войти в город. Это выглядело безумием высшей пробы и подвергало бессмысленной опасности жизни полумиллиона альтисцев.

— Но ты же сам рассказывал о жертвах, понесенных альтисцами во время первой атаки, — возразил Борей. — В чем отличие судьбы Келтиса?

— Жертвы среди гражданского населения во время войны неизбежны, — осторожно ответил Астелян. — Мало того, чрезмерная осмотрительность в начале кампании могла нас задержать, а нехватка стремительности подвергла бы альтисцев еще большему риску. В случае с Келтисом таких соображений не было. Я думаю, Эль'Джонсон попросту игнорировал ценность человеческой жизни и эгоистично стремился сохранить своих подчиненных, этим и объяснялся его план.

— То есть ты высокомерно вообразил, будто примарх неправ, и что ты сделал после этого? — спросил Борей.

— Мои роты, четвертая и вторая, могли пресечь атаку орков и задержать их до подхода остальных подразделений ордена, — объяснил Астелян. — Я посмотрел на тактический дисплей и понял, в чем заключался гений Льва, а в чем — тьма его души. Вторая и четвертая роты занимали отличную для атаки на Келтис позицию, план примарха состоял в том, чтобы окружить орков в городе и там их истребить. Мне также стало ясно, что щель в нашей обороне, возникшая из-за растянутого фронта восьмой роты, была скрупулезно организована Львом, чтобы выманить орков из лабиринта долин и каньонов. Чтобы избежать кровопролитной атаки, он выманил орков на открытое пространство, используя людей Келтиса как приманку!

Успех такому плану был гарантирован, но, с моей точки зрения, не было необходимости жертвовать Келтисом. Теперь, когда орки вышли на равнину, мы могли напасть прежде, чем они добрались бы до города. Я попросил разрешения передислоцировать вторую и четвертую роты так, чтобы заблокировать орочью атаку.

Наш примарх отказал. Он велел позволить оркам разграбить Келтис, а потом двинуть туда наши силы и полностью сокрушить противника. Он беспокоился, что нападение на равнине оставит врагу шансы рассеяться или отступить, а это будет стоить нам борьбы, которая затянется на месяцы, притом многие космодесантники погибнут. Я спросил примарха: разве сокращение числа сражений может послужить оправданием для полумиллиона человеческих смертей? И он ответил: полумиллион этих смертей спасет жизнь сотне космодесантников.

Я был потрясен. Нам это не годится: если защищаешь людей, нельзя ставить собственную ценность превыше их жизни. Наш долг — защищать человечество от чужаков, а не использовать людей ради собственного спасения. Когда мир переходит из рук в руки, гибель населения нежелательна, хотя порой и неизбежна. Однако мы могли легко спасти Келтис, поэтому я затеял спор с Эль'Джонсоном, но он не прислушался к моим доводам. В конце концов, хотя и с тяжестью на сердце, но я приказал второй и четвертой ротам перехватить орков и остановить их прежде, чем чужаки доберутся до города.

— Ты не повиновался Льву? — Борей испытал подлинное потрясение, и голос выдал его.

— Я сделал то, что сделал, и ни о чем не жалею. Как и предполагал Эль'Джонсон, вторая и четвертая роты понесли большие потери, но боевые братья сдерживали орков до тех пор, пока мы не начали контратаку всеми силами. Второе предположение Льва тоже оказалось верным: измотанные нами орки отступили назад через равнины, и предвкушаемая решительная победа не наступила. Однако Келтис был спасен, и я считаю, что поступил правильно.

— И что случилось потом? — спросил Борей.

— Эль'Джонсон пришел в ярость, — ответил Астелян, закрыв глаза и покачав головой. — Он выслал меня вместе с моим орденом назад на Калибан, нас заменили двадцать третьим орденом Ментея. Ах, не правда ли, как это было удобно — они находились на расстоянии всего трех субсекторов. Наши тени все время следовали за нами. Я пытался протестовать, но Эль'Джонсон даже не дал мне аудиенции. Таким образом, наша ссылка в домашний мир примарха началась.

— Таким образом, ты сделал первый шаг по пути к окончательному предательству твоего примарха и твоего легиона, — вздохнул Борей. — Этим простым актом неповиновения ты обрек Темных Ангелов, теперь они несут наследие страха и тайны. Не Лев создал мрачное будущее, причина в твоем неверии, в твоем мятежном характере и твоей ревности.

