Третья сила. Сорвать Блицкриг! - Федор Вихрев

Я перевел взгляд на стоявших по бокам Шлижюса бойцов.

— К особистам, а пока на «скорую помощь» привяжите. Хоть будет у авианаводчика свой небольшой щит.

Пока уводили писаря, я перевел взгляд на второго пленного. Тот исподлобья смотрел на меня глазами затравленного волка. Я понял, что скорее всего из-за торчащего пуза прибавил ему несколько лет. Отвык я за год войны от раскормленных пузатых морд. Ему было, очевидно, слегка за тридцать.

— Ну, а что ты расскажешь?

Пленный явно понял вопрос, но косноязычный ответ понять было невозможно. Пришлось прибегнуть к помощи Ларочки, нашего штатного переводчика с немецкого. Впрочем, ничего толкового тот не сказал и с переводчиком. Беспорядочное перечисление имен командиров и сослуживцев, вперемешку с уверениями, что писарь его оговаривает.

Я перевел взгляд на лейтенанта, который командовал приведшими пленных бойцами и до сих пор стоял в углу комнаты.

— Ты откуда его достал, красивого такого?

— Из сортира, товарищ подполковник, в яме прятался.

— Вот туда его и вернуть. Головой вперед. И проследить, чтобы не вынырнул.

Лейтенант дернул цыплячьей шеей, явно порываясь что-то сказать. Но затем, видимо, вспомнил ходившие обо мне легенды. В глазах его мелькнуло мгновенное понимание, почему этот молодой и так непохожий на других подполковник стал героем такого количества захватывающих и страшных историй.

— Слушаюсь, товарищ командир! — и, поворачиваясь к бойцам: — Гоните его, только сами не замарайтесь.

Вилката пинками и толчками стволов выгнали на улицу. Когда я через какое-то время вышел по нужде (а что я, не человек, что ли), ноги в добротных офицерских сапогах (ишь ты, как разбаловались, мелькнула мысль, даже сапогами побрезговали) еще торчали из полужидкого из-за недавних дождей содержимого отхожего места.

Мякишев

Итак, в комендатуру проникли. Довольно удачно с утра «раскулачили» телегу с полицаями-фуражирами. И лишних паразитов придавили, и «уставными» карабинами разжились, и формой. И пока этих «ореликов» хватятся, тут такой шум пойдет, что не до них будет. Правда, лошадью и телегой воспользоваться не рискнули — а ну как узнает кто на въезде? И колхозничкам местным коняшку не подаришь — клейменая, за такую скотину на подворье немцы враз вздернуть могут. Вот и пришлось нанимать местного возчика, за «долю в добыче». Пойдет ли он потом к немцам, нет ли — нас мало интересовало, по той же причине, что и в случае с полицаями — мы гораздо раньше и гораздо больший шум устроим. Так, Док докладывается дежурному, спрашивает, куда меня волочь. Эх, есть прокол уже — небольшой, но есть. Мы разговор репетировали в расчете на то, что дежурным офицер будет, а тут оберфельдфебель сидит. Иначе себя держать надо, ну да ладно, недолго мордастому жить осталось.

А вот это уже хуже. То, что внутренней тюрьмы при комендатуре нет и побег заключенных устроить не удастся, мы узнали накануне. А вот то, что нас усадят дожидаться указаний на лавочку в уголочке, мы не рассчитывали. Думали, хоть в какую каморку загонят — там я и переоделся бы. Придется импровизировать, ну, зато начать сможем одновременно, простору больше. Вот с этой одновременностью… С одной стороны, мы начать должны после того, как Ника выйдет к определенному рубежу. С другой стороны — мы должны начать активную фазу раньше нее, чтобы отвлечь на себя внимание охраны. Вот попади в «вилочку», да еще и с обстановкой на месте увязать. Если все срастется как надо — это будет что-то наподобие езды по канату на велосипеде. Да еще и жонглируя саблями.

Так, это выход к кухне, хорошо. А вон там — та самая охрана гнездится. Планы здания мы добыли старые, еще дореволюционные, могли и перепланировать. В принципе — три комнаты: дежурка, за ней — оружейка, проходная, за ней уже — казарма на взвод охраны. Пакость в том, что из казармы идет коридорчик к «удобствам», а из коридорчика есть дверка в коридор побольше и, в конечном итоге, к нам за спину, в проход, который ведет к двери черного хода. К той самой, прорыв к которой мы и должны изображать. Второе гадство в том, что комнату, где сейчас казарма, вроде как перегораживали надвое. Если перегородка есть — это еще один рубеж обороны для противника. И ведь пока не сунешься — не узнаешь. Точнее, узнать-то можно, но времени не было — выслеживать в городе кого-то из охранников, изымать и допрашивать.

Ну, начнем, благо немцы нам помогли — часы над входной дверью работают. Док с понуро бредущим за ним Самураем отправились к караулке. При этом самураевский карабин нес Док, и вид имел очень недовольный.

В караулку Ровенской комендатуры вошел понурый детинушка в косо сидящей форме полицая. Весь его вид выражал горестное недоумение и обиду на козни судьбы-злодейки. Пустые руки его висели вдоль тела, как будто он не знал, куда их пристроить. Следом за ним, подгоняя периодическими пинками коленом под зад, шел разъяренный немецкий лейтенант. Лейтенант нес в руках мосинский карабин и сыпал эпитетами, богатство и изысканность которых по большей части пропадали втуне. Меньшая часть, изложенная на ломаном русском, достигала ушей воспитуемого объекта, но вот непривычное звучание привычных терминов вызывало невольную ухмылку, которую детинушка прятал, опуская голову как можно ниже.

Сидевший в передней комнате караульного помещения «фильтр от чужих» в лице фельдфебеля взвился было, увидев ломящегося без спросу унтерменша, но быстро переделал свое движение в стойку «смирно» при виде злого, как Мефистофель, лейтенанта. Двое сидевших в комнате бойцов, во избежание неприятностей, также изобразили строевую стойку.

— Вы только взгляните, что dieser Idiot сотворил с оружием! С ломоподобным по своей примитивной надежности творением своего же соотечественника! Я думал, что русское оружие в любом случае рассчитано на русскую же дурь, так ведь нет! Этот Sweinpotz, продукт от связи русского медведя и тупой коровы, умудрился согнуть рукоятку затвора! — на последних словах офицер сорвался-таки на фальцет и выдал описываемому им загадочному гибриду новый пинок.

Фельдфебель и один из солдат подтянулись поближе, с целью глянуть на такое чудо, открыв калитку в перегораживавшем комнату барьере. Второй, на всякий случай, потихоньку попятился подальше от начальства, хоть и чужого, но злого, — к открытой двери в оружейную комнату. Офицер сделал вид, что воспринял это как приглашение и прошел внутрь. Дневальный, может, и хотел бы возразить что-то против вторжения, но лейтенант уже набрал хорошие обороты и останавливаться не собирался. Фельдфебель же не хотел служить громоотводом и пытался быть максимально тактичным, решив просто закрыть собой дверь, ведущую во внутренние помещения.

— Вы когда-нибудь могли представить себе такое?! У вас тут найдется кто-то, кто мог бы поправить это дерьмо или дать какую-то замену? Потому как мне под охраной этого Aehserlische Sweinhund еще ехать обратно, причем через лес, где видели еще сильнее больных на голову его соотечественников! Где ваш оружейный мастер?

Пышущий гневом лейтенант теснил фельдфебеля все ближе к оружейке, на понуро стоящего около загородки полицая внимание обращать вообще перестали. Если бы немцы обратили внимание, что офицер закрыл за собой дверь и старается ругаться так, чтобы ругань казалась почти криком, но звучала как можно тише… Жизнь бы им это не продлило, но хоть дало бы шанс поднять тревогу. А так… Продолжая левой рукой тыкать в лицо фельдфебелю карабин с открытым затвором, «немецкий офицер» правой достал из ножен на поясе короткий клинок и без замаха ткнул собеседнику в солнечное сплетение. «Полицай» не мешкая подскочил к немецкому солдату и без затей свернул ему шею. Аккуратно придержав тушки немцев, Док и Самурай осторожно, но быстро опустили их на пол и проскользнули в оружейку.

«Вот раздолбаи-то!» — с облегчением подумал Самурай, глядя на открытую металлическую решетку, за которой стояли оружейные шкафы. Дежурный, который должен был сидеть за ней, как раз выходил наружу, явно с целью посмотреть на бесплатный цирк в передней. Рядом, ближе к двери в казарму, стоял солдат, решивший сбежать от неприятностей. Док ударил беглеца кинжалом снизу вверх, пробивая язык, мягкое небо и мозг, пришпиливая нижнюю челюсть. Удар быстрый, смертельный и не дающий шанса что-то крикнуть. Самурай снова справился голыми руками. Дальше действовали по отдельности. Пока безоружный рукопашник проводил инвентаризацию запасов оружия, выбирая себе по вкусу, его напарник осторожно заглянул в щель казарменной двери и удовлетворенно кивнул сам себе — перегородки не было.

Док сноровисто подготовил себе оружие из трофеев — противотанковую гранату и четыре «лимонки». Противотанковую поставил пока в уголок, две «лимонки», разогнув усики предохранительной чеки, повесил кольцами на пришитые к портупее крючки, две взял в руки, пропустив большие пальцы рук в кольца гранаты, зажатой в другой руке. Убедился, что Самурай запер решетку и ушел контролировать вход, встал сбоку от двери. Резко выдохнул воздух, рванул кольца из первых двух «лимонок», толкнул дверь, шагнул в проем…