— Эту дорогу проложили до меня, когда Лютер обнаружил Льва в лесах Калибана, — возразил Астелян. — Появление примархов почти уничтожило Империум, я имею в виду их всех, а не только изменивших во время Ереси Хоруса. В начале Великого крестового похода мы, космические десантники, и Император были единым целым. Но когда командование легионами приняли примархи, их личная гордость, честь, амбиции и традиции испортили своей суетностью ясную мечту Императора. С этого момента Империум был обречен на угасание.

— И все же Империум до сих пор, спустя десять тысяч лет, торжествует. Что бы ты ни говорил, мы находимся здесь, — заметил Борей, со значением окидывая взглядом камеру.

— Но Великий крестовый поход стал памятью, далекой легендой. Этого не должно было случиться, и это была не случайность, все дело в состоянии души. После Ереси Хоруса примархи отдали власть слабым, склонным к ошибкам людям. Не по злому умыслу, лишь по незнанию. Люди не должны были управлять собственной судьбой, они просто неспособны к этому. Что случилось с Империумом? Он сделался лабиринтом политических организаций, имперские командующие препираются между собой, управлением занимаются торговые посредники, а не лидеры. Легионы Космического Десанта были разделены на ордены, Имперская Гвардия, поднявшаяся нам вослед, пересела на наши суда, и так был создан Имперский Флот.

Даже сейчас я сижу в этой камере, приговоренный вашими страхами. Боязнь величия, тяга к посредственности — вот что процветает в Империуме. Люди и примархи, которые сделались их марионетками, обрекли и себя, и нас на медленную, мучительную смерть. Темные Ангелы боятся людей, которых сами же защищают. Разве нет в этом странной иронии — принесенная мною жертва привела к тому, что вы десять тысяч лет таитесь во тьме? Прежние яркие звезды на небосклоне сражений стали теперь тенями, которые боятся показаться, боятся самих себя, боятся того, что таится у них внутри, хотя знают о собственной сути. Игнорируй мои слова, если тебе так хочется, но, когда придет время, загляни в собственную душу и почувствуй там дух Льва. Порча есть. Говорю тебе еще раз, а ты помни об этом. Тьма была в душе у Льва Эль'Джонсона. Тьму вы все несете в себе. Она окружает вас, но вы слепы к ее присутствию. Интриги, секреты, ложь и тайна. Вот наследие нашего примарха.

Борей ничего не ответил, вместо этого долго стоял в раздумье. Наконец он посмотрел в сторону Астеляна, но ничего не сказал. С едва заметным поклоном капеллан повернулся и пошел к двери. Распахнув ее настежь, остановился и оглянулся.

— Мое дело сделано, великий магистр? — спросил он, и Астелян смутился.

— Ты хорошо поработал, брат-капеллан, — раздался глубокий сильный голос позади Астеляна. — Ты заслужил черную жемчужину на свой розариус. Теперь я сам займусь этим предателем.

Астелян огляделся по сторонам, но поначалу никого не заметил. Зато он услышал лязг двери, и свет ламп перестал проникать в камеру из коридора. Некое движение привлекло его внимание, заставило всматриваться еще пристальней. Сначала из теней появился лик черепа, это была маска мужчины, закутанного в рясу, будто сотканную из черноты. Незнакомец вышел вперед. В тусклом свете жаровни Астелян узнал в нем космодесантника, который находился в камере, когда в нее впервые привели самого Астеляна.

— Ты слышал все, ты все это время находился здесь? — выдохнул он в недоумении. — Кто ты?

— Я Сафан, великий магистр капелланов, искатель секретов, — ответил космодесантник медленно, взвешивая каждое слово. — И я действительно был здесь с самого начала. Простой трюк для отвода глаз, твое внимание было сосредоточено на чем угодно, только не на моем присутствии.

— Что ты со мной сделаешь? — спросил Астелян.

Сафан молча махнул кому-то через плечо пленника. Дверь отворилась, появились еще две фигуры в масках-черепах и черных рясах. Руки в клепаных перчатках схватили Астеляна. Он тщетно попытался отбиваться, но оказался слишком слаб для сопротивления, жизненные силы вымотала пытка последних дней. Его уже тащили к двери, когда Сафан вскинул ладонь и жестом приказал охране остановиться.